Артём Карапетян – Народный Артист

В одной из наших бесед на мой вопрос, не было ли среди его предков людей знаменитых, Артем Яковлевич, мягко улыбнувшись, сказал: «Дед по матери был у меня человек известный. Звали его Арутюн Осипьянц, и был он в чине генерала Первой республики Армения. Он и трое его братьев воевали в Первую мировую».

Подтверждение словам моего собеседника нашел я в коротком сообщении московского еженедельника «Армянский вестник» № 23 от 3 июля 1916 года. Под рубрикой «Армяне и война. Награды и отличия» прочел:

«Приказами по Кавказской армии от 21, 24, 31 мая, 5 июня награждены братья Осипьянцы: младший брат (22-х лет), корнет гусарского полка, Рубен Григорьевич Осипьянц, ранен трижды, лишился ноги, дважды вернулся на фронт, награжден орденами Св. Анны 3 ст., Св. Станислава 3 ст. с мечами; второй брат, Арутюн (37 лет), награжден орденом Св. Владимира 4 ст., подполковник; старший брат, Леван (40 лет), полковник Гренадерского полка, награжден Георгиевским Золотым оружием «За храбрость», трижды ранен и возвращался в строй; Сергей (45 лет), тяжело ранен, произведен в подполковники».

КОРНИ ПОРЯДОЧНОСТИ

Арутюн Осипьянц, сын крестьянина Григора, родился в 1879 году в Карсской области. Область эта была образована за год до его рождения из земель Карсского и Чалдырского санджаков Османской империи, занятых Россией в ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 годов и закрепленных за Российской империей решением Берлинского конгресса.

Семья переехала в Тифлис, где Арутюн, окончив пять классов Тифлисского реального училища, вступил в службу 15 августа 1891 года, был определен в Тифлисское пехотное юнкерское училище, девиз которого гласил: «Жизнь – царю, сердце – даме, честь – самому себе». Подпоручиком был выпущен в 14-й гренадерский Грузинский полк, где в 1904 году в чине штабс-капитана командует 9-й ротой.

После январских волнений 1905 года его 9-ю роту перебрасывают в Томск. Манифест 17 октября средние городские слои восприняли как великую победу революции и поспешили претворить в жизнь его положения о политических свободах. В первых рядах митингующих шли гимназисты в форме, студенты и местная интеллигенция.

Утром 20 октября перед зданием городской полиции уже шумела бурлящая страстями многочисленная толпа недовольных выступлениями и митингами разночинцев. Над гудящей толпой колыхались портреты царя и царицы, хоругви и знамена, в руках у многих были палки и дубинки. Толпа двинулась к городской управе, выбила окна в здании и потекла к Соборной площади. Избивали всех, кто был в ученической форме или походил на студента. В дело вмешалась городская милиция, но столкновения избежать не удалось: разнузданность принимала массовый характер. Когда погромщикам показалось мало, они с криками «За веру, царя и Отечество» кинулись громить здание управления Сибирской железной дороги, где служащим-железнодорожникам выдавали в тот момент жалованье. И вся эта масса рванула туда под надуманным предлогом, будто «железнодорожники устраивают забастовки, чтобы не пускать домой солдат, возвращающихся с войны». Всех, кто выходил оттуда, нещадно били. При виде творимых бесчинств остальные забаррикадировались внутри управления.

И тут час от часу зверевшая толпа подожгла здание. Пожарных, прибывших тушить пламя, осаждавшие и близко не подпустили, перебив при этом пожарные рукава.

Как писала одна из местных газет, «два громадных здания пылали, и огромное море огня заливало большую площадь». 66 человек сгорели заживо, 129 получили ранения. Более или менее полную картину дня помогает восстановить публикация в томских «Сибирских известиях», где со слов очевидца репортер записал:

«Многие предпочли умереть без мучений и бросались с третьего этажа на каменный тротуар… Следует признать бесспорным два факта: 1) что здание, где находилось до 600 человек, было подожжено в присутствии бездействующих войск и казаков, стоявших близ здания; 2) что не было сделано ни малейшей попытки очистить площадь от буйствующей толпы поджигателей, не пускавшей пожарников, и затем спасти заживо сгоревших. Последнее сделать не представляло никакого труда. Толпа активно действующих была совсем не велика и не превышала полутораста человек. Солдаты 9-й роты, командированной властями на место происшествия, говорят: что будь им отдан приказ разогнать поджигателей и громил, они в пять минут совершенно очистили бы площадь. Приказа сделано не было, люди сгорели живыми».

Не выдержав чужих страданий, командир 9-й роты штабс-капитан Осипьянц ворвался к генерал-губернатору Всеволоду Николаевичу Азанчеевскому-Азанчееву с требованием прекратить погромы, который, утратив контроль над городом, с благословения архиепископа Макария, по сути, сам и спровоцировал это побоище. В ответ Осипьянц услышал: «Манифест… Свобода… Ничего не можем поделать». Еле сдерживая душивший его гнев, ротный бросил ему в лицо: «Тогда и мне дайте свободу действий, – и, наставив на губернатора револьвер, крикнул: – Выдайте мне чрезвычайные полномочия, и я наведу порядок». И 9-я рота пошла очищать город – улицу за улицей.

О том, что и как было после в те дни, «Сибирские известия» под рубрикой «Письма в редакцию» писали:

«Милостивый Государь, Господин Редактор!

Не откажите поместить в Вашей уважаемой газете следующее: в заметке «Страшные дни» газеты «Сибирские известия» № 39 один из спасенных приносит благодарность спасшему офицеру. Как мы узнали, этот офицер был командир 9-й роты штабс-капитан Осепьянц.

Как мы слышали, 9-я рота выхлопотала себе свободу действия для подавления грабителей и убийц и на это разрешение получила только с вечера 21 октября. С этого момента штабс-капитан Осепьянц со своей ротой работал день и ночь, обходя с ротой весь город, везде разгоняя грабителей прикладами. Эта рота почти бегом пробегала с одного места грабежа на другое, избивала грабителей прикладами и многих арестовала. С 21 на 22-е и 23 октября всюду видели только эту роту. Эта рота своим энергичным действием навела страх на грабителей при одном появлении на улице. Удивительно, почему не действовали все роты также энергично с утра 21-го октября. Тогда, наверное, жадность толпы к грабежу была бы прекращена тут же, и не было бы таких погромов. Я, как спасенный 9-й ротой 20 октября, приношу глубокую благодарность 9-й роте и ея командиру штабс-капитану Осепьянцу, а томские обыватели должны знать, что только благодаря 9-й роте и ея командиру грабежи были прекращены 22-го вечером.

Попов».

Когда страхи улеглись и жизнь Томска вошла в нормальное русло, генерал-губернатор отважился припомнить дерзкому штабс-капитану его непозволительную выходку. По его рапорту Осипьянца удаляют куда подальше. Откликнулись заметкой «Сибирские известия» и на это – «Отъезд хорошего человека»:

«Мы слышали, что штабс-капитан Осепьянц, командовавший в г. Томске 9-й ротою и, как известно, спасший многих обывателей и их имущество, благодаря своей энергии, человеколюбию и настойчивости, – переведен ныне на службу на Кавказ. Нижние чины 9-й роты поднесли своему командиру альбом на память».

Вернувшись в родные пенаты, Осипьянц узнает от командира полка, георгиевского кавалера полковника Павла Платоновича Черкова, что высочайшим указом за проявленную доблесть в томских событиях награжден орденом Св. Станислава III степени. В 1906 году на его мундире появляется еще один орден – Св. Анны III степени.

Получив в 1908-м чин капитана, он возглавил школу подпрапорщиков 14-го гренадерского Грузинского генерала Котляревского полка Кавказской гренадерской дивизии 2-го Кавказского армейского корпуса. С началом Первой мировой войны переводится в 9-й Кавказский стрелковый полк. В январе 1916-го, уже подполковником, командует батальоном того же полка, а с июня – батальоном 4-го Армянского стрелкового полка. Уже полковником, с 22 сентября 1917 года он командует Армянским стрелковым полком. За ратные подвиги в 1916-1917 годах к его наградам прибавились еще два ордена: Св. Анны II степени с мечами и Св. Анны IV степени.

С созданием в 1918 году регулярной армии Первой республики Армения полковник Осипьянц присягает своей независимой и демократической родине. Вскорости он производится в генерал-майоры.

Более всего обрадовало это жену Осипьянца – Ефимию Александровну Дандурьян, происходившую из купеческой семьи. Со слов бабушки, прожившей долгую и достойную жизнь, Артем Карапетян, внук генерал-майора Первой республики, записал в свой дневник: «Когда пришла советская власть в Армению, где-то в январе 1921 года деда твоего вызвали и сказали: «Твои солдаты перешли на сторону революции, но и поставили условие – оставьте нам нашего командира». Дед им ответил, что присягал своей стране и будет служить ей честно, но… при условии – в ЧК работать не будет. В ответ услышал: «А мы вас туда и не пустим».

В приватной беседе Артем Яковлевич проговорился, что видел в руках у бабушки Ефимии орден Красного Знамени деда с наградной книжкой – «За советизацию Грузии».

Поведала бабушка внуку еще одну историю. Разведка ее мужа выявила местоположение логова заклятого врага советской власти бандита Астан-аги. Через день главарь банды и его головорезы были уничтожены, но младшему брату Астан-аги удалось выскользнуть из кольца окружения. После безуспешных попыток сквитаться за смерть брата с красным командиром уцелевший бандит, выследив Левана, старшего брата генерала, жестоко расправился с ним в поезде, свершив кровную месть. О Леване Осипьянце известно, что в 1908-1909 годах в чине капитана он командовал 7-й ротой гренадерского Грузинского генерала Котляревского полка и что он кавалер ордена Св. Георгия.

В 1924 году Арутюна Григорьевича Осипьянца не стало: умер от разрыва сердца. Рубен, младший из братьев, потерявший в германскую ногу, с приходом большевиков в Армению очутился в Румынии. Оттуда он не раз писал своим – невестке Ефимии и племяннице Елизавете, матери Артема Яковлевича. В 1959-м связь оборвалась. Через год жена Рубена сообщила, что овдовела. А Сергей, первенец семьи Осипьянцев, поселившись в поселке Тетри-Цкаро (Белый Ключ) на юге Грузии, до конца дней учительствовал в школе. Умер в середине 1930-х.

КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ

Артем Яковлевич Карапетян появился на свет 28 июня 1926 года в Тифлисе. В метрике о рождении он значится как Арутюн Акопович Карапетянц. Нарекли его Арутюном (Артемом) в память об одном и другом его деде. К тому времени у Артема была сестра Ася от первого брака отца. Елизавета Артемьевна, мать Артема, ее удочерила.

Отец Артема Яковлевича, Яков Артемьевич Карапетян, он же Акоп Арутюнович Карапетянц, родился в 1883 году в Тифлисе. В 14 лет устроился рабочим в «Кавказское товарищество торговли аптекарскими товарами», начав разносчиком медикаментов, затем стал посыльным, позже курьером. По сути дела, читая вывески и афиши на улицах Тифлиса, он на ходу учился грамоте. С 1902 года и до установления советской власти в Грузии в марте 1921-го вел занятия в большевистских кружках, распространял нелегальную литературу, принимал участие в рабочих стачках. Трижды царская охранка хватала его и каждый раз сажала в Метехскую тюрьму.

Едва в Грузии свергли власть меньшевиков, как Яков Артемьевич, истинный большевик, решил добровольно отказаться от большей части построенного с двумя братьями дома в пользу неимущих пролетариев. Те поселились там, заняв целиком первый этаж и половину второго. Яков с дочуркой остался при двух проходных комнатах на втором этаже. Новоявленные жильцы бесцеремонно шастали взад-вперед перед их окнами, выходящими на широкий балкон-галерею, куда снизу вела деревянная лестница.

Артему только-только пошел пятый год, как Якова Карапетяна поставили уполномоченным по снабжению медикаментами на Закавказской железной дороге. В том же 1930-м, в возрасте 47 лет, в порядке исключения, за особые заслуги перед родиной, он был принят в Тифлисский медицинский институт.

Строгих правил отец-студент запрещал домашним давать своему мальчугану всякие яства, полагая, что прока от них нет. Тайком от сына бабушка Артема, охотно носившая грузинский национальный наряд «лечаги-чикила», пряча в складках одежды хлебные мякиши в виде шариков с кусочками сыра внутри, умудрялась что ни день скармливать их любимому внуку. В память Артема врезалось это на всю жизнь.

Пока отец учился на врача, Артем набирался знаний в русской школе. В 1949 году, окончив студию при Русском драматическом театре имени Грибоедова в Тбилиси (Тифлис переименован был в Тбилиси в 1936 г.), Артем уезжает в Ереван – служить актером в Русском драматическом театре имени Станиславского. Через год «Арменфильм» приглашает перспективного актера сниматься в художественной картине «Второй караван». Но об этом чуть позже.

В 1953 году Артема приглашают в Ереванский театр музыкальной комедии, на роль учителя танцев, зная, что армянским он не владеет: в семье общались на русском, и только отец свободно говорил на армянском и грузинском. Чтобы заучить роль, он записывал текст русскими и грузинскими буквами и репетировал с актерами, которые дружно помогали выверить произношение.

В этом убедился и я, когда Артем Яковлевич (а минуло с той поры лет 60) произнес один из тех монологов. На мой вопрос, а догадывался ли зритель, что актер не знает армянского, собеседник мой лукаво ответил: «В моем голосе не было даже акцента. Скажу больше, с этим спектаклем ездил я в Тбилиси на гастроли».

Успел он поработать и как конферансье в эстрадном оркестре Армении у Константина Орбеляна, будущего народного артиста СССР. Недавно на авторском концерте в Государственном Кремлевском дворце Константин Орбелян (последние два десятка лет композитор живет в Сан-Франциско, США), выхватив лицо Артема Карапетяна в зрительном зале, поприветствовал его по давней памяти. А после концерта пригласил посидеть с ним…

Какое-то время Артем служит в Тбилисском ТЮЗе. В 1957-1961 годы его знают как актера Армянского Гостелерадио. Помимо основной работы, каждый вечер он имел свой час вещания на русском языке, чем и запомнился ереванцам.

Летом 1960 года ушел из жизни отец Артема, так и не успев поработать лечащим врачом. Года два до этого он заведовал больницей в Дилижане, и семья Карапетянов ютилась в больничной палате. Потом Яков Артемьевич руководил дорожно-санитарным отделом на железной дороге с мизерным окладом. Не умей Елизавета Артемьевна шить и кроить, семья в войну умерла бы с голоду. Со слов Артема Яковлевича, мать шила из старых простыней детские распашонки и обменивала их на продукты: в одном селе на соль, в другом меняя соль на сливочное масло… Беспросветная нужда надломила физические и духовные силы отца-большевика, уверовавшего в мистическое завтра коммунизма. Убежденный ленинец, он по скромности даже не выхлопотал себе партийной пенсии. А когда жизнь поставила его на колени, он помрачнел и ушел в себя. Стоило сыну заикнуться о никчемности коммунистических идей, как отец взрывался и пытался убедить Артема, что все эти лишения терпят они ради светлого будущего.

Не те ли прения с отцом навсегда отвратили Артема Карапетяна и от коммунистов, и от их лживых посулов... Не скрывая горечи, он вспоминал слова матери о том, как горько рыдал отец, когда пришла весть о смерти Ленина.

«ЭТО ЧТО, ПРО ВЕРБЛЮДОВ?..»

О незавершенном фильме «Второй караван», повествующем о репатриации зарубежных армян в советскую Армению после

Второй мировой войны, Артем Карапетян рассказывает:

«Шел 1950-й год… Я, молодой актер Театра Станиславского, был приглашен на главную роль в фильме «Второй караван». Дух захватывало от сознания, что сценарий написал Константин Симонов, а режиссерами-постановщиками были Амо Бек-Назаров и Рубен Симонов. К тому же в фильме заняты были великие актеры: Верико Анджапаридзе, Всеволод Аксенов, Сергей Мартинсон, Татик (Фаддей) Сарьян, Давид Мальян, Вагарш Вагаршян… Всех не перечислить.

После кинопроб потянулся месяц ожидания. В то время актеров на главные роли утверждали в Москве. Конкурентом моим был именитый Андрей Абрикосов. На главную женскую роль пробовалась Лидочка Драновская, в соперницы которой выставили Валентину Серову, жену автора сценария. Мы оба понимали, что у наших знаменитых конкурентов, к тому же пробующихся в Москве, гораздо больше шансов победить, но… чем черт не шутит!

К великой радости нашей, Москва утвердила Драновскую и меня. Лида уже была довольно популярна по фильму «Поезд идет на восток», а я только предвкушал радость первых в жизни съемок».

Музыку к фильму написал Арам Хачатурян. В одной из сцен Карапетян с Драновской должны были петь песню, запись и съемки которой проходили в Москве. Тогда-то Артем впервые и увидел столицу. По эскизам замечательного художника Петра Бейтнера на «Мосфильме» были выстроены красивейшие декорации. Снимал картину маститый оператор Дмитрий Фельдман. Основоположник армянской кинематографии Амо Иванович Бек-Назаров постоянно проживал в Москве, в самом центре столицы, в двух шагах от Пушкинской площади. Артем был частым гостем в его квартире, дружил с его сыном Кириллом – талантливым, эрудированным человеком и очень хорошим звукооператором. Съемки «Второго каравана» шли в Ереване, Москве и Киеве, который располагал самым большим в Советском Союзе павильоном. Там Бейтнер и выстроил свою фантастическую декорацию, воспроизведя улицу в Чикаго длиной сто метров. По ней катил настоящий автомобиль!

Половина фильма осталась позади. В съемочной группе царила эйфория! Все жили ожиданием успешного завершения съемок в предвкушении почетных званий и лауреатских премий. Однако до банкетов дело не дошло. Группа собралась было ехать в Ереван, где уже ждали ее новые декорации, когда, как гром среди ясного неба, поступила команда – съемки прервать. Поползли упорные слухи, что в сценарий внесут поправки и только после этого съемки возобновятся. Поговаривали и о браке пленки …

Меж тем, Артем Карапетян продолжал:

«Лишь вернувшись в Москву, узнали мы об истинной причине задержки. Все дело было в том, что чиновники от кино остро реагировали на мнение товарища Сталина, который имел обыкновение просматривать чуть ли не все, что снималось в стране. Прямых указаний вождь не давал. По его мимике или оброненной фразе чиновники знали – пойдет картина или нет.

Услышав название фильма – «Второй караван», Сталин поморщился и спросил:

– Это что, про верблюдов?

– Нет, товарищ Сталин, это о репатриации армян из Америки на историческую родину.

– А это что, интересно? – спросил вождь.

Чиновники уловили в недоуменном вопросе негатив и примолкли.

…Много воды утекло с тех пор. Я переехал в Москву, часто навещал Амо Ивановича. Человек он был мужественный и виду не показывал, как ему больно и обидно…

Большого мастера кино уже нет, но я никогда не забуду, что он – первый мой режиссер и один из порядочнейших людей, что встречались мне в жизни… Вобрал я в себя образы и несравненной Верико Анджапаридзе, и блистательного Всеволода Аксенова. Живы во мне искрометный Сергей Мартинсон и замечательный комедийный актер Татик Сарьян. А еще стоит перед глазами красивое мужественное лицо Давида Мальяна, слышу его благородный низкий баритон…»

К слову будь сказано, в этом фильме, кроме Артема Карапетяна, дебютировал в кино и Кирилл Лавров – в бессловесной роли официанта.

* * *

Верико Анджапаридзе досталась в фильме роль матери главного героя. Она была женой известного на весь Союз кинорежиссера Михаила Чиаурели. Все полагали, что, как любимчик Сталина, решить он мог любой вопрос. Помогал Чиаурели и съемочной группе «Второго каравана».

Спустя годы, гостя в Тбилиси, Артем заглянул к Верико Ильиничне и задал мучивший его наивный вопрос: «Почему Михаил Эдишерович не пошел к Сталину и не отстоял нашу картину?» «Да вы что? – вскинулась Верико. – Всякий раз, когда вызывали к Сталину, его трясло. Он не знал, вернется ли оттуда». Актриса доверительно поведала Артему, что Берия терпеть не мог ее мужа и всячески настраивал Сталина против него.

Известен случай, когда после просмотра фильма «Падение Берлина» Сталин вызвал режиссера к себе, долго и угрюмо расхаживал по кабинету, попыхивая трубкой, а потом вдруг сорвался на крик: «Кто дал вам право лезть грязными руками мне в душу?!» В фильме был эпизод: Сталин горько переживал гибель своего сына Якова в фашистском плену.

Краем глаза Чиаурели заметил, что Берия держит правую руку в кармане, и решил, что там у него пистолет. В приступе отчаяния Михаил Эдишерович столь же резко, в тон Сталину, вскричал: «А все потому, что я позволил себе мысль, что для миллионов матерей, оплакивающих погибших сыновей своих, огромным утешением в их горе может послужить осознание того, что и великий Сталин потерял сына на этой войне».

Сталин был ошеломлен: он не привык к возражениям. Перестал попыхивать трубкой и смягчился. Опасность миновала, да и Берия руку из кармана вынул. Подойдя ближе, как ни в чем не бывало спросил: «Батоно, что там нового в Грузии, рассказывай».

МЫТАРСТВА И ТРИУМФ, ИЛИ КОРОЛЬ ДУБЛЯЖА

Артема Карапетяна неодолимо потянуло в Москву, где и ставки актерские были выше, и возможностей уйма. А тут еще и телеграмма пришла от Леонида Кмита, сыгравшего роль Петьки в «Чапаеве». С ним судьба свела его в Ереване на съемках фильма «Призраки покидают вершины», в котором Артем выступил в роли главного героя – Баграта. Телеграмма взбудоражила: «Приезжай срочно в театрах идут конкурсы могут взять в штат пройдешь конкурс получишь прописку».

Поддерживала его рвение и сестра знаменитого баритона, солиста Большого театра, народного артиста СССР Павла Лисициана – Рузанна, которая проживала тогда в Ереване. Черкнула брату письмо и позвонила ему. Жил Павел Герасимович с женой, матерью и четырьмя детьми. Семья потеснилась и выделила Артему комнату.

Начал новоявленный москвич с похода в Театр Ленинского комсомола. Показал отрывки из спектаклей, читал монологи. Справились – где живет и есть ли прописка.

Прописки, увы, не было. На руки Артему выдали туманное ходатайство, мол, худсовет, просмотрев и прослушав артиста, находит, что он нужен и полезен театру и будет принят в труппу при наличии московской прописки. Справку подписал главреж Сергей Майоров.

«Бумага эта была бы ни к чему, не окажи мне протекцию сам Лисициан, – признается Артем Яковлевич. – Он свел меня с Грантом Тиграновичем, фамилию не помню, из ЦК комсомола. Тот позвонил на Петровку, и вопрос с пропиской решился». Всесильный Грант Тигранович Григорьян, как я выяснил, был в то время заместителем управляющего делами ЦК ВЛКСМ, позже, в той же должности, но уже в ЦК КПСС.

А прописаться надо было на свободную площадь, которой у Лисицианов не было. Дагмара Александровна, жена Павла Герасимовича, позвонила своей сестре Заре Долухановой, народной артистке Армянской ССР и РСФСР, которая жила с сыном и была в разводе с первым мужем. Знаменитая певица к себе Артема и прописала.

В Ленкоме играть Артему так и не привелось: сказали, что идет сокращение штатов и взять его в театр не смогут. А деньги нужны были позарез. Ухищрялся как мог, сдавал в комиссионку личные вещи.

И вдруг удача улыбнулась ему: Артем познакомился с народным артистом СССР Ростиславом Пляттом, соседом Лисицианов. Плятт и привел его на киностудию Горького – попробовать силы свои на дубляже. С ходу не взяли, но озвучивать другую картину пригласили. После удачного дебюта на новом поприще Артема Карапетяна ввели в штат. Последовали приглашения на другие студии огромной страны. Появились первые приличные деньги.

Овдовев и обменяв свои проходные комнаты в Тбилиси на московскую коммуналку, мать Артема переехала в Москву. К концу года Артем уже сидел за рулем собственной «Волги», знаменитой ГАЗ-21 с оленем на капоте. Только сперва купил он с рук очередь на нее.

«В те же дни мне позвонили из Ленкома, – говорит Артем Яковлевич, – и сказали, что берут меня. Я прикинул, что зарплата там мизерная и не составляет даже трети моих заработков на дубляже. И не пошел. О чем после жалел».

Коммуналка на двадцать одного человека была на улице Горького. На всех – одна кухня и один санузел. В крохотной кухне все газовые плиты не помещались, и часть их вылезала в коридор. Там же снимал угол в то время студент Гнесинки Иосиф Кобзон.

Памятуя о том, что Артем сел за руль, я с подковыркой спросил: «Ну и как вам ездилось на этой мечте советских граждан?» – и услышал в ответ: «Разное бывало. Запомнилась печальная поездка в Ригу поздней осенью 1961-го. Чиаурели завершил там работу над фильмом «Генерал и маргаритки» и позвал группу актеров на озвучку ленты. Я решил ехать на машине и взял с собой своих – Якова Беленького и Александра Фриденталя. Закончив работу, мы, той же тройкой, заторопились в Москву: меня ждали на дубляже фильма «Три мушкетера» Бернара Бордери. Выехали поздно, заночевали в кемпинге. А под утро хлынул сильный дождь. Дорога была скользкой, и я не удержал руль. Мы перевернулись. Сорвал себе плечо и набил шишку на голове. Но легко отделались».

По счастью, помощь подоспела вовремя и сотрудники ГАИ, посочувствовав им, отправили всех троих в Москву поездом, заверив, что за машиной могут приехать позже. Артем с вокзала успел позвонить на студию с просьбой

перенести запись на день-два. А по Москве уже поползли слухи, что они разбились насмерть. Позже история обросла юмористическими комментариями. Любопытно высказывание старейшего артиста Александра Юрьева: «А чего было ожидать от этой поездки, когда один армянин и два еврея едут в столицу Латвии озвучивать картину грузина на русский язык».

Помыкавшись в коммуналке, мать с сыном вступили в жилищно-строительный кооператив. И в скором времени въехали в «двушку» у Белорусского вокзала, где на 42 квадратных метрах Артем Яковлевич живет и по сей день.

В середине 60-х парторг киностудии Горького, режиссер и сценарист Илья Гурин, отснявший только что фильм «При исполнении служебных обязанностей», стал уговаривать Артема вступить в партию. Пытаясь отбиться от настырного парторга, он как бы каялся перед ним: «Ну зачем я, такой бабник и транжира, нужен партии? Я буду только позорить ее. А не хотелось бы».

Перед мысленным взором Артема все еще стояло каменное лицо отца, закоренелого партийца, который так и не выдал сыну своего разочарования в коммунистических идеалах.

Насчет бабника Артем не лукавил. Еще со времен его работы в Тбилисском ТЮЗе он помнил, как поклонницы-малолетки провожали его аж до самого порога дома и потом доставали бесчисленными звонками. То же было и в Ереване, и в Москве, но уже с «доставалами» повзрослее. Отдавая должное его искренности, скажу, что мне он признался: «В период работы в Театре киноактера, а это 70-е годы, были у меня и серьезные увлечения. Но жениться я так и не решался».

* * *

На творческом счету Артема Карапетяна более тысячи озвученных картин. Голос артиста буквально завораживал зрителя. В том, что многие фильмы вошли в золотой фонд киноклассики, есть его, Артема Карапетяна, весомый вклад.

Вспомним шашлычника в фильме «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», полковника Тулуза – «Высокий блондин в черном ботинке», шамана – «Земля Санникова», сотрудника Даллеса – «Семнадцать мгновений весны», Целлариуса – «Вариант «Омега», Персицкого – «12 стульев», Гарпагона – «Скупой», Абрадокса – «Кин-дза-дза», президента США – «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди»…

Читал профессиональный актер и тексты от автора в фильмах «Освобождение», «Красное и черное», «Солдаты свободы», «Мимино», «Битва за Москву», «Сталинград», «Великий полководец Георгий Жуков»…

В Интернете отыскал я множество отзывов о работе Артема Карапетяна:

«Артем Яковлевич так органично озвучил роль Коста Цонева в болгарском фильме «Господин Никто» (1969 г.), что создается впечатление – он сам эту роль сыграл!»;

«Божественный голос... За «Трагедию века» и «Великого полководца Георгия Жукова» – спасибо Вам, Великий Мастер!»;

«Артем Карапетян дублировал Луи де Фюнеса лучше Владимира Кенигсона. Какие интонации, какой юмор!»;

«Голос просто музыка! Но с возрастом он внешне стал похож на грустного Луи де Фюнеса»;

«Потрясающий мастер рассказа. Ну, а что он сделал в дубляже советского кино – это просто в нормальной голове не укладывается. Поистине Король дубляжа!»

А еще я нашел отзыв Татьяны Ф. из Алма-Аты: «Так дублировать Отто Вильгельма Фишера в фильме «Я ищу тебя» мог только конгениальный интеллект. Я видела этот фильм в начале 60-х, и вот через пятьдесят лет он нисколько не померк и даже «настоялся» как нечто эталонное и неповторимое. Артем Яковлевич, Ваш мыслящий голос – национальное достояние России. Поздравляю Вас с наступающим 85-летием и желаю Вам полноценной жизни, экрана, звучания!»

Оживил Артем Карапетян своим голосом и десятки мультфильмов: «Ух ты, говорящая рыба!», «Ишь ты, Масленица!», «Аладдин», «Незнайка на Луне», «Смывайся»…

В 70-е годы Научно-исследовательский кинофотоинститут (НИКФИ) использовал голос Карапетяна в качестве эталона, записав с ним тексты, по которым настраивалась звуковая аппаратура всех киностудий Советского Союза. А в 1986 году издательством «Советская энциклопедия» Карапетян был включен в «Кинословарь» как «один из выдающихся актеров дубляжа». Его голос звучал в каждом третьем переозвученном фильме.

* * *

Не могу не привести еще одно признание в любви к настоящему деятелю искусств: «Какая фильмография у Артема Яковлевича, какие характеры, какая культура, какой интеллект! Вот поистине Народный Артист!»

Воистину, прославился Артем Карапетян в народе не только как блистательный мастер дубляжа, но и как вдумчивый актер, вылепивший целую галерею запоминавшихся персонажей: Баграт Елизбаров («Из-за чести»), Длинноволосый («Лично известен»), корабельщик («Сказка о царе Салтане»), Бэйли («Продавец воздуха»), индус («Корона Российской империи, или Снова Неуловимые»), Оливетти («Черные сухари»), Карахан («Последний подвиг Камо»), комиссар («Рожденная революцией»), иностранец («Транссибирский экспресс»), Артузов («Крах операции «Террор»), Гасан-паша («Юность Петра»), Кушбеги («Черный караван»), генерал Джошуа («Если враг не сдается»), казначей («Черный принц Аджуба»), Анри («Твоя воля, господи!»), Сурен Багдасарян («Транзит для дьявола»), военком («Нежный возраст»)…

* * *

Чуть было не забыл. Озвучивал Артем Карапетян и книги. Вот некоторые из них: Адизес Ицхак Кальдерон «Идеальный руководитель», Серджио Боллиторе «Миледи и три д’Артаньяна», Алексей Калугин «Не так страшен черт», Сергей Нечаев «Ученый корпус Наполеона», Валентин Пикуль «Реквием каравану PQ-17», Геннадий Пашкевич «Демон Сократа», Юлиан Семенов «Майор Вихрь», Борис Старков «Охотники на шпионов. Контрразведка», Аркадий и Борис Стругацкие «Второе нашествие марсиан», Кальви Фабрицио «Итальянская мафия», Эдуард Хруцкий «Тревожный август», Лео Таксиль «Забавная Библия» и другие.

16 мая 2009 года в конференц-зале библиотеки имени Тургенева заседал клуб любителей аудиокниги, о существовании которого Карапетян и не подозревал. Артем Яковлевич с радостью принял приглашение поучаствовать в работе клуба, охотно отвечал на вопросы. Один из членов клуба сказал: «Я получил настоящий эстетический заряд бодрости». И обращаясь к уважаемому гостю, добавил: «Ваша приятная манера общения подкупает». И было это еще одним признанием заслуг Мастера слова.

КАВАЛЕР И ДАМА ЕГО СЕРДЦА

7 марта 1987 года, на сороковины смерти матери, помянуть ее пришли к Артему друзья. К ним присоединилась миловидная девушка, пожелавшая тоже выразить соболезнование.

В тот день мать как будто передала свою заботу о сыне ей: Людмила органически вписалась в фамильную историю. Они стали перезваниваться, все чаще встречаться, пока окончательно не влюбились друг в друга. Всякий раз, когда разговор касался создания семьи, Артем неизменно отнекивался: «У меня на дворе поздняя осень, у тебя весна в разгаре. Поищи себе кого помоложе». Но Людмила была уверена, что он и есть ее единственный избранник. Разница в возрасте в 38 лет ее не пугала: она признала в нем достойного мужа. И только через 16 лет после их первой встречи скрепили они свои отношения и с того дня живут под одной крышей.

* * *

Сурен Арутюнян, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Армения, один из близких друзей Артема, узнав о том, что я готовлю статью о неординарной личности, просил в нее включить почти телеграфный текст: «Артем, ты человек особой закваски и жизненной закалки. Ты видишь в людях их несомненные достоинства и не боишься говорить о недостатках в лицо. Честь и хвала твоей принципиальности и гражданскому мужеству. Горжусь знакомством с тобой».

Гамлет Мирзоян

Читатели и редколлегия газеты «Ноев Ковчег» искренне поздравляют юбиляра и желают ему крепкого здоровья, бодрости духа и долгих лет жизни!