Сирийская драма: промежуточный финал и судьба армянской общины
Сирия находится в состоянии войны, навязанной внешними силами. Войну эту уже не смогут остановить никакие реформы, никакие выборы и никакая новая Конституция. Международный альянс, задавшийся целью свержения правительства Башара Асада, достаточно силен, чтобы навязать свою волю всем сомневающимся или сопротивляющимся, включая Россию и Китай.
Арсенал средств велик – от современного оружия и военных технологий до громадных возможностей глобальных медиа, способных промыть мозги кому угодно. Утечка информации в газете «Коммерсант» о том, что Москву усиленно уговаривают на предоставление сирийскому лидеру политического убежища, вовсе не случайна.
Главная задача альянса ведущих стран Запада, Турции и арабских монархий, согласившихся на так называемые «женевские консультации», состояла именно в том, чтобы продавить относительно «мягкий» вариант смены власти в Сирии. Собственно, он и был представлен в виде «компромиссного» предложения о создании некоего «переходного правительства» (полный аналог ливийского Переходного совета), принятие которого означало бы капитуляцию законных властей, одержавших недавно убедительную победу на выборах, перед террористами и их зарубежными покровителями.
После же уничтожения турецкого самолета-разведчика стало ясно, что «ливийский сценарий» в стране, имеющей достаточно плотную и современную систему ПВО, как минимум, чреват для агрессоров неоправданными потерями. Здесь надо отметить, что вероятность западного вторжения в страну прогнозировалась некоторыми сирийскими политиками еще в 2003 году, после оккупации соседнего Ирака, а окончательно иллюзии развеялись после убийства премьер-министра Рафика Харири с последующей антисирийской истерией в западных СМИ и некоторых действий Израиля.
Таким образом, в условиях негарантированного (в отличие от Ливии) успеха авиационных налетов вариант с активизацией диверсионно-террористической деятельности и организация массовой резни в надежде вызвать этноплеменной хаос параллельно с попытками консолидации разрозненных оппозиционных группировок с целью слепить из них что-то удобоваримое был избран вполне логично.
Слепить, впрочем, не получается. На сходке в Каире в начале июля так называемые «оппозиционеры» переругались по вопросу о допустимости внешней интервенции, а также оказались расколоты в своем отношении к курдам, которые, в конце концов, покинули заседание, сопровождавшееся впечатляющей дракой потенциальных «освободителей» сирийского народа. Данное сборище еще раз подтвердило: всю эту публику объединяет единственное требование немедленной отставки сирийского президента (при необходимости – даже силами внешних интервентов), а сколь-нибудь внятная программа постконфликтной реабилитации и дальнейшего развития страны напрочь отсутствует.
В свою очередь сам Башар Асад не исключил возможности своей отставки в случае потери поддержки со стороны населения. Загвоздка, однако, в том, что такая поддержка как раз и присутствует, причем имеет она массовый характер, не ограничиваясь одними только алавитами и представителями других этноконфессиональных меньшинств.
Некоторые исследователи называют Сирию «трудной» страной, население которой традиционно отличается повышенной политической активностью, внутренней раскованностью и стремлением к самовыражению, что делало механизмы управления этой чрезвычайно политизированной массой людей достаточно замысловатыми.
Разумеется, все это тщательно изучалось врагами Сирии на Западе и на Востоке, всегда точно рассчитывающими направление главного разящего удара. «Сирия – не просто государство, это интереснейшее культурное образование, где в течение тысячелетий бок о бок проживали в мире представители разных этносов и конфессий», – отмечает профессор Гарник Асатрян. На примере отнюдь не только одной Сирии можно наблюдать, как сложносоставной характер государства под влиянием самых разнообразных обстоятельств вместо того, чтобы служить делу его процветания, становится фактором кровопролитного распада. Соответствующие примеры, думается, все помнят. Тем не менее, политико-экономическое и идеологическое наследство Хафеза Асада – харизматичного отца нынешнего президента – оказалось настолько прочным, что позволило стране не только перенести давление сил, поставивших ее на грань гражданской войны еще на рубеже 1970 – 1980-х годов, но и создать серьезные заделы на будущее, когда Дамаск лишился советской поддержки. Вот и сейчас, даже в условиях нарастающего внешнего давления и экономических санкций, сирийские власти находят способы обеспечивать страну всем необходимым (топливом, продовольствием, товарами повседневного спроса и т.д.), а подавляющее большинство граждан страны, как может, сопротивляется деструктивным процессам, по-прежнему надеясь на власть и поддерживая ее. Следовательно – и это стоит подчеркнуть – законными методами отстранить Башара Асада невозможно ввиду имеющейся у него массовой поддержки в народе, обусловленной общественным запросом на скорейшее наведение порядка.
Сложно не согласиться с сирийским лидером, связывающим столь категоричное требование своей отставки с нежеланием выполнять указания США, включая размещение на территории страны элементов американской ПРО, и в целом – с отказом проводить компрадорскую политику в интересах внешних сил (а в эту «повестку дня» входит и предоставление территории под строительство «альтернативных» российским газопроводов из Катара в Европу). Такое действительно не прощается, равно как и сам факт наличия стран, реализующих независимую внешнюю политику и демонстрирующих тем самым «нехороший» пример соседям. Никто вовсе не утверждает, что в Сирии все было гладко, однако механизмы провоцирования гражданских столкновений с последующим перерастанием их в этноконфессиональную резню отточены до совершенства, и здесь сложно не отметить сходства происходящего на Ближнем Востоке с Балканами, Кавказом и Центральной Азией. Действительно, зачем придумывать что-то новое, если традиционные «технологии» работают безотказно? С другой стороны, ради поддержки новых союзников в лице суннитских радикалов некоторые европейские страны, например Франция, традиционно симпатизировавшая ближневосточным алавитам (в 1922-1936 гг. существовало даже поддержанное Парижем Государство алавитов в составе санджаков Латакия и Тартус) и особенно католикам, де-факто бросили их на произвол судьбы, обрекая на эмиграцию или уничтожение.
Возможная смена власти в Сирии (а точнее, воцарение хаоса) не сулит ничего хорошего и многочисленным курдам, которым время от времени обещают всякие «коврижки», и представителям других этнических и религиозных меньшинств, издавна проживающих в стране. Не в последнюю очередь это касается армянской общины, которая, как и другие группы христиан, отличается достаточно большой степенью сплоченности и активности. Жизнь в преимущественно мусульманском окружении определяет допустимую грань воздействия иной культуры, способствует сохранению христианскими меньшинствами своей идентичности, включая сохранение традиционной семьи, религии, языка.
История армянского присутствия в Сирии восходит к I веку до н.э., когда Тигран II включил обширные территории Ближнего Востока в состав своей империи. В IX веке политика Византийской империи привела к появлению в Северной Сирии новых групп армянских переселенцев, что существенным образом повлияло (и поныне влияет) на этнокультурный облик местного населения. Некоторые историки не исключают также армянского «вклада» в генезис толерантной к христианам этноконфессиональной группы алавитов (нусайритов), к которой принадлежит в том числе и семья Асадов. Если принять во внимание, что в соседней Киликии даже некоторые тюркские племена имели, видимо, армянское происхождение, подобное предположение тем более представляется небезосновательным.
В XV-XVII веках, с появлением новых торговых путей, армянское население Сирии увеличивается, в том числе и за счет выходцев из Армении, возрастает экономическое и транзитное значение общин Дамаска, Алеппо, Антиохии, Александретты. К началу XX века численность сирийских армян превышает 80 тыс. чел. После Первой мировой войны она значительно увеличивается за счет жителей Западной Армении, избежавших смерти в результате геноцида в Османской империи, а также беженцев из сопредельной Киликии, аннексированной в начале 1920-х гг. кемалистской Турцией. В 1948 г. в Сирии насчитывалось 124 тыс. армян, после чего власти страны, стремясь к национальной консолидации раздробленной в этноконфессиональном отношении страны, перестают публиковать официальные данные на этот счет. Тем не менее, до двух третей общины традиционно было сосредоточено в Алеппо (здесь действуют традиционные партии, епархия, многие организации); вторая по численности проживает в столице страны. Распространение хаоса именно на Дамаск и Алеппо в течение многих месяцев было одной из задач вооруженных мятежников, что не могло не привести к дезорганизации в том числе и «армянских» предприятий. Между тем, роль армян в экономике страны была довольно значительной, особенно в вышеупомянутых крупных торгово-промышленных центрах. До 1960-х гг. интересы общины концентрировались в мелком и среднем бизнесе, в меньшей степени – в акционерном капитале. В последующие годы экономическая политика властей страны изменилась в сторону огосударствления собственности, что, впрочем, не было направлено специально против армянской и иных немусульманских общин и не привело к их вытеснению из национальной экономики.
На момент начала так называемой «арабской весны», по оценкам, в Сирии проживали более 100 тысяч армян (включая приверженцев Армянской Апостольской Церкви и католиков, а также тех, для кого первым языком стал арабский или курдский). Община считалась одной из самых устойчивых и успешных, а армяно-сирийские отношения традиционно характеризовались высоким уровнем. Так, в постсоветский период возможности сирийской армянской диаспоры сыграли для Армении и Нагорного Карабаха, находившихся в состоянии вооруженного конфликта с соседним Азербайджаном, весьма значительную роль. «В годы арцахской освободительной войны и спитакского землетрясения 1988 г. армяне диаспоры, и в первую очередь армяне Сирии – Алеппо, Камшлы, Кесаба и Дамаска, не остались безучастными и выполнили свой патриотический долг, направленный на поддержку сестер и братьев, проживающих на родине…, а сегодня родина их игнорирует» – вряд ли данная констатация афинского еженедельника «Айастан» является излишне эмоциональной.
По мнению тюрколога Рубена Мелконяна, возвращение представителей армянской диаспоры Сирии в Армению будет целесообразно в случае, если перед общиной возникнет смертельная угроза. По мнению эксперта, в случае необходимости Армения обязательно поможет своей диаспоре в Сирии, ибо «раньше диаспора помогала Армении». Представляется, что в случае деструкции сирийской государственности, паралича систем, обеспечивающих безопасность, захвата улиц Алеппо, Дамаска и других пунктов вооруженными экстремистами и просто бандами уголовников значительные группы сирийского населения – и в первую очередь городской торгово-промышленный и ремесленный класс – будут поставлены в исключительно жесткие условия. Уже сейчас армяне гибнут в результате террористических актов, а также в ходе провокаций мятежников в христианских кварталах сирийских городов. Заметим также, что упреки ряда экспертов, обвиняющих сирийских армян в чрезмерной лояльности Асаду и отсутствии диалога с сирийской «оппозицией», лишены всякого смысла. Общение с оторванными от местных реалий стамбульскими или парижскими говорунами вряд ли имеет практическое значение, а «контакты» с наемниками и террористами, проникающими, в частности, из Турции и отрезающими головы женщинам и детям, могут означать исключительно добровольное самоубийство. Один из очевидцев-армян, посетивших Сирию еще в конце прошлого года, описал замершую жизнь, атмосферу всеобщего страха: «Мы не могли путешествовать из города в город, не заботясь о нашей безопасности. Повстанцы были повсюду. Они даже преследовали тех, кто не желал присоединяться к их акциям протеста». Очевидно, что за прошедшие полгода активность террористов, устраивающих акции устрашения в захваченных ими городах и поселках, возросла кратно. Если уж действительно есть уверенность в их победе, надо и впрямь бежать без оглядки, постаравшись продать что возможно, тем более что армяне в городах все чаще становятся жертвами насилий и грабежей. Напомним: «освободительная миссия» США в Ираке привела к исходу почти миллионного христианского населения этой страны, в том числе и армян, значительная часть из которых бежала в Сирию.
Именно это происходит теперь и в самой Сирии, а в недалеком будущем возможно и в Ливане. В течение последних нескольких недель в Армению прибыло около сотни семей – не считая тех, кто приехал неофициально и остается у родственников. По данным министра по делам диаспоры Армении Грануш Акопян, в январе – мае с просьбой о получении гражданства республики обратились около 2700 сирийских армян. Хотелось бы надеяться на то, что вслед за этими оценками и заявлениями последуют комплексные меры со стороны возглавляемого госпожой Акопян министерства. Ведь далеко не все ближневосточные эмигранты-армяне (в первую очередь из Сирии, но также из Ирана и Ливана) направляются на историческую родину по причине неблагоприятных социально-экономических условий и политики властей, мягко говоря, не способствующих эффективной реализации потенциала зарубежных соотечественников. В частности, значительный миграционный поток направляется из Сирии через тот же Ливан во Францию и США. Кстати, сопоставление всех этих фактов с оценкой почти в 3000 человек, обратившихся за армянским гражданством с начала года (в 2010 году – 422, за весь 2011 год – более 3000), позволяет сделать некоторые выводы относительно масштабов эмиграции, которые вполне могут принять (если уже не приняли) лавинообразный характер.
Возможно, соответствующие шаги Еревана не должны ограничиваться исключительно сиюминутным реагированием. Так, некоторыми экспертами была высказана идея о более активной политике армянского государства в отношении ближневосточных христианских (не только армянских) общин. Им, особенно в условиях предательской политики прежних покровителей, необходима относительно безопасная площадка в лице международно признанной страны и духовно близкого народа для обмена мнениями и выработки общих позиций по жизненно важным вопросам. Но для этого необходима инициативная и последовательная внешняя политика, включающая не только абстрактное позиционирование Армении в качестве европейски ориентированного государства. А пока оформляются контуры соответствующего подхода, скорее всего, необходимо готовиться к негативному повороту событий в странах проживания крупных армянских общин в арабских странах и в Иране. Можно, конечно, возлагать ответственность за будущее сирийского армянства на так называемое «международное сообщество» в лице Запада, однако исторические прецеденты ясно демонстрируют цену подобным апелляциям. Конечно, можно оставить все как есть, сославшись на опыт армян Ливана, которые в условиях многолетней гражданской войны действительно продемонстрировали удивительный пример стойкости и выживания в чрезвычайно сложных и неблагоприятных условиях. С другой стороны, трагические события в «стране кедра» способствовали уменьшению общины, изменению ее структуры, оттоку наиболее активных, энергичных и самостоятельных ее представителей в Латинскую Америку, Европу и США с вероятной быстрой ассимиляцией большинства из них в течение двух-трех поколений. В случае же с Сирией вероятность даже такого варианта (с организацией отрядов самообороны в армянских кварталах) представляется призрачной в силу радикально ухудшившейся внешней конъюнктуры, слома прежней системы международных отношений в результате развала СССР и ясно выраженного желания инициаторов разгрома очередной арабской страны довести начатое дело до конца.
…В Александреттском санджаке, отторгнутом Турцией у Сирии в конце 1930-х годов и превращенном в провинцию Хатай, находится Муса-лер – район героической самообороны армян, блестяще описанной Францем Верфелем. Как известно, в 1915 году французские моряки спасли несколько тысяч защитников Муса-лера – армянское население прилегающих сел, отстоявших свою жизнь и честь в неравном противоборстве с государственной машиной Османской империи. К сожалению, сегодня, век спустя, политика западных стран на Ближнем Востоке подводит черту под многовековым существованием армян и других христиан в этом столь давно обжитом ими культурно-цивилизационном ареале. Арабский халифат, мамелюков, сменяющие друг друга орды кочевников им, адаптируясь к переменчивым нравам мусульманских правителей, несмотря на все невзгоды, пережить удалось. И даже османские власти и кемалисты, невзирая на все свои усилия, оказались не в состоянии «решить» «армянский вопрос» в Сирии и Ливане. А вот США и их союзникам, реализующим проект «Большой Ближний Восток», это, похоже, по факту удастся, причем уже в ближайшей перспективе. Умышленно это будет сделано или в соответствии с русской поговоркой «лес рубят – щепки летят» – вопрос в данном случае второстепенный…
Андрей Арешев
Оставьте свои комментарии