Роберт Манукян: Тбилиси – Ереван – Москва транзит

– Роберт, в Вашей биографии обнаруживается причудливое переплетение городов, профессий, театров. Смотрим интернет: родился в Тбилиси, учился актерскому мастерству в Ереване и режиссуре в Тбилиси, мастер-классы в Японии, Греции, Польше и далее магистратура в Москве в Центре Мейерхольда и студии Немировича-Данченко. Были актером и режиссером, имея в запасе диплом инженера-технолога Ереванского зооветеринарного института молока и молочных продуктов. Что это? Непреодолимое желание «объять необъятное» или элементарная «неразборчивость в связях»?

– Дело в том, что я с детства хотел быть актером и готовил себя к этому. Мы жили в центре Тбилиси, на улице, где находилась консерватория. А с площадки 4-го этажа нашего дома был виден оперный театр. Наверно, поэтому первый театр, в котором я испытал потрясение от?«Золотого петушка», был Театр оперы и балета им. Захария Палиашвили. У меня возникло желание заниматься хореографией, и мама повела в хореографический кружок Дома офицеров, где работала в театральном отделе. Позже там же поступил в?драматическую студию и в шахматный кружок, который находился в пяти минутах от дома. Это было удобно и маме, поскольку был под присмотром. Я играл главные?и эпизодические роли в студии, а также преуспел в шахматах, обыграв своего педагога – международного мастера среди женщин Аллу Михайловну Чайковскую. Она, недолго думая, взяла меня за руку и повела в дом пионеров, к мастеру спорта Извозчикову, сказав ему, что я ее обыграл и?она не может дать мне больше. Должен похвастаться, что участвовал в чемпионатах Грузии и Тбилиси среди школьников и в 10-м классе выполнил норму кандидата в мастера спорта. До сих пор шахматы очень люблю!

– Чем тогда объяснить крутой поворот к театру?

– Трудно объяснить, но театр взял вверх. Естественно, собирался поступать в театральный институт, но в тот год в Институте театра и кино им. Шота Руставели не было приема в русский сектор. Тогда я отправился в Ереван, где было много родственников. Надо сказать, что родители хотели, чтоб я поступил в «нормальный»? вуз, но я все-таки направился в театральный институт. Выяснилось, что там все экзамены были на армянском, а родной язык?я знал на уровне разговорного, поскольку закончил русскую школу. Я был страшно огорчен, деморализован и, выйдя из театрального института, пошел куда глаза глядят. Не зная города, вскоре уперся в старинное здание, которое чисто архитектурно мне понравилось. Оказалось, что это Ереванский ордена «Знак почета» зооветеринарный институт. Возможно, «Знак почета» и определил мои дальнейшие действия. Было три факультета, я выбрал факультет инженеров-технологов молока и молочных продуктов. По иронии судьбы поступил, сдав всего два экзамена – я учился в школе хорошо, с математикой и с физикой был на «ты», так что мне не составило труда закончить?данное заведение.

– Вряд ли в мире найдется еще один театральный режиссер с подобным «молочным» дипломом.

– Не знаю, не проверял. Тяга к театру у меня не исчезла, и уже на третьем курсе поступил в актерскую студию при Камерном театре под руководством?Ара Ернджакяна. Институт и студию я закончил одновременно. Потом была армия, после армии еще сезон провел в Камерном театре и перешел в Тбилисский Русский драмтеатр имени Грибоедова. Надо было расти дальше, и я поступил на режиссерский факультет того самого института, в который не попал из-за языка. Самое смешное, что по иронии судьбы все равно пришлось учиться на грузинском языке. Потом была магистратура, организованная Центром имени Мейерхольда и Школой-студией при МХАТ. После окончания остался в Москве. Такова моя театральная эпопея.

– Вы были главным режиссером Государственного театра киноактера, как получилось, что потом оказались главным режиссером Хабаровского краевого музыкального театра и довольно скоро – Краевого театра драмы?

– В Хабаровск меня пригласили на постановку. Я поставил в театре драмы «Женитьбу Фигаро» Бомарше, и меня пригласили в музыкальный театр?в качестве главного режиссера. Я, честно говоря, не хотел оставаться в Хабаровске: суровый край – Дальний Восток, но перспектива работы в музыкальном театре меня прельстила. Огромный творческий коллектив: хор, балет, оркестр и, наконец, солисты-вокалисты. Я собирался ставить мюзикл, но по просьбе министра культуры надо было поднимать театр драмы, где меня знали и ждали. Я поставил еще два спектакля, «Ревизора» Н.В. Гоголя – было пять аншлагов, что предвещало успех – и пьесу А. Галина «Я кажется... люблю!..» Сейчас опять вернулся в Москву.

– Давайте и мы вернемся к истокам. Можете вкратце сказать, что дал вам многонациональный Тбилиси и что почерпнули из периода жизни в Ереване? Ведь именно в эти годы шло Ваше становление как человека искусства.

– Тбилиси прекрасный город, и я его люблю. Этот город сформировал меня как человека.

Замечательные театры, а режиссеры какие! Мой педагог по режиссуре – народная артистка СССР Лили Иоселиани, ученица Товстоногова, дала мне много по профессии, по ремеслу. Мое становление, как режиссера происходило в тбилисском Армянском театре им. Петроса Адамяна. Свой дипломный спектакль «Ханума», который я поставил в 1995 году, с успехом шел несколько лет. Меня пригласил в театр?Армен Баяндурян, который вот уже 25 лет успешно руководит этим уникальным театром. Не будем забывать, что это единственный Армянский государственный театр за пределами Армении. Я успел поставить в Тбилиси восемь спектаклей, причем три последние постановки я ставил на грузинском языке. Что касается Еревана, я его очень люблю и люблю мой первый театр – Камерный, очень?благодарен Ара Ернджакяну, который воспитал меня как актера. А с Грантом Тохатяном до сих пор дружим. В Ереване я прожил шесть лет, насыщенных учебой и знакомствами с интересными и очень талантливыми людьми. Давно не был там, и очень хочется побывать.

– В Вашей жизни и творчестве в чем-то выражаются армянские корни и тбилисское детство?

– Несколько лет назад я поставил в Москве в антрепризе «Хануму» с замечательным актерским составом: Державин, Бабаян, Чурсина, Харатьян, Волкова, Рутберг, Матросов, Арнтгольц и другие. В постановке этого спектакля мне очень даже пригодились мои корни. Я часто бываю в Тбилиси, там мои мама, сестра, дочь и мой любимый Армянский театр, в котором я работал несколько лет параллельно с русским, так что связь не потеряна.

– Известно, что если где-то на земле ступала нога человека, там наверняка уже образовалась армянская община. Есть таковая и в Хабаровске. Вы поддерживали контакты с соотечественниками?

– Не так часто, как хотелось бы – жесткий график работы оставлял мало времени для простого общения. Но в Хабаровске действительно есть довольно активная армянская община, и с отдельными представителями я был знаком.

– Кстати, «Ноев Ковчег» уже несколько лет, как распространяется в Хабаровске и у жителей города есть возможность следить за публикациями в нашей газете. На Ваш взгляд, чего недостает газете с точки зрения интересов армянских общин в России?

– Я, увы, не так часто читаю «Ноев Ковчег», да и прессу в целом, в силу того же дефицита времени. Всегда хочется чего-то интересного, связанного с великой культурой Армении и армянского народа, и «Ноев Ковчег» в этом смысле незаменим.

– Наверняка Вы следите за театральной жизнью в Ереване. Интересна Ваша оценка современного армянского театра.

– По поводу современного армянского ?театра, увы, информации у меня мало, поэтому не могу сказать ничего?конкретного...

– Нет ли желания поставить какой-нибудь спектакль в Ереванском русском драматическом театре?

– Безусловно, есть. Кстати, в 2005 году в Театре им. Станиславского я поставил спектакль по Ги де Мопассану «Наследство». К сожалению, в прошлом году ушел из жизни художественный руководитель театра Александр Самсонович Григорян, и это невосполнимая утрата. Он был талантлив во всем – в искусстве, в жизни, в общении с окружающими. Я счастлив, что мне довелось работать с этим уникальным человеком.

– А как насчет московских армянских театров? Их уровень соответствует столичным стандартам?

– В Москве есть два армянских театра – «Гавит» и московский Армянский театр. Я был во втором, поскольку знаком с руководителем Славиком Степаняном, с которым мы ранее работали в армянском театре в Тбилиси. Он молодец – театр активно работает, гастролирует, участвует в международных фестивалях. Что касается театра «Гавит», я пока ничего не видел, но надо будет сходить обязательно. Соответствует ли столичным стандартам, сказать сложно – финансовое и художественное положение в московских театрах резко отличаются, что обязательно сказывается и на уровне. При любом сравнении это обстоятельство должно учитываться.

– Расскажите о своей семье. Как она переносит столь резкие перемены, связанные с Вашим рабочим графиком и частой сменой места жительства?

– У меня замечательная семья: мама, сестра, дочь, внучка, племянницы... но они все в Тбилиси, а я в Москве. Папа, увы, ушел в мир иной...

– И последнее. Свернем с разговоров об искусстве на ухабистую политическую тему. Каким Вам как представителю российской интеллигенции армянского происхождения видится будущее российско-армянских отношений в контексте нашего сложного времени?

– Российско-армянские отношения были всегда на хорошем уровне, уверен, такими и останутся. Много наших соотечественников издавна проживает в России, и нам, армянам, комфортно живется здесь, но при этом мы скучаем по этнической родине, что вполне естественно. Вот и сейчас Вы разбудили во мне ностальгию – как же я хочу в Армению, такую теплую, уютную и любимую!..

Беседу вел Армен Ватьян, Ереван