№3 (336) март 2021 г.

«В Арцахе я понял, что такое патриотизм»: бельгийский правозащитник Энди Вермаут о своей миссии в Арцахе

Просмотров: 7803

27 сентября 2020 года в Нагорном Карабахе началась война, жертвами которой с первых дней стало мирное население. Весь мир следил за ситуацией в Арцахе. Новости узнавали через СМИ и через представителей международных правозащитных организаций, которые с первых дней находились в зоне боевых действий. Один из них – правозащитник из Бельгии Энди Вермаут. Организация «Международный альянс защиты прав и свобод» (Alliance internationale pour la dfense des droits et des liberts, AIDL), сотрудником которой он является, отстаивает права человека и народов, всех, кто сталкивается с дискриминацией и несправедливостью в любой точке мира. Ведь права человека не знают границ, особенно если вопрос идет о соблюдении прав человека на спорных территориях, независимо от их политического признания или правового статуса.

Энди Вермаут в составе международной делегации правозащитников в конце прошлого года посетил непризнанную Республику Арцах, чтобы задокументировать произошедшее. Сегодня он делится своими впечатлениями, чувствами от увиденного с читателями газеты «Ноев Ковчег».

– Энди, что Вам было известно о конфликте в Нагорном Карабахе, кто помогал Вам в организации поездки?

– С первого дня обострения конфликта я внимательно следил за развитием событий. Я выступил на двух конференциях в Брюсселе, посвященных теме войны. AIDL представила свою позицию по войне в Карабахе на Всемирном форуме солидарности и многочисленной манифестации на площади Шумана в Брюсселе. Я – правозащитник, люди обращаются ко мне, когда случается несправедливость, и мой долг быть на месте событий, поэтому мы поехали в Арцах. Самой поездке предшествовала напряженная подготовка. Прежде всего, мы должны были учесть фактор нашей безопасности. Мне, как главе международной делегации, предстояло много работы, включая представительство в Совете по правам человека в Женеве и после этого – выступление на большой конференции, что предполагает очень много дел, в том числе, и административной работы. К счастью, мы получили организационную помощь со стороны посольства Армении в Бельгии. Главным помощником стала Лусине Айрапетян, армянка из Брюсселя, которая помогала мне с переводами, а также спланировала поездку.

– События в Арцахе не оставляют мировую общественность безучастной. Какие впечатления Арцах произвел на Вас как правозащитника и как человека?

– Я внимательно следил за войной в Карабахе. Знал о кассетных бомбах, о бомбежках гражданских объектов, об экологической катастрофе в лесах Карабаха, так как отдельные лесные массивы были намеренно сожжены. Но прочувствовать весь масштаб катастрофы я смог только на месте событий. Я слышал от людей отвратительную историю войны, разговаривал с теми, кто потерял близких, и с теми, кто все еще борется за жизнь людей, пострадавших от войны, и с теми, кто еще не теряет надежду, что их родной человек может быть жив. Я узнал много человеческого, семейного горя и много героических историй. Я говорю, что отвага, с которой сражались армяне, поистине исключительна. От простых граждан я узнал о стратегическом значении Шуши и Гадрута. Было много встреч в Ереване с беженцами, из разговоров я понял, что они планируют вернуться в свои родные места. Трогательными были наши встречи в больницах Еревана с ранеными. Наша международная делегация  посетила кладбище Ераблур, чтобы отдать дань уважения героям  карабахской войны. В Степанакерте я имел встречи с главой администрации президента Арцаха и четырьмя министрами. Нельзя узнать всех подробностей, не находясь на месте событий. Видение вещей приходит от абстрактного к конкретному. Для меня очень важным стал разговор с арцахским правозащитником Артаком Бегларяном, омбудсменом непризнанной республики. Сам в детстве пострадавший от разрыва бомбы в мирное время, полностью ослепнув, свою жизнь он решил посвятить защите простых людей. С его помощью мы собрали доказательства обстрела села Ннги Мартунинского района ракетой с запрещенной кассетной боевой частью. Наша делегация встречалась с детьми, потерявшими своих близких, я узнал истории многих семей, потерявших свое имущество в результате взрывов.

– Карабахский конфликт – единственный конфликт на постсоветском пространстве, по которому существует консенсус между Россией и странами Запада. Но именно Российская Федерация не только выступила с инициативой, но и смогла остановить войну в Карабахе, став полноправным участником трехстороннего заявления о полном прекращении огня и всех военных действий в зоне конфликта. Как Вы думаете, почему европейские страны оказались настолько пассивными во время войны?

– Европейскому союзу не удалось стать тем актором, который смог бы остановить кровопролитные военные действия в Карабахе. На стадии обострения конфликта я инициировал встречу европейской дипломатии (службы внешних связей, министерства иностранных дел ЕС) с «Международным альянсом защиты прав и свобод» по вопросу прекращения боевых действий. Мы предлагали верховному представителю ЕС Жозепу Борреллю отправить на место боевых действий своих наблюдателей, но Европейский саммит решил, что необходимо довериться в решении этого вопроса Минской группе и поддержать ее. Но я считаю, что со стороны Минской группы не было проявлено необходимой активности. Да и Европа, за исключением Франции, делала только пустые заявления и проявила мало решимости, чтобы остановить конфликт. Часть европейских парламентов приняли резолюции, осуждающие насилие, но это всего лишь письма парламентариев, которые носят рекомендательный характер и направлены, скорее, на представителей армянских общин, проживающих в их странах. По-моему, это плачевно, одних добрых намерений и заявлений недостаточно.

– После войны вопрос о признании Республики Арцах мировым сообществом остался на повестке дня. Как Вы думаете, есть ли перспективы признания республики, можно ли говорить о ее статусе в нынешних условиях?

– Процесс признания Арцаха не завершен, в том числе из-за действий Азербайджана, Турции и их союзников, препятствующих признанию. К тому же мировое сообщество не имеет достаточной политической смелости, чтобы стать пионерами в этом вопросе. Я лично предпринимаю шаги для признания Арцаха, несмотря на то, что это крайне сложно. Сегодня независимость Карабаха признана отдельными административными образованиями, советами городов в Италии, США, Франции, Канаде. Их признание, по существу, является обращением к правительствам стран, но в итоге мы видим, что такие действия не доходят до высших эшелонов власти. Резолюции, поддерживающие независимость Арцаха, безусловно, важный шаг, но на самом деле недостаточный. Сейчас, в первую очередь, нужно устранить историческую несправедливость, это является главным приоритетом. Нагорный Карабах потерял 75% своей территории, что приводит жителей региона, жертв войны и всех армян в очень тяжелое эмоциональное состояние. Мирное соглашение от 9 ноября, к сожалению, содержит семена для нового конфликта.

– Как Вы думаете, почему роль правозащитных организаций была столь незаметна в этом конфликте?

– Роль правозащитных организаций осталась незаметной на фоне пандемии, их деятельность не была освещена в должной мере. Я тоже проделал большую работу для прекращения военных действий, для того, чтобы люди перестали убивать друг друга, но потерпел неудачу только потому, что не было политической воли делать что-либо, кроме заявлений. Даже резкие и смелые заявления, как и осуждения, не дают результатов. Бездействие правительств парализует правозащитников, потому что, когда политики не превращают свои громкие заявления в действия, все рушится, погибают не только воины, но и мирные жители. Мы вместе со 138 организациями из армянской диаспоры по всему миру призывали, распространяли информацию о конфликте в  Twitter и других социальных сетях. Мы хотели быть услышанными, выходили на улицы с большими протестами, но, к сожалению, у власти сегодня находятся политики, которые оказались не способными к реальным действиям. Конечно, меня, как правозащитника, разочаровывает, что мы часто кричим как будто в пустыне, много работаем над написанием отчетов, текстов, а потом обнаруживаем, что многие политические деятели даже не читают их.

– Правозащитники из организации Amnesty International утверждают, что воюющие стороны преднамеренно наносили удары по гражданскому населению, кроме этого, были факты глумления над телами умерших, применения кассетных бомб.  Что Вы можете сказать об этом?

– Во время моей поездки в Степанакерт я видел, как республиканская больница и родильный дом подверглись бомбардировке, причем такой длительной, что родильный дом стал полностью непригоден для использования. Роддом пришлось перевести в старое здание, но и оно было обстреляно кассетными бомбами. Мне трудно это понять. На войне, когда один использует такой метод, как обстрел кассетными бомбами, другой тоже будет его применять в ответ. Страшно то, что использование таких бомб приводит к многочисленным жертвам среди мирного населения. Неразорвавшиеся боеприпасы представляют опасность для гражданских лиц, ведь они могут взорваться, если к ним притронуться. В школе №?10 Степанакерта, также подвергшейся обстрелу, я увидел, как детей учат распознавать кассетные бомбы, отличать от других, чтобы не погибнуть. Разве этому мы должны учить детей школе? Бомбы представляют опасность и для тех, кто возвращается домой после войны. Как они смогут заниматься земледелием на своих участках, усеянных невзорвавшимися снарядами? С 2010 г. действует Конвенция по кассетным боеприпасам (Convention on Cluster Munitions), и правозащитники, мировое сообщество должны призвать Азербайджан и Армению подписать договор о запрещении кассетных бомб и никогда больше не применять их на практике. Что касается остальной части Нагорного Карабаха, благодаря встречам с членами правительства Арцаха я смог установить, что из 2800 объектов недвижимости непризнанной республики, поврежденных войной, восстановлению подлежит только 250.

– Энди, Вы видели последствия военных действий в Карабахе. Как Вы думаете, можно было остановить войну раньше?

– Для всех было бы лучше, если бы война закончилась раньше, но остановить войну не всегда так просто. Было несколько попыток добиться прекращения огня, и только последняя попытка увенчалась успехом, но с очень невыгодной сделкой для армянского народа. Так произошло потому, что превосходство Азербайджана с использованием дронов было настолько велико, что война стала невероятно несправедливой, она велась слишком неравными средствами. Солдаты, с которыми я встречался, рассказывали об аде на земле под градом бомб. Более того, многие, увидев жестокость азербайджанцев и джихадистов, которые под воздействием наркотиков отрубали людям головы, хотели просто избежать этой страшной участи. Я считаю, что в будущем новая независимая международная целевая группа должна быть готова пресекать такие конфликты еще в зародыше. К сожалению, мы до сих пор не имеем объединенных международных миротворческих сил. Тем не менее, задача правозащитных организаций вместе с мировым сообществом – сделать так, чтобы стало возможным оперативное вмешательство в подобные конфликты в интересах защиты гражданского населения.

– Как Вы оцениваете роль России и Турции в этой войне?

– Без Турции Азербайджан не выиграл бы войну. Я также считаю, что с учетом всех разрушений война не выиграна Азербайджаном. Мир принесла Россия, и я заметил, что люди в Арцахе благодарны России за это, ведь обстановка в регионе была слишком тяжелой, а порой невыносимой. Однако никого в Арцахе соглашение о мире не устраивает и не дает покоя населению. Россия была посредником, но не смогла предотвратить потерю Нагорным Карабахом такой большой территории. В этом смысле считаю, что это несбалансированное соглашение. Одна сторона берет все, а другая ничего взамен. Думаю, что условия соглашения должны и могут быть пересмотрены.

– Какие события в Арцахе оказали наибольшее влияние на Вас, что удивило, запомнилось больше всего?

– Поездка повлияла на меня неимоверно сильно. Я удивлен тем, что люди могут быть настолько жестокими по отношению друг к другу, что ненависть так глубоко укоренилась и держится в сознании людей. Травма – в самом сердце общества, и эта боль ощущается везде, во всем и в каждом. Меня неприятно удивили международные журналисты, в погоне за шокирующими кадрами они часто использовали детей. Меня поразили вдовы, которые с отчаянным мужеством взяли себя в руки, чтобы жить дальше, утешая своих детей. Но их глаза излучают надежду, что их любимые живы. Я был впечатлен тем, как карабахцы встают на ноги после этой войны, как они возвращаются к жизни, сосредотачиваются на восстановлении, начинают все сначала. Я почувствовал огромную солидарность между армянами, увидел, как они поддерживают друг друга в этих трудностях. Межличностная солидарность одного человека к другому произвела на меня неизгладимое впечатление. Армяне действительно очень дружелюбный народ. Я сочувствую им и понимаю их страдания, как если бы я сам был армянином. Я действительно чувствую связь с ними, и я понял, что это было взаимно. Люди, с кем я беседовал, приглашали меня в свой дом, пообедать с ними. Очень жалею, что моя поездка не была продолжительной.

– Как изменилось Ваше восприятие ситуации после поездки?

– Мое восприятие не изменилось, оно только стало глубже. За взрывами я теперь могу видеть лица тех, кто пострадал от них, я вижу целые семьи с детьми, я вижу людей, которые сейчас проходят длительную реабилитацию. И главное, в Арцахе я понял, что такое патриотизм. Патриотизм в Армении, в Арцахе огромен. Впервые в жизни я встречался с таким патриотизмом. Я его стал понимать намного лучше, чем раньше. Может, это и есть изменение моего восприятия.

– Энди, после посещения Арцаха Ваша личная позиция по конфликту отличается от позиции ЕС?

– Европейский союз потерпел неудачу, и я ощущаю чувство стыда за это. Европейские страны фактически не смогли действовать в этой ситуации. Я увидел, что отдельные люди ставят экономические интересы выше человеческих жизней. Я поехал в Арцах как правозащитник от «Международного альянса защиты прав и свобод», чтобы задокументировать военные преступления не только для того, чтобы мы их не забывали, но чтобы такие преступления никогда не повторялись. На месте я увидел, что последствия этой войны были намного сильнее, чем я предполагал. Например, школа Степанакерта, которая, по сообщениям международных СМИ, подверглась бомбардировке всего раз, на самом деле была обстреляна пять раз. Почти все, что я слышал в новостях в Бельгии о войне в Карабахе, в действительности оказалось намного хуже. Военные эпизоды, которые мы узнаем через СМИ, это всего лишь маленькие кусочки разлившегося человеческого горя. Все население травмировано. Все – жертвы. Там, на месте, я увидел российские миротворческие силы и понял, насколько они важны для мира. Мир пришел в Карабах только благодаря русским, и поэтому русские солдаты окружены благодарным армянским населением.

Беседу вели Юлия Казакова, Армен Баласанян, Париж

Фото предоставил Энди Вермаут

Поставьте оценку статье:
5  4  3  2  1    
Всего проголосовало 13 человек

Оставьте свои комментарии

Комментарии можно оставлять только в статьях последнего номера газеты