Станислав Смагин: Для нас война на Украине – национально-освободительная, за русских людей, за существование России

– Станислав, расскажите немного о себе.

– Биография самая обычная – родился, учился, женился, был, состоял, участвовал. Учился в вузе на факультете политологии и стал именно политологом – редкий у нас случай политолога по диплому, а не просто по самоименованию. Также стал и публицистом – с детства была привычка, желание писать. Работал редактором нескольких порталов и изданий – как политических, так и других, но и им, признаться, старался придать некое общественно-политическое звучание. Я автор трех книг, записок о Донбассе и Украине – «Там, где мой народ», «Горько-своевременные мысли. Что будет с Россией?» (2021 год) и недавно вышедшего сборника статей о предыстории и первых месяцах специальной военной операции «Спецоперация и мир».

– Вы, человек с таким бэкграундом, сейчас принимаете участие в боевых действиях. Почему? И с какого времени?

– Даже в условно «либеральные» годы я никогда не сомневался, что Юго-Восток Украины — это на самом деле русские земли. Причем в отношении Донбасса это понимание было даже отчетливее, чем в отношении Крыма, где я тогда не бывал. Моя родная Ростовская область и Донбасс – это исторически единый организм, и в географическом, и в социально-экономическом, и в логистическом плане. В позднесоветские годы из Ростова в Донецк ездили по выходным на автобусах за продуктами, так как здесь снабжение по квоте УССР было обильнее.

В 2014-м появился еще один фактор. Когда Крым и Севастополь вернулись в Россию, у меня, как и у всех, была эйфория. Но когда в силу определенных причин за бортом остался такой же русский Донбасс, который поднимался на борьбу митингами в десятки тысяч человек и ополчением, вооруженным оглоблями да лопатами, который, при всем уважении к крымчанам, отдал и продолжает платить за свой выбор несоизмеримо большую кровавую плату… Для меня это было каким-то страшным личным вызовом и оскорблением. Как будто на моих глазах оскорбили, обидели, унизили члена моей семьи.

Поэтому все восемь лет дня не проходило, чтобы я что-то не говорил или не писал про Донбасс и Украину. Бывал многократно в Донецке и Луганске, помогал им всем чем мог по журналистской, политической, гуманитарной, волонтерской линиям, писал статьи и книги, выступал на российском ТВ то, что другие говорить боялись или стеснялись. И конечно, был счастлив, когда российская власть, пусть и с огромным опозданием, буквально в последний момент исторических возможностей, сначала признала ДНР и ЛНР, а затем начала решать вопрос их безопасности, суверенитета, а заодно и украинский вопрос в целом.

Наверное, завершись СВО триумфально и молниеносно, я бы в ней не поучаствовал. Разве что как журналист, пишущий победный материал уже с Крещатика. Но дела шли все сложнее и сложнее, и после Изюма с Балаклеей я понял, что надо ехать. Было бы глупо и самонадеянно говорить, что без меня не справятся. Скорее у меня просто не осталось сил находиться в тылу и называть это «войной на информационном фронте». Поэтому благодаря общественной организации «Русский союз» и лично ее руководителю Алексею Кочеткову я оказался в 107-м батальоне Народной милиции ДНР, после был переведен в 1031-й батальон (а теперь идет переходный период в российскую армию).

– А где Вы сейчас находитесь?

– Наш 107-й батальон находится на Марьинском направлении, под Донецком. Сейчас меня только-только перевели в 1031-й батальон, он соседствует с моим старым подразделением.

– Как Вы думаете, каковы истинные причины происходящих событий?

– Первая, но не основная – украинский сепаратизм, взращенный на базе малороссийских региональных особенностей внутри единого русского организма и подпитанный духом Галиции, веками оторванной от изначального русского корня. Этот сепаратизм был доведен сначала до стадии «Украина не Россия», затем «Украина – анти-Россия», а теперь и «или Украина, или Россия». Тщательно подпитан внешними врагами России и, к сожалению, обильно удобрен сначала пагубной национальной политикой большевиков, а затем политикой постсоветского правящего класса РФ, строившего украинскую и любую другую внешнюю политику, исходя именно из классовых и частно-корыстных приоритетов. В результате у нас под боком появилось чудище, присвоившее себе русские земли, угнетающее и массово убивающее русских людей, считающее Россию своим смертельным врагом и используемое «нашими западными партнерами» не только как военное и геополитическое, но и как цивилизационное, я бы сказал, психологическое оружие уязвления и разрушения России. Куда легче, когда враг изначально другой, сильно отличающийся от тебя, как прибалты, американцы, японцы. А невыносимо, когда это фактически твое отражение, пусть и в кривом зеркале…

– Каковы шансы ВСУ в реванше? И как долго, на Ваш взгляд, может продлиться специальная военная операция?

– ВСУ – сильный соперник, что показали их некоторые успехи и соответственно наши неудачи сентября – октября 2022 года. С одной стороны, у нас общая военная школа и вообще, как я уже сказал, они – наше отражение. Эта же мысль прозвучала и в нашумевшем фильме «Лучшие из ада» – «…они думают, как мы». Да и весь фильм – об этом. С другой стороны, их еще и хорошо обучают и направляют натовские инструкторы и специалисты, грамотные и квалифицированные люди, умеющие мыслить нестандартно. Кроме того, их ужасный «бонус» в том, что киевское верховное руководство не особо считается с потерями.

– Сталкивались ли Вы лично с конкретными случаями варварства со стороны ВСУ или нацбатальонов? Расскажите о них.

– Мне доподлинно известны свидетельства изуверского обращения украинцев с нашими военнопленными и тех самых изуверских калечащих пыток, после которых мужчины предпочитают уйти из жизни. А с варварскими обстрелами Донецка, которые даже не назовешь неизбирательными, потому что они именно что подчеркнуто направлены против мирного населения, я сталкиваюсь постоянно. Буквально в день моего приезда на службу, 19 сентября, в результате обстрела на площади Бакинских Комиссаров в Куйбышевском районе – 13 погибших мирных граждан, из них двое детей.

– По Вашему мнению, за что воюем мы, а за что – они?

– Для нас это война отечественная, национально-освободительная, за русские земли и русских людей, за существование России в целом как государства и нас как народа, во всяком случае, существование не под иностранной пятой. Для них – война за право по-прежнему колонизировать русские земли и угнетать их, да еще прирасти новыми землями и подданными. За свою какофонию идей: «мы гордые-свободолюбивые» и «хотим в Европу и красивые трусики», «москали, отстаньте от нас» и «будем пановать за счет москалей» – деревенское мышление с белой хаткой и развесистыми плодоносящими деревьями как центром мироздания – и разухабистый империализм с Украиной в качестве лидера как минимум Восточной Европы и территориальными приращениями чуть ли не до Урала.

Все это облекается в совершенно людоедскую форму, перед которой меркнут и военные преступления времен Великой Отечественной. И бандеровцы нового поколения своей бесчеловечностью даже бравируют.

Трагическая проблема в том, что и значительная часть украинских граждан искренне считают свою борьбу отечественной, справедливой, национально-освободительной. Это ведь на них напали (происходившее предыдущие восемь лет в Донбассе, одесская Хатынь, «москаляку на гиляку», угрозы создать «грязную» бомбу и все прочее как бы выносится за скобки и как предпосылка наших действий ими не рассматривается). И многим придают силы именно вполне искренние чувства борьбы за правое дело и патриотизм, а не только принуждение и психотропные вещества. Так и немцы в Третьем рейхе считали свою войну против СССР справедливой. А так как украинцы сломанные, «перепрошитые», но изначально, а в чем-то и по-прежнему русские люди, сражаться они умеют. Новая же «прошивка» облекает их борьбу, повторюсь, в людоедскую форму.

И еще одна проблема. Некоторые люди, считающие себя левыми, называют СВО стравливанием русских и украинских трудящихся, выгодным лишь капиталистам. А некоторые, называющие себя русскими националистами, говорят о том, что мировая закулиса и условные сионо-масоны стравили два братских народа. Это, конечно, чрезвычайно упрощенный, однобокий взгляд. У конфликта есть объективные, давно зревшие причины. Украинство когда-то можно было считать этнической и культурной проблемой, над которой иронизировал еще Тургенев с выдуманным им псевдоукраинизмом «грае, грае, воропае» и о которой Бродский гневно и желчно писал: «…будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса» (и Бродский, и Тургенев люди достаточно либеральных западнических взглядов, что лишь подчеркивает, насколько отрыв украинского начала от русского казался нелепым нормальным русским людям любых взглядов). Сейчас это проблема геополитическая, цивилизационная, идеологическая, подпитываемая Западом.

При этом мы видим, что украинским режимом руководят авантюристичные личности, которые, видимо, искренне хотят добиться победы над Россией, но явно имеют патриотизм не на первом месте в своем списке приоритетов, находясь в подчинении у Запада и выказывая готовность добиваться своих целей до последнего украинца. При этом никаких гуманистических целей сбережения русского народа они, разумеется, не ставят, мотивы у них сугубо корыстные, а ради недопущения победы в этой отечественной войне они готовы спалить хоть всех нас.

Ничто не ново под луной – еще в ходе Второй мировой наиболее откровенные представители англосаксонской элиты говорили, что их радужная мечта – последний русский солдат убивает последнего немецкого и сам, обессиленный, падает замертво. Так и сейчас. Им необходимо, чтобы Россия проиграла и, совершенно обескровленная, попавшая под открытый колониальный контроль, возможно, расчлененная и полностью разоруженная, вечно платила репарации, каялась и вымирала.

– Сейчас многие из России едут добровольцами в Донбасс. В том числе женщины. Говорят, что у войны не женское лицо. Как Вы думаете, каково место женщины на

войне?

– Тяжелый вопрос… Можно сказать, что война не женское дело. Что лучшая помощь женщины своей стране – быть верной женой воина и воспитывать сыновей как будущих воинов. Но история нашей страны знает много случаев, когда женщинам приходилось делать намного большее. Василиса Кожина, Надежда Дурова, Валентина Гризодубова, Роза Шанина, Людмила Павличенко, Римма Иванова, которая, будучи медсестрой во время Первой мировой, повела свою часть в атаку и получила смертельное ранение. Теперь вот Ольга Качура – «Корса».

Заметьте, все известные случаи, когда женщины не просто участвуют в войне, но и ярко, героически себя проявляют, становятся известными всей стране. И все они произошли в войны, начатые врагом, войны, когда мы защищали свою землю и свой народ (нынешние события ведь тоже начали не мы, а Украина восемь лет назад). То есть женщина на войне – это признак ее праведного характера.

– А можно сравнить конфликт на Украине с армяно-азербайджанским противостоянием?

– Нельзя не заметить, что и у армяно-азербайджанской войны 2020-го были схожие особенности. Борьба Армении и Арцаха была справедливой, национальной, обоснованной. Но режим Пашиняна явно оказался в коридоре возможностей, создаваемом внешними силами, и, вероятно, под контролем этих самых сил. В итоге с обеих сторон у ситуации оказались общие модераторы, которые привели к ее известному итогу и продолжают развивать свой успех: Южный Кавказ оказывается полностью под контролем этих самых внешних сил, конкурирующих между собой, но единых в том, что Россия из региона должна быть вытеснена.

– А встречали ли Вы добровольцев-армян в Донбассе?

– Конечно, они тут есть. Лично я видел на передовой минимум одного человека. И внутри России я знаю достаточно армян по крови, всецело поддерживающих наше дело. Например, мой очень близкий друг Вячеслав Норлусенян, горячий патриот и, кстати, преподаватель русской словесности. Он долго на очень хорошем уровне занимался рок-музыкой, записал несколько альбомов. Мы с ним хотели сделать песню про восставший Донбасс, думаю, еще сделаем.

– Как Вы думаете, можно ли провести параллель между правом на самоопределение Донбасса и Нагорного Карабаха?

– Безусловно, и я часто говорю об этом. Хотя официальные лица Армении, когда я с ними общался, из своих дипломатических соображений даже к параллелям между Карабахом и Крымом подходили очень осторожно. Так, спикер парламента (на момент нашей беседы еще вице-спикер) Ален Симонян сказал, что это совершенно разные ситуации, а на мой уточняющий вопрос, значит ли это, что у Крыма меньше оснований на самоопределение, замялся и ответил в духе «их не меньше, они разные».

Когда я ехал в Степанакерт первый раз в составе журналистской делегации, для меня, помимо общих глубоких симпатий к Армении и ее маленькой героической области, дополнительным обстоятельством, вызывавшим душевную теплоту, была именно общность судеб с Донбассом. Помню, на ужине с представителями местной власти я поднял тост за то, чтобы все территории, мечтающие о самоопределении, получили ту судьбу, к которой стремятся: Карабах, Донбасс, Курдистан. На двух моих коллег из либеральных изданий, в личном плане вполне симпатичных людей, эта фраза подействовала, как ладан на черта.

Много, очень много общего. Уже в следующий визит, год назад, я вечером гулял по степанакертской площади, где на стендах размещены фотографии ребят, погибших во время войны 2020 года. Молодые парни, преимущественно 18–20-летние. Фактически выбито целое поколение. В Донбассе это поймут…

Пользуясь случаем, хочу передать привет всем моим ереванским и степанакертским друзьям и знакомым, главе МИД НКР Давиду Бабаяну, моему дорогому другу, советнику посольства Армении в Москве Эдварду Джамбазяну. Я и в Донецке о них никогда не забываю.

– Как Вы знаете, сейчас происходит эскалация конфликта между Арменией и Азербайджаном. Азербайджан нарушил границы Армении, и их ВС до сих пор находятся на территории Армении. Как Вы думаете, к чему это может привести?

– Боюсь, что в нынешней обстановке и при нынешней ереванской власти и очередная военная эскалация, и дипломатическое урегулирование могут привести лишь к одному – очередному ослаблению Армении и мрачным перспективам Арцаха. Я писал еще весной 2018-го: «Вашингтон, разумеется, не оттолкнет Армению при увеличении прозападной составляющей ее курса, но Айастан нужен звездно-полосатым господам в максимально ослабленном виде, без права голоса и лишь в случае готовности осуществить карабахское урегулирование по американскому сценарию, который будет один Бог знает каким».

Сейчас очевидно, что Запад и Турция, конкурируя между собой за доли в пакете акций ОАО «Южный Кавказ», хотели бы видеть Россию вне числа акционеров, а Армению и Азербайджан – в равной степени контролируемыми профильными активами, вот только Армению слабой, униженной и утратившей малейшую субъектность (здесь разве что у Франции есть возражения, да у некоторой части элиты США). Кстати, так же и с Сербией. Если Трамп был готов урегулировать косовскую проблему хоть с каким-то учетом позиции Белграда, то сейчас Вашингтон, претендуя на подчинение сербов и косоваров одновременно, хочет решить эту проблему почти исключительно за сербский счет и в унизительной форме. Причем им важно сделать это именно при Вучиче, чтобы наказать его за попытки хоть как-то сохранить отношения с Россией.

К сожалению, кавказская политика России и раньше была довольно невнятной, с основными принципами «и так сойдет» и «само рассосется», а сейчас и подавно не до того. Внимание к региону снизилось и увеличивается, лишь когда Турция, желая чего-то добиться от Москвы, кидает поленья в армяно-азербайджанский костер. Но сам факт этой постоянной угрозы и то, что Южный Кавказ остается российским подбрюшьем и очень важным для национальных интересов местом, говорит о том, что забывать о нем нельзя. Надеюсь, что Россия сюда еще полноценно вернется как гарант мира и стабильности. Хотя слишком многие против.

31 октября в Сочи прошли трехсторонние переговоры президента России В. Путина, президента Азербайджана И. Алиева и премьер-министра Армении Н. Пашиняна.

Было принято заявление, где говорится о приверженности сторон неукоснительно соблюдать все договоренности для нормализации армяно-азербайджанских отношений, обеспечения мира, стабильности, безопасности и экономического развития Южного Кавказа.

– Какой Вы представляете жизнь страны после специальной военной операции?

– Страной социально справедливой – я человек взглядов скорее социалистических. С властью, работающей на благо страны. С оздоровившейся культурой, где нет места «испуганным патриотам», а есть место и роль патриотам настоящим. С трепетным отношением к старости, детству, инвалидам, животным (для меня отношение к животным – это важный показатель здоровья общества). С гражданами, понимающими, ради чего были все жертвы. Страной, к которой тянутся в мире не только из-за самого факта вызова, брошенного США и Западу, а исходя из всего содержания ее внутренней и внешней политики.

Беседу вела Мария Коледа