Карен Кочарян: Ари тун, но не по принуждению
Имя директора компании «P-ART» Карена Кочаряна хорошо известно в Армении как авторитетного политтехнолога, а рядовым зрителям – как главного знатока, ведущего популярной телеигры «Что? Где? Когда?» на отечественном телеканале «Армения». Причем настолько строгого, что во время игры его приказам беспрекословно подчиняются даже министры. По этому поводу как-то во время игры (когда стрелка волчка выпала на сектор «Суперблиц» и за столом должен был остаться один знаток) он пошутил: «Это, наверное, первый случай в истории, когда министр добровольно покидает свое кресло».
– Господин Кочарян, представляя интеллектуальную элиту страны, как Вы сами относитесь к этой популярной игре?
– Для меня «Что? Где? Когда?» любимая передача детства, которую я смотрел с особым упоением. В 2002 году я стал ее ведущим на армянском телеэкране. Потом случился перерыв… Хотя для меня его в принципе и не было, поскольку все эти годы я продолжал работать над тем, чтобы вернуть передачу нашим зрителям. У меня это получилось: в 2010 году мы снова вышли в эфир и продолжаем играть до сегодняшнего дня.
– Это не единственный телевизионный проект с Вашим участием. Чем привлек Вас «Живой журнал»?
– Наверное, было интересно попробовать себя в новом качестве ведущего. За последние пять-шесть лет у меня брали интервью, была трибуна высказаться, а вот теперь я нахожусь как бы по ту сторону баррикад. Признаюсь, на съемках бывает нелегко. Во-первых, зачастую трудно найти аудиторию. Во-вторых, так же трудно найти гостей, потому что у нас мало людей, умеющих говорить. А умеющих это делать в эфире – еще меньше. Причем речь не о политических, крамольных или оппозиционных идеях. Просто у нас традиционно не привыкли идти против течения. Сталкиваемся с тем, что в кулуарах человек говорит одно, а в эфире – совершенно противоположное по принципу: лишь бы оно не разнилось с мнением аудитории. В общем, бывает сложно, но одновременно и интересно.
Кроме того, у меня есть и другие проекты: восстановить «Мафию», которая несколько лет назад шла на наших экранах под названием «Красное и черное». Это единственная передача, разработанная в Армении без заимствований. Проект мне очень дорог, поскольку я был в числе разработчиков. А еще есть мечта открыть как минимум одну интеллектуальную передачу для детей на армянском языке.
– Кстати, о языке. В начале 2012 года не раз высказывалось недовольство тем, что Вы ведете передачу «Что? Где? Когда?» на русском языке…
– Не факт, что я всегда буду вести передачу на русском языке. Вполне возможно, что в какой-то момент мы перейдем на армянский. Что касается русского языка, то я неоднократно говорил в прессе и писал в «Фейсбуке» о том, что данное обстоятельство почему-то вспомнили спустя два с половиной года после нашего возврата на телеэкран. На мой взгляд, это был политический трюк некоторых деятелей перед парламентскими выборами. С тех пор прошло уже два игровых сезона, но «больную» тему больше никто не поднимал. Впрочем, я уверен, что перед президентскими выборами об этом вспомнят опять.
– В армянском обществе вызывает негодование программа «Соотечественник» по выезду граждан Армении в Россию. Ваше отношение к этой проблеме.
– Нейтральное. Потому что и до этой программы наши соотечественники выезжали в Россию, Америку, Европу и даже Австралию. Лет двадцать назад из Армении люди тоже эмигрировали массово. А сегодня, на фоне общей статистики в 60-70 тысяч человек, пять процентов по программе «Соотечественник» я не назову свидетельством массовости. Вместе с тем скажу, что меня не первый год волнуют вопросы миграции, которую, по большому счету, я отношу к проблеме национальной безопасности страны. Думаю, мы уже приближаемся к рубикону, после чего действительно появятся очень большие проблемы.
– Возможно, миграция связана с отсутствием рабочих мест, открыть которые обещали в предвыборный период почти все партии?
– Мне не хотелось бы сейчас цитировать Бисмарка, заметившего, что больше всего обманывают во время войны, после охоты и до выборов. Не думаю, что миграция связана только с отсутствием рабочих мест. Вместе с тем, зная информацию о том, кем, куда и на какую работу уезжают люди, остается только удивляться: такой же род деятельности при желании можно найти и здесь. Но, видимо, наш менталитет не позволяет разносить пиццу на родине – непрестижно, зато они делают это в Америке или Европе. Конечно, нынешнее состояние экономики имеет свою комплексную долю в миграционных процессах. Но, на мой взгляд, вопрос надо рассматривать более глобально, учитывая дефицит справедливости, законности, правопорядка в нашей стране.
– Неужели Европа настолько привлекательна для мигрантов, что стоит менять шило на мыло?
– Я не думаю, что в Америке нашим мигрантам живется лучше. Просто на бытовом уровне люди не чувствуют несправедливости, хотя бюрократические проволочки там точно такие же, как и у нас. Но если здесь их отфутболивают, причем зачастую очень грубо, то там это делают с улыбкой. Но наши мигранты убеждаются в этом, лишь очутившись в точке невозврата, когда продали дом и нет денег вернуться. Так и живут по инерции. Но рассказать обо всех нюансах потенциальному мигранту довольно сложно – не поверит. До тех пор, пока не испытает на себе, будь то в Америке, Европе или тем более в России.
– А Вы бы уехали из Армении на выгодных условиях? Или Вас здесь все устраивает?
– Нет, конечно, не все устраивает. Но это чисто на эмоциональном уровне, под настроение. А что касается отъезда… Может быть, и выехал бы на несколько лет поработать, но навсегда – нет.
Однако не исключаю, что мои дети уедут из Армении. Хотя я вкладываю в их воспитание те понятия и ценности, на которых рос сам. Думаю, если на пути во взрослую жизнь мои дети станут самодостаточными, то, вероятнее всего, не уедут из страны. Но если решат, я не буду их переубеждать. У каждого своя мотивация.
– Вернемся к проблеме рабочих мест. В случае открытия железнодорожного сообщения есть надежда на восстановление армянской промышленности и возобновление работы ранее «прихватизированных» предприятий?
– Возможно. Хотя фактор блокады, на мой взгляд, всего лишь отмазка для властей периода новейшей истории. В свое время почти все предприятия страны действительно были разграблены и разворованы. Но странным образом впоследствии некоторые из них сумели восстановиться. В частности, блокада не помешала возродиться пищевой промышленности, и теперь наш потребитель предпочитает в основном отечественные продукты питания. Думаю, что и легкую промышленность, которая традиционно в Армении была лидирующей, тоже можно поднять и производить свою качественную продукцию для внутреннего рынка – пока нет внешнего, чтобы не завозить трусы и майки из Турции. Ну, а в случае разблокировки наземных путей можно будет рассматривать вопрос тяжелой промышленности и создания ВПК с перспективой на годы вперед.
– Кстати, проекты создания российско-армянских предприятий в системе ВПК уже который год лишь подписываются совместными протоколами и меморандумами. А воз и ныне там.
– В этом вся проблема, что все начинания и идеи так и остаются на бумаге, как и те пять предприятий, что переданы в счет погашения долга. Не считая работающей Разданской ТЭС, четыре из них простаивают, хотя могли бы работать на оборонку. Тогда, кстати, и претензии России к Армении были бы обоснованными, например в нашем выборе между НАТО и ОДКБ, Евразийским союзом и т.д.
– В преддверии президентских выборов какой прогноз может дать Карен Кочарян?
– Я не любитель прогнозов. Пусть прогнозируют синоптики, результаты которых хорошо известны. Начавшаяся лет 15 назад деградация на политическом поле Армении продолжается до сих пор, по ходу вовлекая в этот процесс и электорат. В какой-то степени в этом виноваты и мы, медийные люди, предоставляющие информацию в СМИ. С другой стороны, в этом виноваты очень многие старые монстры или, как любят говорить наши знатоки, мастодонты, которые допустили то, что в политику вошли, в прямом смысле слова, динозавры, не имеющие ничего общего с людьми, не говоря уже о политике. Если человек элементарно не понимает, что он законодатель, что он должен блюсти закон и порядок своей страны, то что тогда можно требовать от остальных? Поэтому говорить о прогнозах не вижу смысла.
– На Ваш взгляд, разуверившееся в лидерах и переменах общество стало безразличным к политическим процессам в стране?
– Я бы не назвал это безразличием. Если бы общество заразилось пофигизмом, то не было бы 1 марта. Невозможно жить в постоянном напряжении, поэтому бывают всплески. А в Армении активная фаза обычно совпадает с периодом президентских выборов.
Тем не менее, в последнее время можно услышать, что электорат той или иной политической силы разбежался, в частности у АНК.
Электорат не разбежался. Другое дело – отрекся от лидеров АНК по причине его заигрывания с различными ветвями власти: сначала с республиканцами, потом с ППА. В физике есть закон сохранения энергии, и если его спроецировать на данную ситуацию, то увидим, что это классический протестный электорат, который всегда был, есть и будет. В любой стране. Армения не исключение. Другое дело, что сама структура электората разношерстна, неоднородна и постоянно меняется. Во-первых, всегда присутствует определенный процент люмпена, постоянно недовольного властями – вчера, сегодня, завтра. Другую категорию составляют лица, когда-то находившиеся у власти и обласканные ею, но затем потерявшие фавор. Многие найдут или уже нашли что-то при новой власти и соответственно выбывают из протестного электората. Есть еще интеллигенция, часть которой уже покинула страну.
– А как насчет прикупного электората из стариков, которые активно отрабатывают пятитысячную купюру криками на уличных митингах?
– Пройдет время, и все станет на свои места. Просто я никак не могу понять, что может купить бабушка на эти деньги. Хотя если посмотреть в разрезе одного дня, то, возможно, для нее это спасение. Но в пятилетие поствыборного периода – это мизер, на который в день она не сможет приобрести даже коробок спичек. Я никого не хочу осуждать за взятки. Каждый волен решать сам. При таком выборе он решает свою судьбу, а не судьбу государства.
– Сегодня в социальных сетях какой-нибудь анонимный ник смело решает проблемы государства, зачастую под очень радикальными лозунгами. Не нагнетают ли подобные действия и без того неспокойную обстановку?
– Аноним, он и есть аноним. Поэтому лучше общаться не с фейками, а с фейсами. А что касается лозунгов в социальных сетях, то при всей христианской морали подставить вторую щеку для удара я все же считаю правильным реагировать адекватно. А как иначе можно ответить на угрозы азерпропа, рассчитанные в большей степени для внутреннего потребления. Хотя меня очень порадовал недавний факт, когда на одном из официальных сайтов Азербайджана Бако Саакян впервые был назван президентом Арцаха.
– Нам надо уделять больше внимания пропаганде армянского мира, что весьма важно в преддверии столетия геноцида?
– Тут нужно быть осторожным и, как канатоходцам, правильно сбалансироваться. Трубить об этом внутри страны не имеет смысла, потому что армянину не надо доказывать, что геноцид был. Это надо делать по всему миру на уровне соответствующих спецслужб и ведомств. Это надо делать языком искусства, спорта, науки. Надо показывать наши достижения. Надо работать с диаспорами, особенно в сверхдержавах – России, Америке, Франции. Причем не только на уровне «Ари тун».
– Господин Кочарян, как известное лицо, Вы бы приняли титул «Человек года»?
– Могу честно признаться, что для меня, как технолога, нет такого понятия – «Человек года». Его выбирают для пиара на медиаплощадках. Это всего лишь трюк.
– Что бы Вы пожелали нашим соотечественникам, читателям «Ноева Ковчега» и себе лично в новом году?
– Здоровья, здоровья и снова здоровья! А еще хочу сказать всем нашим соотечественникам за рубежом: «Ари тун», но не по принуждению, а потому, что вы сами этого хотите. Да и себе, кстати, я тоже бы сказал: «Ари тун», поскольку из-за занятости на работе почти не вижусь с детьми.
Наталья Оганова
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 12 человек
Оставьте свои комментарии