«Кто не помнит прошлого, обречен пережить его снова»
Это был первый спектакль режиссера Бруно Фрейсине, в котором турецкий актер не только произнес слово «геноцид» – слово, на которое в Турции наложено табу, но и размышлял об этом. Фрейсине всегда интересовала политика. После знакомства с Питером Баллакяном – поэтом и писателем из США, который впервые добился того, чтобы в прессе прозвучало слово «геноцид» применительно к резне армян в Турции, он всерьез занялся изучением этого вопроса. Затем Фрейсине обратился к вопросу о вхождении Турции в Евросоюз и понял, сколько здесь скрыто «подводных течений». Случай свел его с живущей во Франции турчанкой – драматургом Седеф Эсери, которая в это время работала над созданием пьесы об «армянском вопросе»…
Спектакль «Наследники», поставленный театральными деятелями из Франции, Германии, Турции, Армении при содействии Евросоюза, прошел на сцене армянского Национального театра «Амазгаин». Герои пьесы общались между собой на пяти языках, на сцену выходили актеры четырех национальностей (субтитры выводились прямо на стены и облегчали восприятие текста).
После спектакля беседа с режиссером Бруно Фрейсине:
– До этого театрального проекта Вы поставили спектакль, посвященный событиям 11 сентября до войны в Ираке. Что Вас заставило на этот раз обратиться к теме трагических событий в Турции начала XX века и почему были выбраны именно эти страны?
– Потому что именно у этих стран исторически накопились друг к другу большие претензии. Для меня было важно узнать, как нации относятся к историческим фактам, как улавливают исторический смысл современных общественных коллизий.
Идея геноцида армян и идея геноцида вообще – темы актуальнейшие сегодня. Этот спектакль выносит на суд зрителя историю трех поколений, где первое поколение – разрушители, совершившие преступление, и их жертвы; второе поколение - дети первых, попытавшиеся скрыть преступление; и третье поколение, которое и несет на себе бремя вины. Именно последнему поколению предстоит определиться в выборе пути, принять и простить. Ему приходится проходить через обиду, недосказанность, боль, понимание… Настоящее, прошлое и будущее тянутся в одной упряжке. Именно поэтому автор пьесы Седеф Эсери не называет имен. Отсюда и размытость временных координат. По сюжету действие происходит в одной деревне, имя которой также не упоминается. Это собирательный образ страны, людей вообще. Встречаются астроном и археолог. Один исследует черные дыры в небесном пространстве-времени, другой – черные страницы земной жизни – ее истории в целом.
– Германия, пережив испытание судьбой – Первая и Вторая мировые войны, – нынче полностью приняла жизнь. При этом немцы не забывают о том, что было совершено германским фашизмом. Как по этому поводу высказался Серж Аведикян, то, как немцы чтут память, равносильно тому, как если бы Цицернакабердский памятник жертвам геноцида армян был установлен в центре Стамбула…
– Французы, например, до сих пор не хотят признавать своего прошлого потому, что они охотно и быстро подчинились Гитлеру. Немцы же покаянно бьют себя в грудь из-за того, что им до сих стыдно за газовые камеры и крематорий Освенцима… Сегодня мир действительно нуждается в тщательной инвентаризации своего прошлого. Для меня очень важно было понять, каково быть немцем в глазах француза, армянином в глазах турка, и наоборот.
Мне, к примеру, было легко в общении с армянами, но я представляю, как сложно было налаживать контакты Седеф и турецким актерам. Но для нас важно было, чтобы этот диалог состоялся. Слишком часто те, кто кричит правду безучастному миру, в конце концов, не выдерживают, умолкают или начинают сомневаться в ясности собственного рассудка. Случай представился, и мы не могли им пренебречь. Помните слова Джорджа
Сантаяны: «Кто не помнит прошлого, обречен пережить его снова»… Важно было начать этот диалог.
– Расскажите, как Вы познакомились с отважной турчанкой Седеф Эсери?
– Мне приходилось обсуждать тему геноцида армян с различными людьми. Я все хотел понять истинную причину того, почему Турция не может вступить в Евросоюз. Мы говорили на эту тему и с актером, режиссером и документалистом Сержем Аведикяном, который обратился к этой теме и в своем анимационном фильме. Во Франции мне посчастливилось познакомиться с драматургом Седеф Эсери, которая была родом из Турции, но проживала в Париже. До переезда во Францию она никогда ничего не слышала о геноциде армян, а узнав, испытала шок и возмущение. Она-то и объяснила мне суть происходящего, что все дело кроется в геноциде армян. У меня тогда возникла идея – познакомить Седеф с Сержем… Жаль, что у меня не было с собой камеры: надо было видеть диалог этих двух ярких и талантливых людей – сколько жестикуляции, сколько эмоций! Они говорили о наболевшем. Разговор дошел до того, что даже затронул тему взаимоотношений Франции и Германии – как сложен был их путь к примирению… Вот тогда-то у меня и возник план, которым я поделился с Седеф, взять за основу пьесы не только геноцид, но и другие события мировой истории, и в итоге, как единственно возможный путь, предложить идею примирения. Да, Франции удалось наладить отношения с Германией, а что если попытаться сделать то же самое с Турцией, хотя бы на уровне театра? И мысль эта стала постепенно приобретать очертания.
– Вы вместе с Седеф Эсери и Сержем Аведикяном более года путешествовали по Армении, Турции, Франции и Германии. Какие сделали выводы?
– Нам удалось собрать очень большой материал. А когда летом этого года мы организовали семинар в театре «Амазгаин», то по «закону коллективного равенства» пригласили на него молодых актеров из Германии, Франции, Армении, Грузии – по четыре человека из каждой страны. Немало было и волонтеров. Тема семинара – что думает молодежь из разных стран по поводу примирения «обиженных» наций. Мнения молодых меня потрясли широтой знаний, серьезностью отношения к теме и любознательностью. А когда мы оказались в Берлине, Седеф предложила молодежи, чтобы в рамках одного предложения они попытались высказать свое отношение и чувства на эту тему. Ответы были искренни и объективны, что еще более укрепило наше решение участвовать в театральном проекте. И я убедился, что «нет выше роскоши, чем человеческое общение», как это сказано у Экзюпери.
Теперь я уверен, что после ереванской премьеры, когда начнутся зарубежные гастроли в разных странах, люди наконец-то поймут необходимость преодоления не только географических границ, но психологических препон на пути реального примирения. Об этом, кстати, говорили и Анри Верней, и совсем недавно Шарль Азнавур.
– А это правда, что в молодости Вы брали интервью у Анри Вернея?
– Все верно. Мне было 18 лет, когда я был в гостях у Вернея. Я расспрашивал его о фильмах, а его вдруг унесло в детство. Он, повторивший судьбу тысяч армян Западной Армении, пространно рассказывал о том, что родился в Турции, как семья его сначала бежала в Грецию, а затем обосновалась в Марселе, после – в Париже. Помню, как он отчаянно заявил, что ненавидит тех армян, кто без устали повторяет: «Мы – маленький народ». От этого, как он выразился, даже большой народ в итоге может стать малым. Он говорил, что нытье так же скверно, как и самодовольство, самоудовлетворенность. Расти надо ввысь, безостановочно и постоянно, иначе – конец, иначе – смерть... Он говорил, и многое осело в моем подсознании. Кто знал, что через два десятка лет я вплотную подойду к армянской теме? Кстати, моя тетя была замужем за архитектором, у которого в роду были армяне. Так что очень может статься, что и у меня в жилах течет армянская кровь.
– Серж Аведикян был только исполнителем одной из ролей в «Наследниках», но ход работы над пьесой, весь процесс был запечатлел на камеру. Говорят, он собирается делать документальный фильм об этом. Во всем ли Вы с Аведикяном, как режиссеры, были едины во мнениях?
– С самого начала Серж заявил, что не будет вмешиваться в режиссерскую работу. Но Серж остается Сержем, и ему не удалось остаться нейтральным – у него ведь своя логика образов, своя логика идей. Так, первоначально по моему сценарию в финале спектакля должна была праздноваться армяно-турецкая свадьба. Но Аведикян так горячо и отчаянно стал противиться этому, что я вынужден был уступить. Уступил я ему еще и потому, что «армянская тема» была для меня «чистым листом», для Сержа же она была проекцией собственных чувств. Можно сказать, что мы с Сержем совместили иерархию ценностей, хотя у нас и наметились расхождения в подходах. И это, полагаю, естественно.
Что касается самого спектакля, то решено, что он должен побывать во всем мире. Так, весной будущего года спектакль «Наследники» целый месяц будет гастролировать на сцене парижского театра «Аквариум», после чего побывает в Берлине, Стамбуле, Диарбекире, Риме. Но более всего меня волнует, как примет его турецкий зритель. Понятное дело, что в Турции спектакль не воспримут однозначно, но у молодых, как у Седеф Эсери, должна найтись актерская смелость сказать со сцены правду, назвать вещи своими именами. Ведь правда может усилить самое главное чувство человека. И чувство это – совесть.
Кари Амирханян
Оставьте свои комментарии