Владимир Мезенцев: Мы должны стать настолько сильными, чтобы враг нас уважал, боялся

– Владимир Анатольевич, начиная наше с Вами интервью, я хотел бы задать несколько вопросов о Вашей семье. Из какой Вы семьи? Где Вы родились, где учились?

– Семья на самом деле для нас всех – основа той жизни, которую мы проживаем. Мне уже 64 года завтра будет, и конечно же мои предки – это основа моей нынешней жизни. Моя мать – учительница, а отец – инженер. Я родился на Волге, в городе Калязин.

– Интеллигенция.

– Совершенно верно. Но ведь до них были еще и дедушки, бабушки. По уральской линии, по отцу, мы уральские казаки, корни идут из Пермской области. А по маминой линии я – волгарь. Тверская область, Калининская. И вот эта смесь Урала и Волги, мощнейших двух регионов, во мне и живет до сих пор.

– Вы – настоящий русский человек.

– Да, в том понимании, что и фамилии-то все русские, но и два моих деда погибли на войне. Один в 1941 году, второй в 1943-м, оба коммунисты. Оба настоящие, обычные рабочие. Ушли на фронт добровольцами и, к сожалению, не вернулись. Бабушки у меня награждены медалями за труд во время Великой Отечественной войны, и та, и другая. Обе воспитали по несколько детей. Бабушка по маминой линии – 6, по папиной – 4. И поэтому конечно же я горжусь тем, что мои деды сложили головы, не посрамив Отечества. Своих дедов у меня, получается, не было, погибли, я был воспитан чужими дедами, ветеранами Великой Отечественной войны. Конечно, они вкладывали в меня душу, и я очень благодарен, что не был обделен их вниманием и в школе, и в армии, и после армии, когда я тесно общался с этой категорией. Это великие люди, те, кто сотворил нашу Победу. В этом году мы отмечаем уже 80-летие нашей Победы, и я хочу сказать, что наш народ – Великий.

– Да, 9 мая этого года будет уже 80 лет Победы. Вы – ветеран Афганистана. Насколько я знаю, Вы довольно долго там служили?

– Полтора года.

– Полтора года… Что запомнилось из этой войны в Афганистане?

– Я могу сказать, чем я горжусь. Я не просто участник войны и ветеран афганских событий. Я – как раз из тех революционеров, если можно так сказать. Мы же были первые. Нас подняли по тревоге, и вся наша воздушно-десантная 103-я Витебская гвардейская дивизия целиком была десантирована посадочным способом, без парашютов. Это была огромнейшая специальная военная операция. Так что я – тоже участник специальной военной операции, только «Байкал-79», которая прошла успешно. Жаль только, мы потеряли целый борт – разбился ИЛ-76, на борту которого находились 37 десантников и 10 летчиков. Один из них – наш земляк из Свердловской области Абросимов Коля. Это был первый погибший, еще до того, как мы приземлились. Это случилось 25 декабря в 19:30. Понятно, что первым надо было все испытывать, а мы же пацаны! Я тогда только полгода отслужил. Слава Богу, что наша дивизия готовилась на учениях «Щит-80» в Германии, и эти полгода с нами занимались очень интенсивно. Может быть, поэтому выбор и пал на нашу дивизию – потому что она была на тот период наиболее подготовленной – мобильной, перевооруженной (у нас появились гранатометы АГС-17, снайперские винтовки, ручные гранатометы, автоматы АКС-74, пули со смещенным центром тяжести). Нас всех подняли по тревоге. Мы все были срочники, никаких контрактников у нас не было. Поставили боевую задачу – мы прилетели, все сделали. Первые полгода мы как раз устанавливали конституционный порядок на территории крупных городов. В частности, в Кабуле. А потом наш 1-й батальон 357-го вардейского парашютного полка выделили, с нами целый месяц занимались инструкторы Главного разведывательного управления спецназа, и на целый год батальон ушел на войну.

– Так все-таки что запомнилось?

– А вот я расскажу, чем мы занимались, и потом уже – что запомнилось. Чем наш батальон занимался – это засады постоянные, постоянные боевые действия с «Каскадом» спецназа, со спецназом ГРУ. Это зачистки, прочесывания, когда мы проверяли населенные пункты. Это сопровождение колонн. Каждый день находились какие-то задачи. Запомнились мои друзья – мы и сейчас общаемся, хотя уже 45 лет прошло. Мы общаемся с командиром полка, с начальником штаба полка, с командиром батальона, с начальником штаба, с ротными, с зампотехом, с солдатами, которые еще живы. Есть гордость за нас. Ведь у нас разные национальности были. Я помню, у нас был парень Рома Епископосян – армянин.

– Кстати, вчера Вы встречались с начальником штаба 40-й армии Норатом Тер-Григорьянцем, который в те годы руководил всей той операцией.

– Да-да. Так вот, я хочу сказать, что в нашем батальоне все были братья, все были равны. Русские, армяне и украинцы – не было обозначения национальностей. Было одно – «боевой брат». Откуда ты – из Дагестана, еще откуда-то – это все чисто так, территориально. И вот что мне запомнилось: наши ребята – такие мужественные, они переносили такие тяготы и лишения, недосыпали, недоедали, мерзли, но всегда выполняли боевые задачи, не стонали. Просто гоняли «духов», потому что мы были физически сильнее их и тем более духовно. Поэтому, когда десантники где-то воевали, скажем так, душманы этого боялись.

Запомнилось то, что наша армия – всегда освободительная. И мы были достойны этого звания, мы были достойны своих дедов. Мы никогда не мародерствовали, никакого насилия по отношению к гражданам не позволяли. Наши ребята проявляли настоящую воинскую доблесть.

– Уже три года идет специальная военная операция на Украине. Как «Боевое братство» участвует в поддержке наших ребят на Украине?

– Если можно сказать одним словом, то – «всемерно». Все меры, какие граждане сегодня могут применить, все возможности, которые мы можем использовать – все используются в полную силу. Наши ребята находятся там, на операции.

– Вы имеете в виду членов «Боевого братства»?

– Конечно. Члены «Боевого братства» находятся там, на операции, они пополняют ряды, и, к сожалению, некоторых мы уже никогда не увидим. Занимаемся, понятное дело, гуманитарной помощью, организуем ее, доставляем. Стараемся помогать нашим парням там. Здесь – военная патриотика, постоянно в школах, постоянно с народом, постоянные лекции. Я сам как лектор общества «Знание», как кандидат педагогических наук использую свой потенциал, чтобы правильно рассказать о политической обстановке, правильно сориентировать нашу молодежь. Мы помогаем найти юридическую помощь, мы оказываем помощь раненым. Только что приехал из нашего окружного госпиталя, где мы поблагодарили наших военных врачей и гражданских медицинских сотрудников за их работу, сказали им теплые слова, вручили награды. И вот так по всем направлениям «Боевое братство» и работает. Наш руководитель центрального совета Саблин Дмитрий Вадимович, депутат Государственной Думы, единственный за всю историю всероссийских общественных объединений был удостоен 9 декабря награды – звезды Героя Российской Федерации, которую ему лично вручил президент России. И мы, руководители региональных организаций, гордимся, что частичка каждого из нас в этой звезде Героя есть. Вот это – здорово. Поэтому я и говорю, что наши парни работают по всем направлениям.

У нас есть подразделение «ГРОМ «Каскад» – это подразделение, которое выполняет особые задачи.

– Как Вы думаете, долго еще продлится специальная военная операция? Что бы Вы пожелали нашим ребятам?

– Пожелание ребятам: однозначно, завершить побыстрее, вернуться побыстрее домой – безусловно, другого я не могу желать. Когда «закончится»? Я могу сказать совершенно однозначно: все будет зависеть от внутренней политики у нас здесь, не от внешней. Враг должен понимать, что мы – сильные. Мы должны стать сильными настолько, чтобы враг нас уважал, боялся и чтобы наших пацанов не убивали. Вот это называется победа.

– Вы говорили о том, что бывали в Армении. Расскажите, когда это было? Как Вы относитесь к армянскому народу?

– На самом деле мне подходят слова «воин-интернационалист». Я до мозга костей воин-интернационалист. Началось это, наверное, еще со школы. В нашей школе была такая традиция – каждый год один из дней во время учебного процесса наш класс посвящал одной из наших республик: Армянская ССР, Азербайджанская ССР, Литовская, Узбекская и так далее, РСФСР. Мы учили песни, историю, географию этой республики, национальный состав, одежду, танцы. И так мы проникались любовью к этим народам. А когда я пришел в армию, я уже говорил, там у меня был товарищ Рома, другие ребята-армяне, отличные. Потом я поступил на службу в уголовный розыск.

– Да, Вы же юрист по образованию!

– Я закончил Свердловский юридический институт в 1985 году и считаю, что мой выбор был правильным. Мне советовали в МГИМО поступать – мог стать дипломатом, мог податься еще куда-то, были возможности, особенно после Афганистана.

– Тогда ведь были определенные льготы.

– Дело не в льготах, а в замечательных людях, у которых была возможность. Мне так и сказали: хочешь в МГИМО – пойдешь в МГИМО, хочешь куда-то еще – пойдешь туда.

– Но Вы выбрали Свердловский институт?

– Да, я выбрал родину. Приехал в Челябинск, где вырос, и выбрал Свердловский юридический институт, о чем не жалею и не пожалел ни разу, и сейчас горжусь. Сейчас я в совете ветеранов нашего университета, мы общаемся и с ректором, и с преподавательским составом, и со студентами. И сын мой учится там, и дочь закончила этот университет. Конечно же это юридическое начало мне было дано, но я все равно хотел служить Отечеству. И вот я попал служить в уголовный розыск. Первая из командировок была в Армению, в Ереван. Я выучил несколько слов по-армянски. У меня был товарищ, я попросил его объяснить, как будет «здравствуйте» и так далее. Он мне сказал. И вот я приехал в Ереван.

– Какой был год?

– 1986 год. Первым делом я поехал в отделение милиции, мы поговорили с начальником уголовного розыска, помню, Ашот его звали. А потом зашли два армянских опера из Еревана, из Ленинского отдела, и я с ними поздоровался по-армянски. Они мне отвечают – а я же не понимаю. Говорю: «Парни, я же из Свердловска, опер». Они: «Да как так, ты только что на чистейшем армянском, на ереванском диалекте говорил!» Ашот смеется. Показал им свое служебное удостоверение, они убедились, что я действительно из Екатеринбурга, и вот так мы посмеялись, подружились. Встречали ребята очень хорошо. Настолько добродушно! Насколько можно было, мы, конечно, и горы посмотрели, и обедали вместе – как обойтись без коньяка «Арарат»? А остановились и жили мы в армянской семье, не в гостинице – в настоящей, рабочей армянской семье. Там был дядя Арташ. Очень были хорошие ребята, отличные люди. Мы там жили, и вот я почувствовал эту армянскую жизнь, настоящую. Он – настоящий работяга, жена вся в хозяйстве, дети красивые, умные, замечательные. Девочка Аида – спросил у нее щетку обувь почистить, утюг, чтоб одежду в порядок привести. Просыпаюсь – у меня все наглажено, начищено: Аидочка все сделала. Я уже вечером с шоколадкой пришел, благодарить. Ну вот как я могу относиться к такому народу, к таким людям? И впечатления у меня остались!.. До сих пор они настолько сильны! Кроме того, у нас работали конечно же ребята – армяне по национальности. У нас же не было «гражданин Армении» – у нас был «гражданин Советского Союза». И до сих пор отношения мы поддерживаем. Я присутствовал, когда в Екатеринбурге закладывали армянский храм, председатель общины Масис Назарян приглашал меня – мы с ним очень дружим.

И конечно же я очень расстраиваюсь, когда идут всякие конфликты. Например, вот это азербайджано-армянское противостояние. Я не берусь туда глубоко влезать, мне само по себе это неприятно – что погибают люди. Не просто шум идет, а люди гибнут по-настоящему. Наверное, я бы пожелал братскому армянскому народу, чтобы они все-таки не забывали историю и понимали, что путь Армении с Россией. Сейчас армян в России проживает больше, чем в самой Армении. Мы неразрывны. И надо работать с молодежью, чтобы не получилось, что руководителям – может быть, не самым лучшим руководителям – удалось бы посеять зерно сомнения в дружбе. В Свердловске, да и вообще в России, у нас никогда никто не сказал об Армении плохо. Люди прекрасные есть – русские, армяне, азербайджанцы и украинцы – и есть негодяи. У негодяя нет национальности. А вот песни Армении – мы их с удовольствием слушаем. У меня есть друзья – отличные люди, всегда мы находим общие темы. У меня сосед Артур Петросян – его двое мальчишек выросли вместе с моим сыном, это мои племянники, можно сказать. Мы с ним конечно же: «Привет, брат! Как дела, брат?» Когда ему что-то нужно – он мне позвонит, когда мне нужно – я ему позвоню. Кто спрашивает, кто какой национальности! Да какая разница! Кстати, к нам приезжает пацан, азербайджанец. Молодой мальчишка, и они дружат.

– Екатеринбург – территория дружбы.

– Однозначно.

– Владимир Анатольевич, я знаю, что Вы – автор и исполнитель военно-патриотических песен. У Вас есть музыкальное образование? Какие это песни? Расскажите вообще об этой части Вашей жизни.

– Это часть моей жизни. Я просто люблю песни, люблю петь, играть на баяне немножко, на гитаре.

– Так есть музыкальное образование?

– Нет.

– То есть нот Вы не знаете?

– Нет, просто на слух играю. Ребята раньше на гитаре играли, девчонкам же нравится, когда парень играет и песни поет. А когда я на баяне играл, танцевали бабушки, дедушки.

– Гармониста все любят.

– Да, все любят, и всегда тебя накормят и напоят. А сказать, чтобы я поэт был… Немного есть у меня и стихов, и песен. «Майский дождь», например, про Афганистан, про свердловский ОМОН есть песня.

– Но в основном они на военно-патриотическую тематику?

– Нет, есть и про любовь. Последние лет 20–25 я поздравляю женщин с 8 марта своими стихами. Раньше открытки, а сейчас я по телефону отправляю записи, как читаю вслух стихи.

– А Вы поздравили женщин с 8 марта?

– Да, написал стихи к 8 марта. Есть же хороший офицерский тост – мы пьем за трех женщин: Родину-мать, женщину, которая родила нас, женщину, которая родила нам детей.

– Скажите, пожалуйста, Владимир Анатольевич, что для Вас в жизни главное?

– Недавно я как раз задумался над этим. Главное предназначение человека на земле – утром проснуться и задать единственный вопрос: что я могу сделать для людей?

– Для Вас главное в жизни – быть полезным человеком?

– Конечно. Это предназначение, Бог нас создал для этого. Все остальное уже вторично, третично.

– Какие Ваши друзья? По каким критериям Вы определяете, может ли вот этот человек быть Вашим другом?

– Недавно поймал себя на мысли, что меня, наверное, окружают больше единомышленники, нежели друзья. Друг может предать, единомышленник никогда не предаст. Потому что думает так же, как и я. И вот друзей, чтобы выбирать по каким-то позициям… Скорее можно сказать, что мне Господь посылает таких друзей.

– Значит, друг должен быть одновременно и единомышленником.

– Конечно, это идеально, это монументально получится. Если друг окажется единомышленником – это подарок судьбы, он всегда с тобой рядом, его дружеские чувства, может быть, даже дружеская любовь, дружеское понимание подкреплены единообразием мыслей – это вообще все. Он никогда тебя не предаст, никогда ничего не сделает плохого. А вот про друзей – я задаю вопрос: «Почему меня хорошие люди окружают?» Мне говорят: «В принципе ты сам, наверное, человек хороший. Потому что не будет же с тобой общаться хороший человек, если ты сам плохой?» И вот стараешься быть как-то получше, что-то делать. И принцип «от добра добра не ищут» – это мое. Если тебе сделали хорошее – всегда помни это. Всегда относись к человеку так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Вот эти истины присутствуют, наверное, и во мне. Я не святой. Может быть, и нарушаю что-то где-то. Я понимаю, что, нарушив что-то, сделав что-то плохое, я должен сделать кратно лучше, больше. И поэтому я всегда в долгу.

– Кстати, о святости. Вы человек верующий?

– Да, конечно, верующий и крещеный. Официально меня бабушка крестила в 4 месяца. Я не так часто, как нужно, хожу в церковь – как, например, мой друг, с которым мы служили в Афганистане. Он молится, ходит. Он меня наставляет. Я беру с него пример. Каждый день я говорю примерно такую молитву: «Господи, спаси и сохрани. Прости, помилуй, помоги. Господи, помоги моим близким, помоги моим родным. Господи, помоги хорошим людям. Господи, спаси Россию». Вот этого достаточно для того, чтобы Господь услышал и сделал что-то хорошее.

– Владимир Анатольевич, у Вас много наград, я вижу. Они все важны, конечно. Но всегда бывает – и у Вас, наверное, тоже, – что есть одна награда, которой больше всего гордишься.

– Честно сказать, она не получена. Я могу объяснить. У нас есть указ, который приняли относительно недавно, в 2020 году. Однажды мы собрались с командирами.

– По Афганистану?

– Да. Наши солдаты, офицеры. И они говорят: «Слушайте, а как у вас с наградами?» Это было уже лет через 20–30 после тех событий. А никто ничего не получил. «Как не получали? Столько операций было! Я на вас лично писал!» – командир батальона говорит. Ротный говорит: «Я же тоже писал». Командир, начальник штаба полка говорит: «Конечно, я подписывал, на дивизию отправляли награды. И что, никто ничего не получил?»

– На какую награду подписывали?

– У меня на две награды подписывали – медаль за отвагу и за боевые заслуги.

– А кто эти медали должен выдавать? Министерство обороны?

– Нет, сейчас в принципе как гражданских нас должны просто представить губернаторы. Есть предписанный путь, всё. Но вот можно сейчас найти положение о наградной системе Российской Федерации, и там введено 2 пункта за номерами 36 и 37. Пункт 36 говорит, что если ветеранов войны в Афганистане до 91-го года не наградили, мы их больше награждать не будем. То есть солдатский подвиг, оказывается, в 91-м году закончился, всё.

– Но это же несправедливо.

– Не просто несправедливо, а антиконституционно, антинародно. Но есть еще 37-й пункт! Если в течение 10 лет не получил награду – всё, подвиг не считается действительным! Есть указ президента, в 37-м пункте говорится: вы за 10 лет не успели? вы за 10 лет не нашлись? – всё, и этот подвиг солдатский ни о чем.

– Вы предлагаете пересмотреть этот 37-й пункт?

– Да убрать надо вообще! Он просто нереальный!

– Будем надеяться, что награда найдет героя.

– Да, вот она – самая дорогая. Дорог орден афганский.

– Но Вы гордитесь этими орденами?

– Конечно, горжусь. И у меня есть даже медаль – всем нашим ее давали – «От благодарного афганского народа». Это тоже медаль, заслуженная государственная медаль, которая подтверждает наш статус – что мы там были. Самая высокая среди наград – медаль «За заслуги перед Отечеством».

– Какой степени?

– Второй.

– Наград у Вас действительно много.

– Это все – жизнь. Некоторые не понимают этого, некоторые вообще говорят: «Что это у тебя за значок?» – к сожалению. Это вот насколько мы упустили воспитание.

– Когда, глядя на орден, говорят «значок»? Молодые не все знают?

– Да. «А это что за значок красивенький у тебя?» Не то что молодые! 40-летние могут так.

– Упустили поколение целое.

– Так точно.

– Возвращаясь к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне, где воевали наши деды и отцы, Ваши пожелания нашим читателям в преддверии этого великого праздника?

– Читателям хочется напомнить, что в каждом из них, ведь большинство из них родом из Советского Союза, течет кровь, живет ген народа-победителя. Мы обречены на победу на генном уровне. Вот в чем дело. Единственный народ, способный на массовый героизм – это наш народ. Нельзя это забывать. Этим надо гордиться. Надо воспитывать своих детей. Надо любить жизнь. Надо любить людей. Как я уже сказал, наше предназначение – любить людей. И никогда не забывать эту победу. Никогда не забывать Великую Отечественную войну. Да вообще нельзя забывать наши победы! Надо помнить и Александра Невского, и Бородинскую битву. Историю надо учить. История – это жизнь. Непомнящий Фома, который не знает свою историю – это обреченный человек. Пытались 30 лет это с нами сделать – не получилось. Сейчас наоборот – мы пытаемся Россию поднимать в плане веры, в плане исторических ценностей. Мы создали движение «Память сильнее времени». И вот тогда и армяне, и русские, и украинцы – мы все будем счастливы. Просто будет счастливый большой народ. Надо возродить эти чувства в отношениях. Потому что без этого, конечно, ничего не получится. Вот если я вижу, что в Армении плохо – я не буду себя чувствовать счастливым.

– Владимир Анатольевич, я желаю Вам крепкого здоровья, выполнения всех Ваших задач – которые Вы сами поставили перед собой.

– Дай Бог, спасибо огромное.

Беседу вел Григорий Анисонян