Мировая гора
Арарат — судьбоносная гора в истории человечества, главный «объект», доминанта рельефа не только Армянского нагорья, но и всего Ближнего Востока. А Ближний, или, как раньше говорили, Передний, Восток — это, по понятиям с глубочайшей древности обитавшей здесь части человечества, означало Мир. То есть мир оседлого, разумного человека. Дальше, за чертой Мира, как считали они, располагалась тьма. Тьма тоже была заселена, но кочевой, неразумной массой. Свет цивилизации туда не доходил. «О всем видавшем до края мира», — сказано о Гильгамеше в эпосе. Вот и Мандельштам в стихах об Армении:
Окончание. Начало в №10,2011
Все утро дней на окраине мира
Ты простояла,глотая слезы.
Это понятие – Мир – позже повторили римляне в своем знаменитом «Граду и Миру». И Город (Рим), и Мир (Римская империя) были в их представлении единственными носителями разума. Ну да, все более древнее (намного, намного более древнее) к тому времени уже по большей части перестало существовать. И римляне почувствовали себя хозяевами Вселенной. Как все неофиты, они были спесивы.
Но первоначально Миром называли древнейшую, незапамятную цивилизованную ойкумену Переднего Востока (от Древнего Египта до восточных границ Персидской державы). И на севере этой ойкумены высилась Мировая гора – Арарат, потому и попавшая в Библию, что в нее попал и Мир. А как он мог в нее не попасть, если создатели Библии жили здесь же, внутри этого Мира. Более того, создателями многих мифов Ветхого Завета были все народы этого Мира, в том числе и впоследствии сошедшие с исторической арены народы. Да, творцами были все, в восточной же части Средиземноморья эти общие мифы, эпосы и предания привели в стройность, закрепили на письме в едином своде.
Но и дальше на восток от Мира шли территории, которые тоже считали себя Мирами (и не без основания): Китай, который считал свою цивилизацию самой запредельной (недаром ведь в названии Китая звучало слово Поднебесная), Тибет (наиболее таинственная и закрытая из всех земных цивилизаций) и Индия (ведическая цивилизация, тесно связанная с цивилизациями Переднего Востока).
Миры Ближнего Востока, Китая, Тибета и Индии, конечно, соприкасались с глубокой древности (все друг о друге знали, и все друг у друга черпали мудрые нововведения), но поскольку расстояния были гигантскими (это вам не игрушечные расстояния Европы) и труднопреодолимыми (высочайшие горные массивы Азии), то соприкосновения носили эпизодический, вспыхивающий характер, многое искажалось по дороге, многое приобретало новую окраску, порой не только невиданную, но и гениальную (преображение откровений).
Понятие Мир безусловно перешло в армянское «ашхар» (мир, страна или части страны как особые миры). Не напоминает ли это также и индийское «ашрам» (мир, территория замкнутой религиозной общины)? Все соотносится со всем. Мировая гора имеет отголосок и в том, как называли Армению в древности – Миджнашхар (Страна Миросрединная). Буквально – страна между Мирами (то есть, очевидно, между Востоком и Западом). Так называли не одну только Армению: название «Мидия» в переводе с санскрита тоже означает «Средина земли». Срединная империя – так именовал себя и Древний Китай. Древние китайцы совершали путешествия к центру мира – на гору Куньлунь. Вообще, кажется, все древнейшие цивилизации считали себя срединой, то есть пупом земли, пупом мира. То же самое в Америке: Куско – это Пуп. Причем Пуп, центр не только земли, но и Вселенной. Не тот же ли смысл несет в себе и понятие Мировая гора? То есть некая точка не только между землями, но и между небом и землей.
В знаменитом библейском выражении Всемирный потоп тоже слышится это – Мир (то есть потоп, охвативший весь Мир). Вот и получается – Мировая гора, Всемирный потоп, Библейская гора, Всемирная гора (или гора всего Мира), Главная гора человечества (во всяком случае, древнего передневосточного человечества). У персов – Ког-и-Ну (Ноева гора).
Но стояла Мировая гора не в центре Мира, а несколько смещенно, на севере ойкумены. К сведению: желток в яйце тоже расположен не в центре яйца… И ядро желтка – тоже не в центре желтка… «Цафон» на ханаанейском языке означало «север», то же самое в угаритской мифологии обозначалось как «мировая гора» (Угарит – древний город-государство на финикийском побережье). Все это не случайно: высокие горы вообще занимали северную часть Ближнего Востока. Понятие «гора» всегда ассоциировалось с понятием «север» или «холод». Еще бы: чем выше в гору, тем холоднее. Вот и по-армянски «сар» («гора» и одновременно «холодный»), а также «саруйц» («лед»). А слова «сар» («гора») и «кар» («камень») в армянском языке, в общем, одно и то же. В Армении горы большей частью голые,
пустынные, безлесные. «Кар» – это не просто камень, а еще и скрытое понятие черепа, головы. Гора без растительности тоже имеет связь с черепом, головой.
Очень интересно и библейское выражение «горы Араратские». Уж не имеется ли здесь в виду, что Арарат – это двойная гора? Ведь это скорее горы, а не гора. Вот она стоит на севере переднеазиатского Мира – двуглавая гора с мягкими, округлыми очертаниями – Большой и Малый Арараты, связанные между собой седловиной. Стоят, словно взявшись за руки. «Между вершинами (двуглавием) – невероятных размеров седло» (Андрей Белый).
Как противовес мягким, округлым очертаниям Арарата – стоящая напротив него зубчатая, островерхая гора Арагац. Два начала – округлое и заостренное – перекликаются в Араратской долине. Как две звезды. Колючая, с когтистым, режущим лучом, и громадная алмазная звезда с мягкими, умиротворяющими очертаниями, наполняющая космос своим проникновенным и божественным светом.
Долина. Над ней гора. Библейская. И несколько других. Не библейских. Много солнца. Золотая чаша долины – широкая и просторная. Долина огромна. На все четыре стороны света. Вечная стоянка Господня. Место обитания Духа.
Казалось бы, роскошь подобного созерцания – почти чувственное богатство. Но незримая духовность этой горы очищает и приподнимает все. Можно ли сказать о глыбе базальта, посребренной льдами и снегами, что она духовна? Можно, если это Арарат. Сколько ни своди то, что открывается взору в Араратской долине, к материальному, заниженному, геологическому, каменному, оно все равно воспаряет. И задает душе загадки. И терзает неразрешимостью, несказанностью. Всему виной облик горы и ее дистанционное стояние перед громадной долиной. Ведь даже Эверест высится среди частокола других высоких гор, других вершин Гималаев. Его вершина высока, но не одинока. К тому же остра, заострена. Не мягко округла, как у Арарата. Перед Эверестом не открывается пустынное обширное плато, долина, плоскогорье, что, конечно, только подчеркивало бы, акцентировало красоту, усиливало вид на главную гору человечества. Но нет, Эверест стоит в сообществе еще нескольких высочайших вершин, в кольце гор, а Арарат один, его вершина – одна на весь Ближний Восток, его одиночество абсолютно. Гималаи – горы закрытые, сосредоточенные в себе, а Арарат – отдельно стоящий дух с распахнутым перед ним пространством. Принцип пустынности, свободы, воли, простора. Это дух, не дающийся в руки. Говорят, столь же божественная дистанционность (отдельность Бога) есть на земле еще только в Андах.
Главная гора человечества конечно же Эверест. Арарат вроде бы не главная… Но… Но в то же время вроде бы и главная… В библейском же смысле вообще первая.
Тут все неясно… Уж во всяком случае Арарат не вторая, а тем более не третья или четвертая гора человечества. Хотя и первенство Эвереста (Джомолунгмы) неоспоримо.
Выше Джомолунгмы только небо.
Выше неба только Бог.
(автор)
Можно быть выше Арарата. Невозможно быть совершеннее его. Духовнее его. Невозможно быть более приспособленным для мифа. «Благоговея богомольно перед святыней красоты» (А. Пушкин).
Так что Эверест – это как бы обставленный со всех сторон дух, дух в тесноте, а Арарат – дух просторный. Почему это так – на то есть Божий промысел.
Да, вечно волнующая гора, вечно действующая на воображение. Гора крылатая и окрыляющая. Вечно пробуждающая поэзию души, то есть высшую из поэзий. Гора магнетическая, магнитом притягивающая к себе, к своей несомненной иномирности, просветленности иной, инакой… Гора, чей облик так напоминает душу. Хотя души вроде бы никто не видел. А вот получается, что и видел… И это вы называете: Бог приходит на землю неузнанным?..
Душу напоминает и как бы отдельно парящая вершина, парящая голова духа (ведь подножие часто скрывают туманы). Что тоже, конечно, способствует ощущению духовности горы. Ассоциация с душой возникает и из-за божественной освещенности горы (это местность, где много света, причем он очень насыщен). Ассоциация с душой, а тем самым и с мудростью (ибо мудрость – дитя души, а не мозга). Свет – это прежде всего белый цвет (луча, льда, снега). Цвет высоты. Высоты гор всегда светоносны. В толчее гор вершина горы (а тем более белая) – всегда носитель света. Взгляд, устремленный на вершины гор, тем самым устремлен и к свету. Свет. Божественное начало. Нимб. Белое одеяние ангелов – отзвук чистого, небесного, горнего, в том числе и белого снега вершин. Лик, озаренный светом (в том числе и светом душевным). Луч небесный, особенно прекрасный по утрам и в предгрозовую и послегрозовую пору. Небесное знамение – это всегда еще и световой эффект.
Арарат парит. Стоит на горизонте. Но и идет, как караван (все-таки две взявшиеся за руки горы). Как два горба верблюда, где один горб больше другого. И парящую вершину Большого Арарата часто осеняет одинокое облачко… Ощущение нимба, священного и светящегося чела готово. Впечатление божественности усиливается. «Мне удалось наблюдать служение облаков Арарату. …Я в себе выработал шестое – «араратское» – чувство – чувство притяжения горой» (Осип Мандельштам).
Эта картина – вершина Арарата с нимбом облака – казалось бы, такая отчетливая, в то же время сокровенна. Вот она стоит перед глазами, вот она почти осязаема, почти тактильна, эта эзотерия. И все-таки это эзотерия, сокровенное, глубинное. Луч падает, осеняя, прорисовывая гору на фоне плотной небесной сини. Прорисовывая нестерпимо, рельефно, чувственно, колдовски, несказанно.
Нелли Саакян
Оставьте свои комментарии