№ 1 (231) Январь 2014 года.

АРФ «Дашнакцутюн»: искоренение монополизма. Как в экономике, так и в политике

Просмотров: 2759

После заявления о вступлении Армении в Таможенный союз градус политической жизни спал, и сегодня ее можно охарактеризовать как застой – нет ни продуктивных дебютных идей, ни громких скандалов. Может, это было бы и неплохо, если бы темпы развития экономики не были удручающими, а эмиграция поменяла бы вектор. И если власть, как обычно, ограничивается восхвалением себя и всячески избегает существенных кадровых перестановок, то оппозиционные партии считают ситуацию тревожной. Представляем вашему вниманию беседу с членом Бюро оппозиционной Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн», депутатом парламента Вааном Ованнисяном.

– Ваан Эдуардович, все наши партии фактически принадлежат одному человеку. Властная – президенту, «Процветающая Армения» – Гагику Царукяну, «Жарангутюн» – Раффи Ованнисяну и т.д. АРФД составляет исключение…

– Да, она защищена от авторитарности коллегиальным управлением. Децентрализация более сотни лет назад закреплена в уставе и является условием ее существования. Каждый территориальный центральный комитет партии свободен в своих решениях на своей земле. В общеармянских же вопросах центральные комитеты координирует Бюро, в котором я отвечаю, наряду с коллегами, за внешнеполитические вопросы. У нас, например, исключено, чтобы при входе лидера в зал народ вставал и аплодировал. Мой отец более всего был поражен тем, как на одном общем собрании АРФД аргументацию представителя Бюро Грайра Марухяна легко разбил ливанский сапожник, предложивший более весомые аргументы, и Марухян их принял. «Дашнакцутюн» – это устоявшаяся структура, и мы готовы всячески сотрудничать с правительством. Понятно, что цели его должны быть созвучны нам, а не навязаны. Надо сказать, что взаимодействие власти и «Дашнакцутюн» существовало даже в те недавние времена, когда партия была запрещена, а ее костяк – репрессирован. Мы сидели в тюрьме, но комиссии Айдата по всему миру содействовали усилиям Армении в продвижении общеармянских целей по геноциду и Карабаху. Кто бы ни был у власти, в вопросах национальной безопасности мы будем сотрудничать. Но не мешало бы иногда следовать и нашим советам. Например, не подписывать армяно-турецкие протоколы, в которых наш прогноз оказался верным, и сегодня мы разгребаем груды мусора, образовавшиеся в результате политического монополизма власти.

– Но есть мнение, что протоколы – это не поражение, а дипломатическая победа. Мы всему миру явили образ турецкого государства, не способного договариваться.

– Если это являлось нашей целью, то можно было это сделать и иными способом, не подписывая опасных бумаг. Но ведь цель была – открытие дороги. Она открыта? Дипломатические отношения установлены? Это притом что экономическая эффективность открытой дороги довольно серьезно просчитана в наших офисах. И расчеты показывают, что если Армения не станет транзитной страной с продолжением дороги на Россию и Иран, то последствия открытия могут быть для нас негативны. Получится, что турецкая дорога будет всего лишь продолжена на несколько десятков километров в Армению, и все.

– Пару слов об идеологии партии. АРФД является партией национального толка и исповедует социализм. Кое-кому это дает основание считать ее национал-социалистической.

– И очень зря. АРФД – это национальная партия, которая считает, что армянское общество должно строиться на социальных принципах. Мы не отвергаем рынок, либеральную модель экономики и частную собственность, но отвергаем диктатуру пролетариата в частности и диктатуру какого-либо одного класса – вообще. Более того, мы считаем, что классовая борьба завершается не уничтожением классов, а классовым миром – то, что произошло в цивилизованных странах. Что же касается нашей революционности, присутствующей в названии партии, то она касается восстановления попранных прав армянского народа. Эта революция не означает перевернутых трамваев, внутриармянская жизнь должна развиваться по демократическим законам.

– Правда, вам приходится объяснять каждый раз свою мирную революционность, потому что многие понимают революцию именно как перевернутые трамваи.

– Поменять название мы не можем, это дань традиции. Точно так же, как мы не хотим изменить и ритуал приема в партию с клятвой на оружии. Наша партия возникла в эпоху, когда армянский народ был выброшен на обочину истории, и наша история стала частью истории империй, которым мы были подчинены. Когда мы доросли до понимания необходимости стать субъектом мировой политики, нам стала нужна элита, которая смогла бы вывести народ из рабского состояния. История показывает, что эта элита – это военный класс, рыцарство, которое потом перерастает в аристократию. Наша элита создавалась на политической основе, но должна была иметь боевой, рыцарский характер. Отсюда и ритуалы, и характер партии, и революционность. То, что достаточно ярко проявилось в Арцахе.

– Но смысл партии открылся и во времена Первой республики, когда она была у власти, и партия несет ответственность за то, что произошло с нами.

– Безусловно, но не могу сказать, что этот период проанализирован навсегда. Например, внезапный отход союзников из Киликии, неожиданный союз Мустафы Кемаля и большевиков. Да, нам следовало сотрудничать не с Деникиным, а с Лениным. Это было крайне сложно сделать по идеологическим причинам, но нам следовало через что-то переступить. Другой класс ошибок – это торопливость во введении демократических канонов в Армении.

Было от чего прийти в восторг – демократические выборы, парламент, первая страна, в которой женщины имеют право голоса. Но эти свободы дали возможность вражеским агентам действовать на территории Армении. Власть тогда не сумела разглядеть настоящую опасность, и мягкотелость привела к тому, что внутри все стало рушиться. Оказались нескоординированными позиции и действия армян и греков. Может, и с турками следовало быть поуступчивее, чтобы они не бросились в объятия большевиков и не усилились бы ленинским золотом, оружием и военными советниками. Тут и мечтания Нубара-паши, бывшего премьера Египта, который вел переговоры с Европой от имени уже не существующей Западной Армении. Противоречия между реальным подходом Еревана и сюрреализмом Нубара-паши привели к тому, что был подписан замечательный Севрский мир, который остался на бумаге, и последовали людские и территориальные потери. Я не специалист по этому периоду истории, но ясно и неспециалисту – это был сложный период, в котором ошибки были, к сожалению, неизбежны.

– Перейдем к современности. Чем наше теперешнее общество отличается от того, которое ваша партия хотела бы построить? В смысле идей социализма, распределения богатства, либеральных свобод?

– «Дашнакцутюн» руководствуется триединством. Это независимость, свобода и единство Армении. Под единством имеется в виду объединение с оккупированной Западной Арменией. Сегодня на первом плане свобода и независимость. Это демократия, свободный рынок внутри страны, свобода самовыражения гражданина страны. Социализм «Дашнакцутюн» не имеет ничего общего с большевизмом, он подобен успешным моделям 60–70-х годов. Сегодня идеи социализма в кризисе, мы видим неготовность социалистических сил во Франции, в Болгарии и т.д. эффективно управлять своими странами. В частности, мы, социалисты, и сами часто голосуем за правоцентристские законы, четко сознавая, что в бедной стране социалистические схемы могут привести к большевизму. Социализм предполагает справедливое распределение излишков богатства, но для этого излишки должны быть. И богатство должно быть справедливо приобретенным, хотя бы после первого миллиона, за который ни один богатый человек отчитываться не хочет. Сегодня Армения к этому не готова, нам мешает монополизм и в экономике, и в политике. Не только мы, но и общество недовольно правительством, парламентом, политическими партиями, государственными институтами, но при этом довольно собой. Это основное противоречие нашей жизни, которое, к сожалению, было нам присуще всегда.

– В коалиции с властью, которой вы недовольны, у вас было 16 мест в парламенте, сейчас, когда вы в оппозиции, у вас их 5. Получается, что когда власть позволяла вам воспользоваться своим административным ресурсом, вы были гораздо более успешны, нежели сейчас.

– Тут дело не в содействии властного ресурса – голоса нужны власти самой, и отдавать их она не станет, – а в том, чтобы ресурс не играл против тебя. И чтобы против тебя не применялись политические технологии. Когда создается ложная оппозиция для того, чтобы оттянуть голоса реальной. Потом эта ложная альтернатива становится для власти головной болью, от нее приходится как-то откупаться, но в сам момент выборов она играет свою деструктивную роль. Последняя ложная альтернатива – это «Процветающая Армения». Правда, у этой партии огромные финансовые возможности, и власть на выборах вынуждена задействовать административный и прочие ресурсы, чтобы как-то справиться с ею же придуманной ложной альтернативой. Но что важнее всего – это уровень общественного сознания. Народ гораздо охотнее голосует за тех, кто в какой-либо форме решает их обыденные проблемы, и сиюминутный интерес резко превалирует над стратегическим.

– В июле ваш товарищ по партии Грант Маргарян сделал заявление о провале экономического курса правительства. Он провален или был невыполним изначально?

– Методика, по которой работает правительство – стричь возможно больше, давать возможно меньше, – не может привести к успеху. Людям необходимо дать экономическую свободу, а олигархов и монополии приструнить, налоги собирать не только со среднего и малого бизнеса, но и с огромных корпораций, ушедших в тень. Необходимо привлечь диаспоральные и иные инвестиции прозрачностью и честностью экономических отношений. А то, что у нас легко основать бизнес, ни о чем не говорит. Основал, а дальше? У нас 80% населения – бедные, а примерно 5% – бесстыдно богатые. В промежутке остается 15%, что и является средним слоем – основой прогрессивных изменений. На него пытаются опереться и власть, и оппозиция, но в Армении он слишком узок, и потому и власть, и оппозиция опираются на бедных. Власть манипулирует административным ресурсом и прочими не совсем честными технологиями, оппозиция пытается вывести их на улицы и даже спровоцировать на беспорядки. Этот слой становится операционной политической базой. Нужно думать о том, как увеличить средний класс, а вместо этого средний класс все больше и больше размывается, в том числе и посредством миграции, в которую в первую очередь вовлекается именно мобильный средний слой.

– Потеряв депутатские места здесь, ваша партия, тем не менее, достаточно влиятельна в Арцахе. Это можно назвать достойной компенсацией?

– Я бы не стал это так называть. У АРФД прекрасные отношения с руководством Арцаха, мы с ними создаем мосты не только с диаспорой, но и с другими государствами. Мы недавно устроили премьер-министру Арцаха официальные встречи в Германии на достаточно высоком уровне, что вызвало истерическую реакцию азербайджанцев и турок. Это еще один шаг к признанию, после того как Нагорный Карабах уже признают некоторые штаты в Америке, Австралии, в городах и округах Германии. Премьер НКР был приглашен на собрание экономического совета одного из регионов, и вице-мэр города, где проходило собрание, турок по национальности, сердечно приветствовал премьера, указав страну – НКР, откуда гость.

– Именно германскими успехами было вызвано предложение Вам должности посла в Германии?

– Точных мотивов я не знаю, но мне было сделано предложение со стороны президента, на которое я согласился. Дальше вопросы носят технический характер, это вне моей компетенции, и когда будет принято решение, я не знаю.

– Пару слов о Вашей работе в Евронесте на посту вице-президента. Миссия этой организации – «Восточное партнерство» ЕС, а мы вступили в ТС, организацию, не враждебную, но явно конкурентную ЕС. Вам не жалко усилий, затраченных в Евронесте?

– Еще два года назад я уже говорил и о двойных стандартах, и об определенном неверии в миссию Евронеста. Внутри Евронеста мы имеем дело не столько с ЕС, сколько со странами ГУАМ. Значительная часть депутатов – из Польши, Литвы и Румынии. Это очень хорошие мои друзья, но они из стран, которые не могут похвастать толерантным отношением к России. Добавьте сюда эстонцев, латышей и чехов, и получится, что ЕС возложил «Восточное партнерство» на плечи дебютантов ЕС, история которых завязана на антирусской риторике. Я пытался показать, что ассоциативный договор с ЕС был бы выгоден и России, потому что совместные армяно-российские предприятия на территории Армении могли бы беспрепятственно поставлять свою продукцию на европейский рынок. Но уже доказывать это должны были не мы, а члены ЕС. Они же этого не захотели. В Евронесте Западная Европа почти не представлена, только один депутат из Франции, из Британии – один. Получается, что проект «Восточного партнерства» ей неинтересен. Впрочем, заседание Евронеста в Ереване покажет, может ли он стать актуальной организацией. Не премину заметить, что Азербайджан пытается шантажировать заседание в Армении бойкотом, и вообще, выделяется отсутствием конструктива при наличии больших финансовых возможностей. И чем больше Азербайджану и иже с ним удастся сделать, тем меньше у Евронеста шансов выжить.

– В тесном сближении с Европой, как кажется, заложена опасность. Оператором НАТО на Южном Кавказе является Турция, и если вопросы нашей безопасности доверить ей, то все, приехали…

– Так сильно мы не собирались сближаться. И нельзя было безапелляционно заявлять, что наш путь – это Европа, совершенно не аргументируя выбор. Для нас в самых проевропейских декларациях основным мотивом было желание преодолеть собственную замкнутость и зажатость. Наш союзник – Россия, как это показала война 8.08.08, может на какое-то время забыть о нас. Закрылась дорога, был перекрыт газопровод, и мы были близки к полной изоляции. И именно тогда родились инициативы по сближению с Турцией. Это было ошибкой, но с понятной мотивацией. Потом сближение с Европой – мотивационно нас можно было понять, и в этом не было ничего антироссийского. Но все кончилось вступлением в ТС, в чем нет ничего плохого. Наша партия ни в коей мере не осуждает вступление в Таможенный союз, но мы видим и трудности, которые стоят перед Россией. И сказать об этом – наш долг союзника. Россия всегда имела противников в Европе, но имела и друзей. Сегодня, когда существует Европейский союз, у России таких друзей уже нет. Она имеет дело с единой Европой, в которой есть государства, которые относятся к России с большей, нежели другие, симпатией. Например, Италия, которая, тем не менее, никогда не голосовала в пользу России, если другие были против. То же касается и Германии. Но нам нужна не конфронтация, а возможно более глубокое взаимопонимание между Россией и ЕС. И потому нас очень интересуют условия нахождения и в ТС, и в ЕврАзЭс, которые должны быть проработаны со всей возможной глубиной.

– И последнее – визит Путина в Армению, который, кроме энтузиазма, вызвал и протест в виде небольшой колонны стремящихся в ЕС…

– Могу сказать, что такие результаты визита, как энергоносители для Армении по внутренним ценам, полностью укладываются в логику развития событий. Мы можем считать это этапом вступления нашей страны в интеграционный проект, берущий начало с Таможенного союза. Особенно важны аспекты национальной безопасности, например вопрос закупок Арменией российских вооружений по внутренним ценам. Но это вовсе не означает полностью безоблачной перспективы развития армяно-российских отношений, которые неизбежно будут осложняться необходимостью учета интересов других партнеров: Казахстана и Белоруссии. Так что соблюдение национальных интересов Армении не будет идти как по маслу, но это уже вопрос нашей внутренней гибкости, сочетающейся с встроенными механизмами иммунитета. Чтобы не жертвовать интересами Армении, как это с нами уже случалось.

Арен Вардапетян

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 5 человек

Оставьте свои комментарии

Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты