Эмиль, потомок Будага
Человек, напоивший Сюник чистой родниковой водой
В своих «Сказаниях о родном крае» горисец Серо Ханзадян, классик современной армянской литературы, упоминает о встречах с Эмилем Будагяном, инженером-мелиоратором, преображающим жизнь людей гор. Эмиль – потомок Будага, а Бу-даг в переводе с фарси означает «гора мудреца» – рос смышленым и прозорливым, как и его предок.
КОРНИ И КРОНА РОДОСЛОВНОЙ
Сведения о роде Будага уходят в век XVII.
Большая семья Мушега, прозванного захватившими Армению персами Мухан, обитала в одной из просторных пещер Хндзореска, самого крупного из сел края Сюник в южных пределах некогда великой державы.
Мушег с женой Гоар народили сыновей, носивших имена армянские и персидские: Арсен-Ахназар, Григор-Грдиль, Барсег-Будаг. На семью из одиннадцати душ трудились, кроме них, еще и шестнадцать батраков-нокаров из числа дальних родственников. Мушег, рано ушедший из жизни, любил говаривать: «Все мы тут свои, заняты одним делом – кормим себя».
Тем, кто отлынивал от работы, Мушег внушал: «Мир велик, есть в нем люди работящие и те, кто ленцой страдает. Кто и как будет жить, выбирает сам».
Члены семьи и нокары владели ремеслами – гончарным, кожевенным, маслодельным и кузнечным. Пастбища и пахотные земли находились поблизости, хлеба и мяса хватало, а излишки шли в обмен на предметы обихода.
Старший из братьев, Арсен-Ахназар, заметно прихрамывавший, после смерти отца взял на себя заботу о семье. Вняв его совету, Барсег-Будаг отправился в Персию, в село близ Тавриза, где нанялся на работу к богачу-армянину, наладив производство гончарной посуды – от пиал и горшков до изящных кувшинов и огромных карасов. Добротный товар был нарасхват, и вскоре его хозяин стал еще богаче, а Барсегу спустя пять–семь лет удалось купить себе домик. Пусть неказистый, но зато свой. Благо рядом стояла армянская церковь Сурб Саркис. На одной из ее прихожанок – Агуник, сестре своего подмастерья из сюникского села Ангехакот – он и женился.
Так они и жили. Вслед за дочерью в семье появился сын – Атанес. Он-то, став знатным купцом, и родит Мхитара, Будагова внука. Мхитару легко давались языки. У одной из беженок с Северного Кавказа по имени Нвард обучился он и русскому языку. Росли они с Манушак, дочерью Нвард, вместе, а со временем поженились.
Мхитар, прямой предок Эмиля Будагяна в седьмом колене, сдружившись с молодым настоятелем церкви Сурб Саркис – Степаносом, через Астрахань в 1810 году отправился со святым отцом в Петербург, имея намерение проложить купеческий путь. Но главной целью их поездки был сбор средств в пользу беженцев, пригретых отцом Степаносом.
В армянской церкви Петербурга им посоветовали обратиться к послу Швейцарии в России Жану-Франсуа Дювалю. Тот обещал им оказать содействие. Там же они познакомились с молодым, но уже снискавшим известность художником Орестом Кипренским. Отец Степанос пришелся Кипренскому по душе, и художник вызвался писать его портрет.
Разговор Степаноса и Дюваля затянулся. Кипренский то и дело входил в кабинет посла, отмечая в памяти черты лица армянского священника.
Мхитар же в доверительной беседе с русским художником не удержался и поведал ему о своем сыне Будаге, отроке пятнадцати лет от роду, который начал делать успехи в рисовании. И осмелел настолько, что пригласил Кипренского погостить у него в Тавризе и дать несколько уроков сыну: «Роста Будаг мой небольшого, – сказал он Кипренскому, – плечистый, нос у него с горбинкой, глаза черные и грустные, одним словом – мечтатель».
Мхитар не заметил, что на обороте портрета отца Степаноса Кипренский водит рукой. А когда Мхитар увидел набросок, то вскрикнул: «Боже правый! Это же мой сын Будаг!»
Художник в ответ лишь мягко улыбнулся, обещав отправить работы в Тавриз. Но Степанос с Мхитаром так и не дождались портрета. Подросший Будаг, который даст начало фамилии Будагян, утешал отца, пообещав написать портрет Степаноса. А рассказ о картинах Ореста Кипренского передавался в семье Будагянов из поколения в поколение, пока Аида Андраниковна, родная сестра Эмиля, не взялась за поиски пропавших работ.
Ее упорство было вознаграждено. Работая старшим научным сотрудником в Институте медико-биологических проблем в Москве, Аида как-то раз завела разговор о затерявшихся работах Кипренского с профессором К.В. Смирновым. Тот посоветовал обратиться к исследованиям знатока истории художественной жизни России П.Д. Эттингера. На 55-й странице его книги «Статьи. Из переписки. Воспоминания» она увидела картину Кипренского «Портрет армянского священника». Замерла от удивления. Не это ли портрет отца Степаноса, которого ее предки так и не дождались? Пролистнув страницу, увидела другую работу Кипренского – «Натурщик». Сомнений не оставалось: то были отец Степанос и юноша Будаг. А через пару страниц пометка Эттингера: «Откуда этот энергично написанный портрет какого-то армянского священника с театрально устремленным ввысь взглядом кисти Кипренского? На обратной стороне полотна имеется великолепный, вполне законченный этюд обыкновенного мальчика».
Уже выйдя на пенсию, Аида Андраниковна вплотную занялась поисками работ Кипренского. И отыскала их след в знаменитом Датском музее Торвальдсена в Копенгагене. Оказалось, что они вошли в первый каталог музея, составленный еще в 1840 году. Но увидеть сами работы, хранившиеся в запасниках музея, Аиде не привелось: туристическая поездка была слишком короткой.
ПРОДОЛЖАТЕЛИ РОДА
Эмиль Будагян, младший из четырех детей преподавателя истории Андраника Антоновича, удостоенного почетного звания «Заслуженный учитель Армянской ССР», и преподавателя географии Нвард Алексановны, окончив в 1965 году Ереванский политехнический институт им. Карла Маркса, целиком отдался работе – сохранению водных ресурсов Сюника, развитию его ирригационной системы.
* * *
Бадирин Галуст, рослый и широкоплечий, ходил в дорогом черном костюме, носил заморские очки в золотой оправе и не выпускал из рук тяжелой трости, инкрустированной серебром, постукивая ею по плитам мостовых. Однако этот внушительного вида мужчина был в бесконечных раздумьях: где закупить товар подешевле, куда определить детей на учебу, как не прогневить градоначальника, которого в душе ненавидел.
Жил в Горисе и родич Галуста – Бадирин Хачин Кирик, раздатчик воды. Он зорко следил за подачей живительной влаги в сады и огороды, а еще «заведовал» питьевой водой, которая была здесь дороже золота.
Между тем город от нехватки воды страдал. А поили его всего-то четыре-пять родников. И каждому народ имя дал – Зами, Ванки тапи, Шырани, Шорин дзори. А тот родник, что бил во дворе чудаковатой Пел Мани, ее именем и назвали. От зари и до темна девицы и женщины Гориса толпились со своими медными и глиняными кувшинами у холодных ключей.
Пройдут годы, и двор дома Пел Мани, где бил родник, раздастся вширь и незаметно для всех разрастется в местный рынок, куда свозили выращенное со всего края.
С наступлением жары бедный Кирик прятался от наседавших на него горожан: вода для полива садов требовалась всем. Случалось, то один, то другой родник пересыхал. В поисках новых источников исходил Кирик окрестные ущелья, пока не набрел в Тангу дзоре на студеный ключ.
Чуть свет он уже стоял на пороге гончарни брута Тангун Галуста.
– Одолжи, Галуст-даи, несколько кюнгов, труб гончарных, – и, рассказав поседевшему за гончарным кругом бруту о своей счастливой находке, уточнил: – Хочу воду отвести к дому портного Ордвун дарзи Аветиса, что стоит возле моста по дороге в старое село.
– Тут парой кюнгов не отделаешься, – мягко улыбнулся гончар, – до Аветисова дома с версту будет, не меньше… Но ради такого дела так и быть – сработаю сколько надобно труб.
Слово свое Тангун Галуст сдержал. Так город разжился еще одним родником. А когда стали чаркой вина отмечать это событие, захмелевший Кирик возьми да и скажи:
– Галуст-даи, хочу назвать родник твоим именем.
– Меня, Кирик, и так вся округа знает. Этот пусть будет зваться – Кириков родник.
Но и Кириков родник не мог утолить жажды горожан… Страдали без воды поля на горных склонах, окаймлявших Горис.
Время шло, и заветная мечта Бадирин Галуста, Бадирин Хачин Кирика, Тангун Галуста сбылась: живительная вода Воротана взбежала по стальным трубам на взгорье Хазал-капа. Мощные потоки заполнили каналы: одни несли воды к Хндзореску, другие – в Карашен, Тех, Аравус, Корнидзор.
Привел воду на засушливые земли Гурген Бадирян, младший сын Бадирин Галуста. А канал в горах проложил Эмиль Будагян, его выученик.
Не об этом ли мечтали всю жизнь дед и отец Эмиля?!
Стараниями Эмиля Будагяна вода через горы, скалы и возвышенности пришла к полям, садам и огородам. Жители края буквально молятся на него, благословляя его родителей. Если где-то за что-то и за кого-то поднимают бокал с вином, то горисцы, набирая в кружку студеную воду гор, славят своего земляка, человека доброго сердца. Не обошел своими заботами Эмиль и ближайших соседей – вайоцдзорцев, сисианцев, капанцев, мегринцев…
Получив диплом инженера-мелиоратора, он возглавил производственно-экономическую службу в пятом управлении треста «Каджаранстрой». Пройдет еще десять лет, и ему доверят передвижной механизированный отряд. Там, где проходила его колонна, возникали водонапорные станции и водоводы, оживлявшие всё вокруг.
* * *
Когда же по прихоти амбициозных государственных мужей разверзлась пропасть между соседями – армянами и азербайджанцами, Эмиль оказался среди создателей народного ополчения Горисского района. Не мог он остаться в стороне, когда на мирные села и города Сюника обрушился шквал огня из установок «Град».
Карабахское противостояние, стоившее обеим сторонам немалой крови, еще не закончилось: народ Нагорно-Карабахской Республики ждет от мирового сообщества справедливости – право на свое самоопределение. И чтобы оно было воплощено в жизнь, Эмиль Будагян со своим старшим сыном – строителем Аветиком, выпускником того же Ереванского политехнического института, возводит на земле свободолюбивого Арцаха дома для семей его защитников.
А свободу и независимость священной той земли отстаивает вместе с боевыми товарищами своими и полковник Артак Будагян, средний из сыновей Эмиля и Аллы, его верного друга по жизни, человека душевного и отзывчивого, олицетворяющей образ истинно домовитой армянки. Знания, полученные Артаком в Военной академии им. Фрунзе в Москве, помогают ему с честью исполнять воинский долг и служить интересам народа. Мало кто из его сослуживцев знает, что за спиной у него и Ереванская государственная сельскохозяйственная академия.
В 1990-м, когда накал страстей на юго-восточных границах Армении достиг предела, в добровольцы записался и Артак. Ему довелось сражаться за Кубатлы (Санасар), Лачин (Бердзор) и окрестные села. Мужество Артака Будагяна Родина отметила боевыми наградами, среди которых и медали «Гарегин Нжде» и «Вазген Саркисян».
* * *
Немало испытаний выпало на долю счастливой семьи Эмиля Будагяна. С малых лет Эмиль наблюдал, как бережно и ласково обходится мать с отцом, выжившим в страшной аварии, повредившей ему позвоночник. Чуть свет поднималась она, одевала мужа и, стоя на коленях, зашнуровывала ему ботинки, невольно подавая детям, а потом и внукам образец доброго друг к другу отношения. И крест этот несла Нвард почти сорок лет.
Знавал Эмиль дни хорошие и не очень: в последние годы тяжело болел, но воля к жизни помогла ему вернуться в строй, служа и дальше примером стойкости для сыновей и восьми внуков. Старший из них, Андраник, в деде своем души не чает.
Узнав от двоюродной бабушки Аиды, где хранится портрет родоначальника Будага, Андраник решил, что непременно съездит в Копенгаген, чтобы «лицом к лицу» встретиться с прямым предком своим. В этом желании дед Эмиль его всячески поддерживает.
КАШУНИК – ТВОРЕНИЕ ЭМИЛЯ
В одну из наших поездок по родному краю сопровождал нас Араик. Достойным гражданином воспитали Эмиль с Аллой и младшенького своего, ставшего энергетиком в стенах той же кузницы кадров – Ереванского политеха.
Из села Шурнух «Нива» поднялась на гору, скатилась вниз и снова полезла в гору. Ближе к верхней точке увидели мы вершину Катара высотой в 3012 метров. Обзор со смотровой площадки – отличный. Переводя дух, пускаемся в путь. Ответвление от основной дороги ведет к селу Татев. Только дорогой той давно уже не пользуются. Лес заметно редеет, и асфальтовая полоса выводит нас в речную долину. Араик сбавляет ход.
– Если правее забрать, выедем к водохранилищу Кашуник, прозванному в народе озером Давид Бека, – говорит наш добросовестный гид.
В окно машины видим реку и правее – небольшое селение Кашуник, в прошлом Ахбулах. На лесистом склоне проживают 17 семей, всего 35 душ. Тянет свежестью близкой воды. Тихо. Застыв в осеннем воздухе, леса словно замерли. Еще пара мгновений – и глазам открывается великолепное рукотворное озеро Давид Бек. Считывая восхищение с наших лиц, Араик произносит:
– Кашуник, эту красоту неземную, отец мой Эмиль создавал.
Неподалеку отсюда тянутся руины сторожевых башен владетельного князя Андовка, выдавшего замуж дочь свою Парандзем за царя армянского Аршака II, правившего в IV веке. В те времена эти форпосты оповещали народ о нашествиях и сдерживали натиск врагов. Под приглядом горы Катар лежат и развалины крепости Андовкаберд на левом берегу реки Кашуник.
Под легкий посвист ветра в какой-то миг почудилось нам: в синь сотворенного Эмилем озера сходит по ночам в прозрачном одеянии бесподобная Парандзем, дочь спарапета Андовка, главнокомандующего войском армянским.
Не образ ли прелестной царицы-мученицы явился однажды гусану Ашоту, знатному горисцу:
Проснулась весна, явилась она,
зефир заиграл,
Дождит, и сады, цветенье струя,
творят зеленя,
Густеет листва, с ветрами уже
в обнимку поют:
В ее волосах, любимой моей,
гнездо я совью…
* * *
Будагяну Эмилю Андраниковичу в эти дни исполняется 70! Вместе с его многочисленной родней, друзьями, коллегами и благодарными земляками поздравляем и мы его, неунывающей души человека.
Марина и Гамлет Мирзояны, почетные строители России, почетные граждане Гориса
Фото авторов
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 96 человек
Оставьте свои комментарии