Артем Оганов: Реальных союзников у Армении нет, кроме России

– Здравствуйте, Артем! Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье. Кто Ваши родители, деды?

– По линии папы я – армянин, по маминой – еврей. Папа родился в Тбилиси, его мама – коренная армянка из Тбилиси, а его папа из Арцаха, родом из Шуши. В детском возрасте – ему было лет 5 – он бежал со своими родителями из Шуши от резни 1920 года. Многие данные приходится восстанавливать по крупицам – они затерялись, затерлись, – и вот несколько лет назад я нашел родственников по дедушкиной линии. Они мне рассказали, что, когда дед и его родители бежали из Шуши, они поначалу осели недалеко от Карабаха. Когда дед повзрослел, он переехал в Тбилиси, там женился, там же родился и мой отец.

По маминой линии бабушка родом из-под Киева, дедушка из Одессы – совершенно два разных мира, которые пересеклись во время войны, потому что оба были на фронте, там и познакомились, поженились. После войны они осели в Днепропетровске – между Киевом и Одессой. Там родилась моя мама и ее брат, там они выросли. Потом мама перебралась в Москву. Там же родился мой старший брат, а когда пришло время рожать меня, мама решила поехать в Днепропетровск – на свою родину, чтобы я родился там. У акушерки, которая была на родах, замечательная семья. У нее есть сын – мой сверстник, Андрей Бахурин, известный мультипликатор, один из создателей мульт-

сериала «Смешарики». Я помню его практически столько же, сколько помню себя. Как-то наши пути разошлись, и мы долго не виделись, а недавно опять нашли друг друга, это было очень приятно.

– У Вас такое смешение кровей, а кем Вы себя ощущаете? Армянином, евреем, русским?

– Этнически я и армянин, и еврей. А культурно я – русский, потому что вырос в русской культуре. К сожалению, я не говорю по-армянски. Когда мне было 5 лет, я, кстати, говорил по-армянски. Я поехал к родственникам в Ереван, прожил там месяц. За этот месяц удивительным образом забыл русский и заговорил по-армянски – потому что родственники очень хотели и общались со мной только на армянском языке. Вернувшись в Москву, я оказался в противоположной ситуации. Отец не хотел нас учить армянскому, и из компании никто не говорил. Он хотел, чтобы мы были полностью детьми из русского общества. И вот за месяц я армянский язык снова полностью забыл. Я помню только отдельные какие-то простые слова вроде «хлеб», «ложка», «вилка», «вода» и мат.

– Вы учились в аспирантуре в Лондоне, потом жили в США. Что заставило Вас вернуться в Россию?

– Я еще много лет работал в Швейцарии. Получается, что я был аспирантом в Англии, потом там работал научным сотрудником, потом высшим научным сотрудником в Швейцарии, потом профессором тоже много лет в Америке. Меня ничего не заставляло. Я принял решение как свободный человек. Я вообще себя считаю свободным человеком и принимаю те решения, которые считаю правильными. Решил вернуться в Россию, потому что здесь интересно работать. В Америке моя карьера очень быстро развивалась и очень быстро достигла потолка, после чего стало немного скучно.

В научном плане интересно, а в карьерном смысле – каких-то вызовов особых и не было. Это с одной стороны. С другой стороны, я для себя выработал принцип, что при прочих равных – то есть если есть возможность в России жить и работать на тех же условиях, что и на Западе – лучше я буду жить в России. Это простой, банальный принцип: если одинаково хорошие условия жизни дома и не дома, лучше жить дома. Я думаю, никто с этим принципом не поспорит. Дома все родное: твоя культура, друзья, родственники, связи, какая-то психоэмоциональная память, комнаты, в которых тебя утро будит светом, дерево, возле которого ты впервые признался в любви, школа, в которую ты ходил – вот это все. Запахи, которые тебя окружают. Это же все очень ценно. И находясь вдали от этого, становишься будто дерево, которое пересадили из родной почвы в другую. Все-таки это внутреннее сопротивление никуда не уберешь. Оно так или иначе будет. По крайней мере, у меня так.

– Насколько я знаю, Вы – верующий человек, и по информации, которая имеется, Вы – католик. Как так получилось, что именно эта вера – католичество – Вам оказалась ближе? Как Вы стали католиком?

– Я стал верующим уже во взрослом возрасте, в 18,5 лет. Это был особенный путь. Я стал верующим не от рождения – меня никто не воспитывал в христианстве, я сам пришел к вере, или, точнее, Бог меня к этому привел. Я понимал, что верующий человек не может быть сам по себе. Он должен принадлежать к какой-нибудь Церкви. Дальше я применил логический метод: если Церковь – это место, где присутствует Бог, значит, там присутствует и человек со всеми своими пороками и заблуждениями. Это некая гарантия того, что это сообщество людей не скиснет, потому что там есть Бог, Божья искра. И вот я думал, как выбрать. Ведь очень много различных течений, Церквей. И критерии были такие: если Бог присутствует в этом сообществе и оно не скиснет, значит, это должна быть одна из самых древних конфессий. А значит, при всем моем уважении и любви к братьям-протестантам, это не про них. Протестантские церкви – молодые. Значит, мы остаемся с таким выбором: католики, православные, армяне, ассирийцы, копты, марониты – ну и все. Это самые древние церкви. Хорошо. Второй критерий – глобальность. Если Бог любит всех людей, значит, Церковь, где он находится, должна быть не только для ассирийцев или коптов, это должна быть церковь для всех. Тут мои соотечественники могут на меня обидеться, но Армянская Церковь, например, – она армянская, а не глобальная. И мы остаемся фактически перед следующим выбором: Католическая Церковь, которая глобальная, – и Православная, которая тоже глобальная. Как выбрать между ними?

По формальным признакам Католическая лидирует – она более многочисленная, более глобальная, более открытая миру, но у нее есть проблемы: крестовые походы, ужасные Римские Папы, время от времени попадавшие в истории. Сейчас Папа хороший, но бывали и очень плохие. Как быть с этим? Как быть с торговлей индульгенциями, сожжением еретиков и массой других отвратительнейших вещей?

С этими вопросами я направился к католическому священнику. Я пришел в католическую церковь, довольно быстро увидел священника. Он был молодой, вполне симпатичный – не в плане внешней красоты, – задумчивый такой, интеллигентный польский молодой человек. Я говорю ему: «Можно с Вами побеседовать?» Он говорит: «Да». И я ему выложил вот эти свои претензии к Католической Церкви. Для себя я решил: если он будет все это оправдывать – ноги моей здесь больше не будет. К моему приятному удивлению, его ответы на все были очень и очень корректными. Зло он называл злом, добро называл добром. Он отвечал достойно. Например, он говорил: «Вот это зло. А вот тут было изначально рациональное зерно, но люди идею извратили – и получилось зло». В принципе я получил вполне удовлетворительные ответы на свои вопросы.

Я понял, что хочу знать о католичестве больше. Я записался в группу, которая встречалась один или два раза в неделю и обсуждала католическое вероисповедание. И я понял, что хочу принять католичество. На тот момент к православию у меня тоже были претензии. Это были 90-е годы, когда по улицам Москвы ходили люди с лампасами и хоругвями, кричали: «Бей жидов, спасай Россию!» Во-первых, я наполовину еврей и мне такая философия совершенно чужда. Во-вторых, я – интернационалист и прекрасно понимаю, что люди, которые призывают к ненависти к какой-либо этнической группе, явно чего-то в этой жизни недопоняли. Они по сути своей фашисты. Именно поэтому всегда, когда сталкиваюсь с взаимной ненавистью армян и азербайджанцев, я и тем, и другим говорю, что так нельзя. Деретесь – деритесь. Но не воспитывайте своих детей в ненависти.

– А как с отношением к православию?

– Со временем я понял, что это было очень поверхностное и ошибочное суждение о православии.

Православие очень глубокая и светлая религия и по своей сути от католичества не отличается. Их пути разошлись, во многом из-за разных традиций греков и римлян, во многом – из-за разногласий в бюджетно-административной сфере между Патриархом Константинопольским и Римским Папой, но по вероисповеданию существенных отличий, я считаю, нет. Самое существенное отличие между католиками и православными – то, от кого приходит Святой Дух. Одни считают, что только от Бога-отца, другие – что и от Бога-отца, и от Бога-сына. Если вы зададите этот вопрос любому православному и католику, с огромной вероятностью вы получите неправильный ответ. Они сами даже в этом путаются. И многие отцы Церкви – и католической, и православной – исповедовали такой подход, и, собственно говоря, я не понимаю, какое отношение этот вопрос имеет к жизни христианина. Он настолько несущественен, с моей точки зрения, что можно совершенно спокойно этот вопрос закрыть. А это самый существенный вопрос, разделяющий католиков и православных. По сути же разделения никакого и нет.

Кроме того, я встретился со многими выдающимися, замечательными православными людьми. Наверное, самый замечательный человек, которого я встречал в своей жизни – это православный священник Антоний Сурожский, епископ, митрополит Великобритании и Ирландии. Я его неплохо знал, когда жил в Лондоне. Это самый выдающийся человек, которого я встречал в жизни. Но он оказался не католиком, а именно православным. И изъяснялся он понятно, и нес он людям свет, призывал к любви, а не к ненависти. Это был очень глубокий, очень понятный и потрясающий человек.

– А что скажете об Армянской Церкви?

– Армянская Церковь, которая оказалась отделена от Католической и Православной в 451 году, на мой взгляд, была отделена несправедливо. Армян обвинили в ереси монофизитства – до сих пор непонятно, являются армяне монофизитами или нет. Раньше считалось, что да, сейчас многие говорят, что нет. Но повторю, что, на мой взгляд, этот вопрос не имеет никакого – серьезного, по крайней мере, – последствия. Единственное, что критика монофизитов, которая заслуживает хоть какого-то внимания, состоит в следующем: монофизиты считали, что у Христа только божественная природа, а православные и католики считали, что он был и полностью Богом, и полностью человеком. То есть, когда он умирал на кресте, он действительно умирал на кресте – как человек. И он умер. А монофизиты считают, что он был только Бог, поэтому он не мог умереть на кресте. Вот это – вопрос, который более серьезный, но не критический.

Я бы хотел напомнить важную максиму блаженного Августина. Он сказал: «В главном – единство, в спорном – свобода, во всем – любовь». Читая историю Вселенских соборов, видишь, что вначале отлучили одних, потом отлучили других. Армяне попали в список тех, кого отлучили как раз за это, потом еще кого-то отлучали. И с каждым следующим Вселенским собором отлучения становились все более и более странными. Если вначале были ариане, которые и в божественность Христа, кстати, не верили – это было понятно, – то потом отлучили монофизитов – это уже менее понятно. А потом стали отлучать людей, учения которых от православных и католических не отличаются вообще ничем.

Лично я очень хорошо отношусь и к монофизитам, и к Армянской Церкви – я не знаю, монофизитская она или нет, но сейчас все в один голос говорят, что нет, вы не так поняли. Хотя я подозреваю, что скорее да, чем нет. Как бы то ни было, Армянская Церковь несет добро и мир.

– Артем, у Вас очень много научных достижений в той области, в которой Вы работаете – об этом известно всем. Но какое достижение лично для Вас самое значимое в Вашей научной деятельности?

– Создание метода предсказания кристаллических структур. Оно повлекло за собой много важных работ, много важных открытий, сделанных как мной и моими учениками, так и другими научными группами. Например, благодаря этому стало возможным открытие нового класса высокотемпературных сверхпроводников – сейчас это очень «горячая» тема. Самые высокотемпературные сверхпроводники – то есть те, которые близки к комнатной температуре, были открыты именно так. Сначала предсказаны моим методом, потом уже получены. Это первое.

Второе. Мы с японским коллегой, а параллельно и еще трое японских коллег – открыли новый минерал, который объясняет многие странные свойства слоя на границе мантии и ядра Земли, так называемый постперовскит. Это во многом перевернуло представления ученых о строении и эволюции нашей планеты. Многие считают, что существование этого слоя (который, вероятно, существовал не сразу, а возник по мере ее охлаждения) поменяло динамику земных недр и ускорило многие процессы, могло помочь возникновению жизни на поверхности Земли, вынося летучие элементы на поверхность. Многие из этих летучих элементов необходимы для жизни – такие, как водород, углерод и так далее.

Третье – был очень важный цикл работ по химии высоких давлений. Мы открыли много странных вещей. И что гелий и другие благородные газы становятся химически активными под давлением, и что возникают необычные соединения, которые абсолютно контрпродуктивны с точки зрения классической химии. Классическая химия не предусматривает существования таких соединений, но они возникают. К ним, к слову, относятся и те самые высокотемпературные сверхпроводники. И мы смогли объяснить их существование, сформулировав и создав новую шкалу электроотрицательности химических элементов. В течение нескольких десятилетий накапливался этот огромный массив странностей, которые происходят при высоком давлении, и практически все эти странности нам удалось объяснить.

– Артем, я точно знаю, что Вы небезразличны к судьбе Арцаха. Сегодня Арцах находится в жесточайшей блокаде. Наверное, Вы отслеживаете ситуацию. Как Вы считаете, что должны сделать армяне Арцаха, Армении, государство Армения, международные организации, страны – как они должны отреагировать на ту ситуацию, в которой оказались 120 тысяч человек – практически на грани гуманитарной катастрофы? Как Вы видите эту ситуацию?

– Во-первых, мне очень жаль, что до такой ситуации дошло. Мне очень жаль, что в армянском обществе произошел раскол, что есть люди, которые винят Арцах, что есть «арцахские армяне», есть «неарцахские», что есть «хорошие», есть «плохие». Мне очень жаль, что Армения в последние годы время от времени отворачивается от России. Потому что других реальных союзников у Армении нет и не будет. Есть Иран, но Иран неспособен решить проблему Армении на уровне государственной безопасности. На момент второй Карабахской войны Россия могла помочь. Сейчас у России руки связаны Украиной, сейчас Россия не может, а может быть, даже и не хочет помогать Армении – а на тот момент могла. Но не хотела в полной мере. Потому что руководство Армении время от времени показывало России фигу, потому что те люди, которые пришли во власть, стояли у истоков многих демонстраций против России, против военной базы и так далее. Такие вещи, конечно, накладывают свой отпечаток.

Россия могла бы, наверное, сделать больше, но сделала столько, сколько сделала. Просто спасла. Россия во вторую Карабахскую войну спасла Армению, потому что, если бы не Россия, Армения потеряла бы весь Арцах, а не только 2/3. Но мне кажется, что с союзниками надо выстраивать грамотную линию взаимодействия. Когда вы через день то с союзником, то против союзников – это не приводит к хорошим целям. Не приводит к хорошим обязательствам со стороны союзников и то, когда вы сегодня ему показываете фигу, а на другой день улыбаетесь. Вот это, мне кажется, привело ко многим проблемам. Хотя я и не политик и не политолог. Но чисто по-человечески нужно понимать базовые вещи. Например, если страна независимая, то ее никто не будет брать на свой баланс. Если Армения – независимая страна, то она берет у России электричество и прочее по рыночным ценам – и точка. И никак иначе. Могут быть какие-то скидки, а могут и не быть. Но если мы союзники, то это значит, что есть какие-то договоренности и эти договоренности должны выполняться.

Если Россия становится полностью автономным соседом Армении, если отношения будут строиться по такому принципу, то Армению вообще никто никогда не защитит. Потому что больше никому это не нужно. Такие страны, как США, Франция, Германия и так далее, гораздо больше заинтересованы в азербайджанских нефтегазовых ресурсах и в турецком членстве в НАТО, контроле над проливом и прочем, чем в добрых отношениях с Арменией. Поэтому, выбирая между Арменией и Азербайджаном, эти страны точно выберут Азербайджан. И они это показали делом. Во время 44-дневной войны они ничего не сделали. Кто пришел на помощь Армении? Россия. Но пришла немножко позже, чем могла. Во многом по вине руководства Армении, потому что они и помощь запросили слишком поздно, и вели себя очень по-разному.

Мне очень жаль, что сложилась такая ситуация, когда, например, переговоры во время этого кризиса могли вести профессиональные дипломаты, но их вел премьер-министр, который не дипломат. И вел эти переговоры плохо. Я видел эти дебаты между Алиевым и Пашиняном, еще до войны. Этих дебатов не должно было быть. В таких дебатах должен был участвовать профессиональный дипломат. Эти дебаты, на мой взгляд, Пашинян провалил. Опять же простая истина: каждым делом должен заниматься профессионал. Переговорами, дебатами должны заниматься профессиональные дипломаты. Алиев – профессиональный дипломат, он окончил МГИМО. Он свободно владеет и своим родным языком, и русским, и английским. В отличие от Пашиняна.

Одно дело – добрые намерения: сделать Армению многовекторной, и на Запад обращенной, и на Восток, и так далее. Но другое дело, когда на практике эта многовекторность превращается в глазах сторонников в ненадежность. А ваши добрые намерения умножаются на ноль тем, что вы ставите непрофессиональных людей на ключевые должности. И вместо того, чтобы эти вещи делали профессионалы, этим занимаются просто люди, у которых благие намерения, которыми вымощена дорога в ад. И сейчас получается такая ситуация, когда Армения с ее руководством публично заявляет, что готова отдать уже весь Арцах Азербайджану.

– Было уже заявление: «Арцах – это Азербайджан». В 2020 году, летом, Пашинян заявлял: «Арцах – это Армения, и точка!» – после чего началась война.

– В 2020 году не нужно было дразнить. А сейчас не нужно прогибаться перед ними. Но опять же все это должны были делать профессиональные дипломаты. А когда ключевую функцию выполняет человек, не являющийся профессионалом, это приводит к беде.

Что я думаю? Отдать полностью Арцах Азербайджану в обмен на какие-то гарантии безопасности – на мой взгляд, это очень странная идея. Когда вы находитесь в конфликте с другой страной, вы можете дать послабление, но просто тогда они будут ближе к вашей границе. Россия пришла на помощь в 44-дневной войне, но немного попозже по вине руководства Армении. Нет гарантий безопасности: если они нарушат договоренности и в этот раз тоже – это будет для вас уже смертельным ударом. Представьте себе, как в коммунальной квартире ссорятся люди – не могут поделить, чей коридор. Один говорит: «Ладно, хорошо, вот коридор – только ты меня не трогай» – то есть он уступает коридор. Но следующим шагом будет уже его выселение из комнаты, так как противоположная сторона почувствует вкус победы. И кто тогда придет на помощь к Армении? Россия, которая завязла на Украине и которая – не знаю, не могу об этом судить – доверяет или нет армянскому руководству? Но я бы, например, дважды подумал, прежде чем доверять руководству Армении. Например, Пашинян же заявлял, что не будет помогать России уходить от санкций, было же такое.

– Артем, тяжелая ситуация сложилась не только в Арцахе, но и в Армении. Азербайджан почти ежедневно нарушает границу с Арменией – уже с суверенным государством, – обстреливает и так далее. Вы видите какой-то глобальный выход из того положения, в котором оказались Арцах и Армения?

– Понимаете, Григорий, Вы сейчас ставите меня в положение Пашиняна. Когда я, не будучи профессионалом в дипломатии, должен принимать какие-то решения. Пусть этим занимаются профессионалы: дипломаты, политики, которые в этом имеют действительно большой опыт. С моей непрофессиональной точки зрения, решение этой проблемы может быть в сфере каких-то общих экономических интересов. Если сделать Арцах либо независимым государством, каким он отчасти уже сейчас является, либо какой-то зоной общих экономических интересов, может быть, эту ситуацию можно разрешить. Посмотрите на такое государство, как Андорра. Она находится между Испанией и Францией, управляется двумя главами государств – французским президентом и испанским епископом. Получается, зона неких общих совместных интересов. Это отчасти независимое государство, но оно соуправляется двумя странами. Возможна такая схема в Карабахе? Ну почему бы и нет.

Мы сейчас находимся фактически в третьей мировой войне.

Это означает, что границы будут меняться. И конечно, могут вспыхнуть и скорее всего вспыхнут новые конфликты. Нельзя исключать вообще ничего – новой Карабахской войны, войны между Россией и Турцией, войны между кем угодно с кем угодно. Армении с Турцией, Турции с Ираном – все что хотите может полыхнуть. И в этом случае результат непредсказуем. Может произойти вообще все что угодно – от исчезновения Армении до расширения Армении. Но если исключить такие крайние сценарии, реалистичный вариант – это сделать какую-то зону взаимных экономических интересов в Карабахе. И мне кажется, что ни один здравый человек не сможет ничего этому противопоставить.

В Карабахе жило армянское большинство, но там же жило и значимое азербайджанское меньшинство. И нормально жили в общем-то. До поры до времени. Мои предки бежали из Шуши в 1920 году, когда была резня в Шуше. Нельзя было тогда армянам там жить. Но до этого как-то же они сосуществовали с азербайджанцами. Наверное, могли бы жить и дальше. Когда я путешествовал по Армении, останавливаясь в домах армянских семей, меня потрясло то, что, за исключением Еревана, во всех остальных городах, где я останавливался, люди мне рассказывали, что лучшие друзья у них были азербайджанцы, которые когда-то здесь жили. Или дочка замужем за азербайджанцем, живет в Баку, не может приехать на родину. Или сын женился на азербайджанке, отличные люди.

– У нас смешанных браков много было – и есть на самом деле.

– Много. И кому это мешало? Это же возможно. У меня мало друзей азербайджанцев, но есть. Есть два человека – очень хорошие люди, прекрасно относятся к Армении и к армянам. Один из них вообще вырос в Армении. Можно же дружить. Но накачивается ненависть, особенно на азербайджанской стороне градус ненависти совершенно какой-то запредельный. Я как-то несколько раз был свидетелем дискуссии с азербайджанцами и даже сам участвовал – обзывательства, ужас…

– Там детей в школах учат: «Кто ваши враги?» Дети кричат: «Армяне!»

– Это все ужасно. И мне кажется, что если мы сможем этой ненависти положить конец, то это будет здорово.

– Давайте перейдем на более оптимистические темы. Артем, в одном из интервью Вы заявили, что в жизни мечты сбываются. И, я так понял, к мечтам Вы относитесь очень трепетно. Что нужно сделать для того, чтобы в жизни сбывались мечты?

– Нужно культивировать в себе мечтателя. Нужно мечтать, верить своим мечтам и идти за своей мечтой. Недостаточно просто сказать: «Я хочу!..» Как у Пушкина – «быть столбовой дворянкой» и так далее. Мечтают не так. Ты мечтаешь стать ученым – значит, нужно что? Получить самое хорошее из возможного образование. Для этого нужно готовиться к экзаменам, поступать в институт. Вот так нужно мечтать. Такие мечты сбываются. Ты мечтаешь стать счастливым отцом многодетного семейства – что для этого нужно? Нужно найти правильного человека, с которым ты можешь быть счастливым всю свою жизнь. Работай над собой, ищи спутника или спутницу жизни. Не обращай внимания только на красоту. Смотри глубже. Смотри на сердце, на душу человека. Ответь себе, подходите ли вы друг другу – только честно. Потому что пойти в кино или что-то еще можно с кем угодно, но жизнь строится не только из этого. Вернее, совсем не из этого. А интересно ли тебе с этим человеком, доверяешь ли ты этому человеку? Потому что в браке, наверное, самое важное – доверие. Когда ты знаешь, что можешь этому человеку выложить всю свою душу и он тебя не осудит, а поймет и полюбит. Есть ли такое доверие между вами? Или ты что-то человеку скажешь, а он потом всю жизнь тебе будет это припоминать и хохотать надо тобой? Мне кажется, именно это очень важно. Когда ты мечтаешь, важно ответить себе на вопрос: а как прийти к этой мечте? И просто идти. Настоящая мечта – это путь, это направление, в котором ты живешь всю жизнь. А если ты идешь, то дорогу ты осилишь.

– Артем, а есть ли у Вас мечта, которая еще не сбылась?

– У меня есть две мечты, которые не сбылись. И никогда уже, вероятно, не сбудутся. Одна мечта у меня была – сходить живьем на концерт Шарля Азнавура. И моя мечта почти сбылась, она могла сбыться – он был с концертами в Москве.

– Да, я как раз был на этом концерте.

– Я замотался, думал, что он же собирался приехать еще в следующем году – ладно, схожу в следующем году. А он умер. В том году я мог пойти, а в следующем уже не получилось. Не откладывайте свои мечты – вот такой вот урок. Ну и еще была одна мечта – я очень люблю мюзикл «Норд-Ост» по мотивам «Двух капитанов». Я мечтал попасть на него вживую. Не сложилось. Я тогда жил на Западе, этот мюзикл тогда террористы захватили и так далее. Восстановить его, наверное, уже никогда не получится, хотя он сейчас идет, например, в кино – сделали киноверсию. Я, кстати, подружился с создателем этого мюзикла – Георгием Васильевым. Удивительный человек, на песнях которого я вырос, а на мультике которого – «Фиксики» – выросли мои дети. Это человек, который очень много интересных вещей сделал. Мы дружим.

– Артем, а Вы – счастливый человек?

– Да. Смотрите, что такое счастье? Как ученый я могу Вам сказать, что точность формулировок – это уже половина сделанного дела. И надо с самого начала навести порядок в своей голове. Точно знать, что вы подразумеваете под тем или иным понятием. Что для вас счастье? Для меня счастье – это когда ты нашел свое место в жизни. Когда ты находишься там, где можешь реализовать и умножить свои таланты, там, где ты знаешь, ради чего ты живешь. Я – счастливый человек.

– Большое спасибо за очень интересную беседу. Надеюсь, что в скором времени мы еще раз с Вами встретимся и наш разговор будет более оптимистичным, особенно в том, что касается Армении и Арцаха. Артем, удачи Вам в Вашей очень важной, интересной научной деятельности!

– Спасибо Вам огромное. И Вам тоже всего самого доброго.

Беседу вел Григорий Анисонян