Духовный стержень армянского народа
С самого крещения Армении христианство стало духовным стержнем армянского народа и душой его культуры. Армянская культура формировалась и приобретала характерные ей черты, вдохновляясь Благой Вестью Евангелия и благодаря усилиям Церкви.
Вселенский характер и диалог
Наряду с ярко выраженным национальным характером, которым отличаются и другие православные Церкви, Армянская церковь обладает большим опытом вселенскости, то есть кафоличности.
Это единственная из восточных Церквей, которая действительно распространена по всему миру. Другие православные народы (греки, русские) тоже имеют свою диаспору, однако к ней относится меньшинство населения, в то время как числовое соотношение между армянами, живущими в диаспоре и на родине, совершенно обратное. Армянская церковь имеет конкретный опыт жизни на всех континентах, вместе с самыми разными народами и в различном культурном окружении. Не случайно высший иерарх Армянской церкви называется Католикосом.
Будучи национальной с момента своего возникновения, Армянская церковь всегда участвовала в жизни Вселенской церкви. Так, Аристакес, сын Григория Просветителя, принимал участие в работе Никейского собора и подписался под текстом Символа веры; Армянская церковь одобрила решения двух последующих соборов, Эфесского и Константинопольского, и настолько принимала христологию Кирилла Александрийского, утвержденную на них, что позднее отвергла положения Халкидонского собора именно потому, что увидела в их формулировках отклонение от решений Эфеса и от ортодоксии Кирилла.
В результате общения со Вселенской церковью и гармоничного сочетания верности своим убеждениям с открытостью по отношению к христианам других конфессий Армянская церковь всегда была расположена к экуменическому диалогу. В противоположность Риму и Константинополю и несмотря на неоднократные попытки этих престолов подчинить ее себе, придать ее доктрине, обрядам и традиции полное единообразие со своими, Армянская церковь всегда старалась объяснить свою позицию и понять доводы других христиан, не стремясь при этом навязать им собственные догматические формулировки (например в отношении христологии) или свои церковные обряды как единственно православные.
О таком уважительном и открытом отношении к другим конфессиям свидетельствует тот факт, что армянские церковные иерархи и богословы на протяжении веков много раз пытались вести диалог с другими апостольскими престолами. Объясняя христианам других Церквей (прежде всего Константинополю и Риму) свои взгляды, Армянская церковь дала вселенскому христианству предвестников истинного экуменизма, духовное расположение которых не было ни церковной дипломатией, ни догматическим безразличием, но постоянным стремлением понять других и быть понятыми.
Несмотря на кризис, который переживает сегодня экуменическое движение, и на то, что само слово «экуменизм» стало предосудительным, особенно в некоторых православных странах, стремление к единству по-прежнему является долгом всех христиан и всех Церквей, если они придают должное значение молитве Христа к Богу Отцу о единстве Его последователей; от этого единства, по словам Самого Христа, зависит действенность проповеди: «Не о них же только молю (то есть об апостолах. – Дж. Г.), но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин 17, 20-21).
Верная собственным догматическим убеждениям, Армянская церковь ревностно защищает свою административную автономию и свои традиции, но не забывает об этом стремлении ко все более полному и видимому единству Вселенской церкви. Уже Нерсесу Шнорали в далеком XII веке было ясно, что различные догматические формулировки могут в действительности иметь один и тот же вероучительный смысл; также было ясно и то, что единство не означает ни единообразия обрядов или традиций, ни абсолютного совпадения церковной дисциплины.
Армянская церковь имеет ценный опыт некоторого плюрализма богословских мнений в рамках одной конфессии. Как подчеркивает большинство современных церковных историков, некоторые прохалкидонские настроения существовали в Армянской церкви не только в киликийскую эпоху, но и вплоть до начала XIX века.
Достаточно часто, особенно в диаспоре, бывают случаи, когда в одной семье одни принадлежат к Армянской Апостольской Церкви, а другие — к католической. Окончательное отделение армян-прохалкидонитов от национальной Церкви произошло только на рубеже XVIII и XIX веков, когда Рим основал армянский католический патриархат Бзоммара в Ливане, а затем армянский католический престол в Константинополе.
Эволюция структуры Армянской церкви, вызванная перипетиями различных эпох, в том числе возникновение и закат нескольких католикосатов в соответствии с конкретной необходимостью осуществления пастырской деятельности в определенный исторический период, также показывает ее способность адаптироваться к обстоятельствам, не теряя из виду основного, то есть единства Церкви вокруг ее главного иерарха – Католикоса всех армян.
Безусловно, структура Армянской церкви, при которой наряду с высшим авторитетом Католикоса большое значение придается патриаршим престолам, является более сложной, чем простое пирамидальное устройство Церкви с ярко выраженным подчинением ее главе. Синодальность ни в одной Церкви не обходится без проблем. Так и отношения между католикосатом в Эчмиадзине и престолом Великого Дома Киликии нуждаются в прояснении, особенно когда речь идет о тех странах, где существуют две параллельные армянские иерархии.
Вызов сегодняшнего времени
Сегодня, через 1700 лет после крещения Армении, перед Армянской церковью стоят и другие проблемы. Десятилетия коммунистического режима оставили после себя тяжелое наследие, от которого удастся избавиться только по прошествии многих лет. Отсутствие по-настоящему действующих церковных структур, таких как приходы и епархии, почти полное прекращение монашеской жизни заставляют начинать с нуля, и многое в этом направлении уже сделано. Остается надеяться, что возрождение монашества будет постепенным и Армянская церковь не будет искусственно ускорять открытие монастырей, предварительно не подготовив должным образом будущих монахов, и не повторит тем самым ошибок других Церквей, выживших в урагане советской эпохи, ошибок, которые привели к катастрофическим последствиям. Монашескую жизнь нельзя импровизировать, она требует подготовки и постепенного возрождения своих традиций.
Окончание советской эпохи должно и в Армянской церкви привести к изменению сознания людей в том, что касается нравственности, ответственности и самого чувства принадлежности к Церкви. Церковь — не партия и не
профсоюз, и воцерковление должно означать преображение жизни, следование определенным этическим принципам, активную деятельность внутри живой общины, участие в литургии и в церковных таинствах.
В этом смысле близость между национальным и религиозным чувством может также оказаться палкой о двух концах. Как мы уже видели, для армян национальное самосознание в некоторой степени приравнивается к религиозной принадлежности; и все же быть христианином не означает только принадлежать к тому или иному народу или к какой-либо христианской культуре. Христианство — это конкретный образ жизни, требующий подлинных нравственных и духовных усилий, постоянного внутреннего подвига.
Помимо этого, сегодня Армянской церкви приходится делать серьезные шаги, чтобы решительней идти навстречу народу. Она является самой древней национальной Церковью в мире. За 1700 лет своего существования она не только стала источником, которым всегда питалась армянская культура, но и силой, которая оберегала и защищала ее от бедствий в ходе истории. Открывая перед народом пути спасения, направляя его, Армянская церковь выполняет свое главное служение, общее с другими Церквями. Наряду с этим она также является хранительницей духовного наследия Армении и ее культурного богатства. Однако эта «дополнительная роль» Церкви никоим образом не должна подменять собой первую или препятствовать ее осуществлению. Миссия Церкви заключается прежде всего в том, чтобы провозглашать своим современникам Благую Весть доступным для них образом и создавать ту среду, в которой могла бы возрастать их любовь к Богу и к людям.
Великий юбилей, знаменующий 1700 лет верности армян Христу, вместе с Армянской церковью отмечал весь христианский мир. С одной стороны, это дало миру повод выразить свое восхищение и благодарность за мужественное свидетельство армянского народа и за свидетельство тысяч его мучеников. С другой стороны, празднование юбилея стало призывом к Армянской церкви и ее народу смотреть вперед, чтобы вечно новое вино Евангелия вливалось в новые меха.
Исследователь Армении Ким Бакши пишет: «Царство диких камней — это и есть Армения. Из всех врагов, которые топтали ее, это самый упорный и постоянный... В борьбе с таким воинством извечно складывался характер армянина: из камня он выжимал хлеб, из камня строил дома и храмы».
В Армянской церкви не принято литургическое поклонение иконам, поэтому обычно считается, что она не имеет и богословия образа. В действительности наивысшим символом в армянской духовности является крест, доказательством чему служит тот факт, что крест называют не только словом «хач», но и «ншан», то есть «знак».
В армянском церковном искусстве нет никакой пышности, никаких излишеств, никакой роскоши. Простота и строгость храмов и сущностная сакральность армянских хачкаров «заставила камни петь» — армяне преобразили своего извечного врага, сделав его предметом культуры и духовности. Таким же образом народ Арарата, насчитывающий не одну тысячу лет, не просто выжил, находясь в постоянном враждебном окружении; не только не потерял своего языка и религии — единственный из всех народов, колонизированных арабами. Он сделал нечто большее: превратил свои трудности в свою силу, создав – именно благодаря непростому совместному существованию с другими народами — совершенно оригинальную христианскую цивилизацию, полностью отличную от тех, которые возникли в Риме и Византии, и не менее интересную.
Вот великий урок, который преподает нам сегодня Армения.
Джованни Гуайта, итальянский писатель, историк
Оставьте свои комментарии