«Черкесский вопрос» и формирование нового статус-кво на Кавказе
20 мая 2011 года парламент Грузии на пленарной сессии признал события 1860-1870 годов в западной части Кавказа «геноцидом Российской империи против черкесского народа». За принятие резолюции проголосовали 95 депутатов при отсутствии воздержавшихся и голосов против.
На протяжении полутора лет в Тбилиси время от времени проходили конференции по «черкесскому вопросу», на которых звучали обращения к национальному грузинскому парламенту с просьбами о признании «геноцида». Поэтому нельзя сказать, чтобы решение от 20 мая было спонтанным и неподготовленным. Еще в декабре прошлого года министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили (самый влиятельный политик в стране после Михаила Саакашвили) в интервью российскому изданию «Коммерсант – Власть» на вопрос «Готовится в парламенте признание геноцида черкесов?» без обиняков ответил: «Да, готовится». На реплику же: «Но это еще больше осложнит отношения с Россией» Мерабишвили возразил: «А что, разве бывает еще больше?» Время покажет, прав ли был грузинский государственный министр в своих прогнозах.
Как бы то ни было, а резолюция от 20 мая состояла из вводной части и двух пунктов. В документе говорилось о том, что Российская империя проводила в отношении черкесов колониальную политику на протяжении 100 лет (1763-1864 гг.). Даже странно, что при известной тбилисской мегаломании был выбран столь малый временной срок. Но если говорить серьезно, то парламент Грузии констатировал гибель свыше 90% черкесского населения от действий Российской империи. «Парламент Грузии постановляет: согласно IV Гаагской конвенции от 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны» и конвенции ООН от 1948 года «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» признать геноцидом массовое уничтожение черкесов (адыгов) и их вынужденное переселение с исторической Родины в период российско-кавказской войны. Согласно конвенции ООН от 1951 года «О статусе беженцев» признать беженцами в период российско-кавказской войны и впоследствии вынужденно депортированных с Родины черкесов», – констатировала резолюция.
Остроты ситуации добавляет тот факт, что решение грузинских парламентариев было принято в канун 21 мая. Этот день в республиках Северного Кавказа с адыгским (черкесским) населением (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Адыгея), так и среди черкесской диаспоры (начиная от Турции и стран Ближнего Востока и заканчивая европейскими государствами и США) отмечается как трагическая годовщина. В 1864 году русские войска заняли последний очаг сопротивления черкесов на Западном Кавказе – урочище Кбаадэ (Кбаада). Сегодня на его месте располагается поселок Красная Поляна Адлерского района Сочи, ставший за последние годы одним из любимых мест отдыха представителей российской государственной элиты. 21 мая 1864 года в этом месте состоялся парад русских войск, который принимал четвертый сын императора Николая I великий князь Михаил Николаевич.
Таким образом, кто бы и как ни относился к решению грузинского парламента, «геноцид черкесов» введен в политико-правовой оборот. Сегодня трудно со стопроцентной точностью сказать, кто и когда последует этому прецеденту. И последует ли вообще. Но как бы ни развивалась «черкесская тема» дальше, мы можем зафиксировать несколько важных итогов.
Во-первых, майское голосование в грузинском парламенте в очередной раз доказало, что Большой Кавказ остается регионом с подвижными идентичностями, лояльностями, воззрениями, которые сменяют друг друга в течение короткого промежутка времени. Эта «стабильная нестабильность» блестяще и на большом количестве примеров описана американским историком, профессором университета Джорджтаун Чарльзом Кингом в его специальном «кавказском» исследовании «Призрак свободы»: «Армяне были, вероятно, наиболее привилегированной немусульманской группой в Оттоманской империи. Их признание в качестве особо защищенной общины уходило своими корнями в самый начальный период Оттоманской имперской системы. Но уже к 1890 году они стали мишенью для страшного государственного насилия и геноцида в период Первой мировой войны. Нынешняя Республика Армения – прямой результат этих событий. В период позднего Средневековья территория, называемая Грузией, исчезла с карты, замененная массой противостоящих друг другу феодальных царств, княжеств. Потребовалось много десятилетий начиная с 1801 года, чтобы Российская империя собрала их снова воедино… Этноним «азербайджанцы» не имел четкого этнического наполнения до ХХ века. Сегодня – это основа для сильного национального сознания, не говоря уже о государстве. Во время Кавказских войн XIX века адыги (черкесы) были теми, кто вел наиболее длительное по времени сопротивление против российской власти. В сегодняшней России адыги оставались одними из самых политически лояльных компонентов среди народов российского Северного Кавказа даже во время поднятой чеченцами герильи середины 1990-х гг.».
Добавим к примерам американского профессора еще два. В течение всего XIX века одним из наиболее «неудобных» кавказских народов для Российской империи были абхазы. В 1810 году (то есть после присоединения территории нынешней Абхазии к России) произошла первая в истории абхазского народа эмиграция в пределы Османской империи (тогда она составила около 5 тысяч человек). Поддержанный же императором Александром Благословенным абхазский князь Георгий (Сафарбей) Чачба, оказалось на поверку, не пользовался на собственной родине популярностью и всеобщей поддержкой. Поэтому пришлось использовать русскую военную силу, чтобы решить тогдашний спор «хозяйствующих братьев» в пользу Сафарбея. Впрочем, и это использование далеко не сразу определило «исторический выбор» абхазов в пользу России. В 1866 году произошло лыхненское восстание, спровоцировавшее уже массовое переселение абхазов в пределы Оттоманской империи. Османское влияние (и заинтересованность в ориентации на Оттоманскую империю) сохранялось в Абхазии как минимум до Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Сегодняшние же лидеры Абхазии торжественно отмечают двухсотлетие со дня вхождения Абхазского княжества в состав Российской империи. Именно в день «славного юбилея» 17 февраля 2010 года состоялся первый официальный визит прошедшего инаугурацию президента Абхазии Сергея Багапша в Москву, где к праздничной дате было подписано соглашение о создании на абхазской территории российской объединенной военной базы.
В то же время Грузия, считавшаяся в течение всего XIX века форпостом влияния Российской империи на Кавказе, стала для современной РФ самым неудобным государством всего постсоветского пространства. А ведь когда-то Грузия была настоящим партнером России в завоевании Кавказского региона в XIX столетии! Так, 9 июня 1864 года тифлисский предводитель дворянства Дмитрий Кипиани обратился с приветствием к наместнику на Кавказе, великому князю Михаилу Николаевичу Романову (тому самому, что принимал парад в Красной Поляне): «Ваше Императорское Высочество! Вы довершили покорение Кавказа и тем внесли в историю неразлучное с вашим именем событие громадной важности. Избранные грузинским дворянством, приносим Вашему Императорскому Высочеству поздравление от имени всего сословия». Если во время Кавказской войны (включая ее закубанский и причерноморский театр) грузинские офицеры на русской службе обеспечивали переселение адыгов (черкесов) в Османскую империю, то сегодняшний грузинский политический класс определяет события тех лет, как «геноцид». В самом деле, только робкие голоса оппозиционеров (Петр Мамрадзе, Ираклий Аласания) и ряда экспертов (Мамука Арешидзе) взывали к взвешенности и осторожности грузинских депутатов. Увы, память о событиях 2008 года и утрате Абхазии с Южной Осетией напрочь затмила все возможные издержки от признания «геноцида черкесов».
Заметим также, что недавно возникшая грузино-адыгская дружба не имеет прочных традиций. Деятели различных адыгских (черкесских) национальных движений нередко солидаризировались в начале 1990-х гг. с сепаратистской Абхазией даже вопреки позиции Москвы. Хотя те же активисты Конфедерации горских народов Кавказа (КГНК, в которой черкесские лидеры играли ведущие роли) или ККН (Конгресса кабардинского народа) выступали с жесткой критикой российского «имперского» дискурса. Но при этом они выдвигали лозунг «Руки прочь от Абхазии!», когда войска Госсовета Грузии в августе 1992 года начали операцию по обузданию «агрессивных сепаратистов» и «режима Ардзинбы». Даже официальные лидеры адыгоязычных субъектов РФ (настроенных намного более лояльно к Кремлю) в своих действиях в отношении Абхазии демонстрировали свое «особое мнение». Май 2011 года наверняка внесет много корректив в адыго-абхазскую кооперацию. На это, среди прочего, и были направлены действия грузинских парламентариев.
Во-вторых, признание «геноцида черкесов» ставит вопрос о том, насколько корректно мнение грузинского государства отражает позицию этой этнической группы. Ведь государства Черкесия не существует, а рассеянные по всему миру черкесы (адыги) зачастую представляют не просто разные политические идентичности, но и говорят на разных языках (адыги в Турции даже идентифицируют себя как турки, а адыги в Сирии или Иордании говорят по-арабски намного лучше, чем на родном языке). Заметим также, что среди российских бизнесменов, чиновников администраций различного уровня также есть черкесы. «Адыгский мир» России представляют два президента северокавказских республик – Аслан Тхакушинов и Арсен Каноков и премьер-министр Карачаево-Черкесии Индрис Кябишев (в КЧР вообще должность главы правительства «закреплена» за этническими черкесами). И многие из чиновников адыгского происхождения вместо борьбы за «геноцид» в 2007 году участвовали в подготовке торжеств, посвященных 450-летию «добровольного вхождения» Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии в состав России. Можем ли мы считать эту часть «адыгского мира» неправильной? Наверное, у лидеров националистических организаций на это есть готовый ответ. Это – «коллаборационисты» и «слуги империи». Но готовы ли сегодняшние радетели признания «геноцида» записать в таковые таких известных деятелей адыгского просвещения, как Шора Ногмов (1794-1844), у которого был опыт службы на Кавказской линии, то есть участия в очевидном имперском проекте, Султан Хан-Гирей (1808-1841), который в 29 лет вступил в командование Кавказско-горским полуэскадроном. Они тоже осуществляли «геноцид» собственного народа или могут быть оправданы сегодняшними радетелями его признания? И ведь такие примеры не единичны! Не будем забывать, что в той же Турции, в отличие от РФ, нет национальных адыгских (черкесских) автономий.
Да и где проходят границы понятия «черкесский народ»? В Турции и в Иордании вообще не принята идентификация по этническим признакам (там при проведении переписей учитывается родной язык и вера, которые у многих потомков переселившихся в Оттоманскую империю черкесов не отличаются от этнического большинства Турецкой республики и Хашимитского королевства). Включаем ли мы в этот ареал абхазов и абазин? У этнологов и лингвистов есть разные подходы к решению этого вопроса. Можем ли мы самих носителей введенной в советское время этнической номенклатуры (адыгейцы, черкесы, кабардинцы) объединять в «адыгский» (черкесский) мир без их персонального согласия? Между тем, наверняка найдутся те, кто поставит на первое место свою, скажем, кабардинскую, а не общую адыгскую идентичность. Будут и такие черкесы, для кого исламская вера будет иметь приоритетное значение по сравнению с этнической принадлежностью.
Таким образом, грузинские депутаты, разыгрывавшие «черкесскую карту», вряд ли учтут все многообразие адыгских мнений. И это легко объяснимо, поскольку Тбилиси решал чисто политические задачи, а не ставил себе целью исследовать историю или проблемы гуманитарного права. Что же это за задачи?
Об одной из них (раскол в рядах адыго-абхазских движений) мы уже говорили выше. Но, помимо этого, есть еще несколько. В Грузии никто не скрывал (даже до августа 2008 года) намерений сорвать проведение сочинской Олимпиады 2014 года, поскольку с признанием или без оного Абхазия в этом случае превращалась в часть олимпийского проекта. Теперь, создав прецедент «геноцида», Тбилиси будет реализовывать проект «бойкот игр». Успешно или нет – другой вопрос. Но очевидно, что и в этом случае «черкесская карта» будет лишь инструментом в политической комбинации. Прецедент «геноцида» также дает возможности для давления на Россию (по аналогии с давлением на Турцию). Другие страны потенциально могут теперь «подвешивать» признание «геноцида», чтобы делать Москву сговорчивей.
Однако у Тбилиси после принятия майской резолюции появляются и новые серьезные проблемы. Раз уж Грузия признала один «геноцид» (тем паче, что квалификация событий XIX столетия как геноцида проблематична из-за того, что само это правовое понятие было введено только по окончании Второй мировой войны), то готова ли она к признанию других геноцидов. Между тем, и армянские активисты внутри Грузии, и сама Армения не единожды обращались к Тбилиси с этими вопросами. Что выберет Тбилиси? Признание и автоматическое ухудшение отношений с Азербайджаном и Турцией (двумя соседями и стратегическими партнерами страны) или игру в молчанку и охлаждение отношений с Ереваном вкупе с возможным обострением ситуации в Джавахети (Джавахке)? Мы уже не говорим здесь о том, что реакция России также может оказаться довольно жесткой и неоднозначной.
Между тем, в сложившейся новой ситуации российской власти следует подумать о своей программе ответных мер. Посылать громы и молнии в адрес Тбилиси вряд ли стоит. Если уж Кремль решил поднять ставки в геополитической игре на Большом Кавказе, признав независимость Абхазии и Южной Осетии, то надо быть готовым и к ответным контрударам. Какими бы нелогичными и нелепыми они ни казались.
Должны ли стать ответные меры России жесткими или, напротив, их стоит свести к покаянию? С нашей точки зрения, сама постановка такого выбора неверна изначально. Прежде всего, надо не попасть на крючок организаторов майского голосования и не начать противодействие «черкесскому миру» или «устремлениям адыгского народа». Инициатива эта создана грузинскими политиками и лишь некоторыми группами черкесских националистов, чье мнение разделяется далеко не всеми гражданами РФ кабардинской, адыгейской, черкесской, абхазской, абазинской национальностей, а также представителями адыгской диаспоры в Турции и странах Ближнего Востока. Но не следует и занимать позицию страуса и прятать голову в песок. Очевидно, что без внятной интерпретации исторических событий России уже не обойтись. Как не обойтись и без поисков союзников и партнеров среди черкесской диаспоры, многие из которых (в особенности после признания Абхазии) настроены прагматично по отношению к России. В любом случае в формировании нового статус-кво на Большом Кавказе появились новые грани, которые любой политик должен будет учитывать.
Сергей Маркедонов,
приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США), обозреватель газеты «Ноев Ковчег»
Оставьте свои комментарии