Я шагаю по Москве...
Дошло до меня, любезный читатель, что 50 лет назад американский конгресс учредил радио под названием «Свобода». Новорожденный оказался вундеркиндом, сразу же пустился в мировое турне и по сей день вещает на множестве языков. Когда-то слушать его было небезопасно, но мы слушали. Не просто слушали, жадно ловили каждое слово. Что вполне понятно: в странах строгого режима слово «свобода» произносилось часто, но интерпретировалось своеобразно. И если появлялось желание порадоваться еще чему-то, кроме небывалых урожаев, надо было купить хороший транзисторный приемник и правильно настроить антенну.
Однако и сегодня осчастливленные демократией народы продолжают слушать «Свободу», хотя уже не с таким трепетом, как прежде. Временами и свои радиостанции проявляют чудеса свободомыслия. Взять хотя бы «Эхо Москвы». Армянское радио знаю похуже, чем анекдоты о нем, но вот вам любопытный факт. Армянское вещание на радио «Свобода» считается одним из самых рейтинговых.
Дошло до меня, любезный читатель, что 50 лет назад американский конгресс учредил радио под названием «Свобода». Новорожденный оказался вундеркиндом, сразу же пустился в мировое турне и по сей день вещает на множестве языков. Когда-то слушать его было небезопасно, но мы слушали. Не просто слушали, жадно ловили каждое слово. Что вполне понятно: в странах строгого режима слово «свобода» произносилось часто, но интерпретировалось своеобразно. И если появлялось желание порадоваться еще чему-то, кроме небывалых урожаев, надо было купить хороший транзисторный приемник и правильно настроить антенну.
Однако и сегодня осчастливленные демократией народы продолжают слушать «Свободу», хотя уже не с таким трепетом, как прежде. Временами и свои радиостанции проявляют чудеса свободомыслия. Взять хотя бы «Эхо Москвы». Армянское радио знаю похуже, чем анекдоты о нем, но вот вам любопытный факт. Армянское вещание на радио «Свобода» считается одним из самых рейтинговых. То есть слушает его наибольший процент потенциальной аудитории. Для справки: армянские представительства «Свободы» имеются в главном офисе, в Праге (высокое здание из стекла и бетона рядом с оперным театром), в Иерусалиме, Париже, Лос-Анджелесе, Москве. И в Ереване, разумеется.
Аза Бабаян работает на радио «Свобода» вот уже 8 лет. Последние три года – в московском представительстве. Познакомился я с ней в Ереване как раз тогда, когда вопрос с ее переездом в Москву был решен и она с воодушевлением собиралась в путь-дорогу. Муж работал дипломатом в одной из бывших соцстран, где она бывала не раз, и, тем не менее, более всего и безмерно любила Москву.
— Как по прошествии трех лет сложились ваши отношения?
— С мужем?
— С Москвой.
— Нормально. Хотя восторг поубавился. Я родилась в Карабахе, училась в русской школе, в середине восьмидесятых переехала с родителями в Ереван, закончила опять же русскую школу, затем исторический факультет университета. И, конечно же, как у всех людей, воспитанных на русском языке, впитавших русскую культуру, к Москве отношение было особо трепетным. Восторг поубавился по нескольким причинам. Во-первых, я поняла, что мегаполис усиливает чувство одиночества. Во-вторых, стало ясно, что Москва не самое райское место на земле. Но для этого надо было пожить тут и иметь возможность сравнить. Как это пелось в старой советской песне? «Я другой такой страны не знаю…» Откуда было знать? В-третьих, к сожалению, отношение к иноземцам в Москве оставляет желать лучшего. Правда, лично я на себе этого не ощущаю. Но часто общаюсь с соотечественниками, которые живут в напряжении, можно сказать, в страхе. Вот-вот остановит либо милиция, либо парни с пивом. Детей часто боятся выпускать на улицу.
— Но ведь твой сын ходит в школу.
— Ходит. Но это, скажем так, «продвинутая» школа, да и живем мы в престижном районе. Вообще, ксенофобия более заметна среди так называемого простого народа. Заболевание специфически плебейское. Нормальный русский человек этой дурью не страдает. Помнишь, какой интерес проявляла русская интеллигенция к нашей стране, к нашей культуре в прежние времена?
— Сейчас у них кругозор расширился. Озеру Севан предпочитают Канарские острова.
— Кстати, о кругозоре. Раньше армяне с русским образованием чувствовали себя привилегированными по отношению к армяноязычным соотечественникам. Они были более начитанны, более эрудированны и в какой-то степени делали погоду в республике. При этом всегда тянулись к России, к Москве. Москва для них была не просто столица большой империи, а чуть ли не земля обетованная. Но беда в том, что весь остальной мир остался для них за бортом. То есть целый пласт мировой культуры оказался вне поля зрения, вне понимания. Сегодня люди с армянским образованием – относительно молодое поколение – больше общаются с другим миром, чаще бывают на Западе и, между прочим, лучше владеют английским.
— Да, тяга в ту сторону заметна. Но мой сын, получивший армянское образование, прекрасно владеет и армянским, и английским, и русским. Хотя если ему предложить на выбор поездку в Москву или в Париж, он, конечно же, выберет Париж. Особенно после того, как, приехав ко мне в Москву, ощутил на себе отношение к кавказцам. К слову, он знает русскую культуру гораздо лучше, чем его московские ровесники.
— Это у него от родителей. Но вот тебе интересный факт. Недавно я проводила на улице опрос. Случайные прохожие. Очень хорошо отзывались об армянах. Некоторые – с восторгом. Правда, это происходило в центре города. Возможно, картина была бы иной, проводи я опрос где-нибудь в «спальных» районах.
— Возможно. Хотя вряд ли. К человеку подходит смуглолицая девушка с микрофоном в руке и спрашивает, как он относится к иноземцам. И что же он скажет в микрофон, что терпеть их не может?
— Ненависть или неприязнь заметна независимо от того, как он ответит. Вот этой неприязни я, проводя опрос, не заметила. Хотя негатив, безусловно, имеет место, и это удручает. Удручает, что из всех бывших союзных республик наша наиболее дружественна по отношению к России, но здесь от рук негодяев продолжают гибнуть соотечественники. Есть в том и наша вина. Наш менталитет таков, что в любой армянской общине тут же образовываются свои противоборствующие группировки. В этом смысле нам трудно жить сообща и делать что-то сообща. В прошлом году были убиты шесть армян, в этом году - двое. Хоть раз Министерство иностранных дел Армении выразило по этому поводу протест? В этом смысле большего уважения достойны грузины. У них есть чувство собственного достоинства. В прошлом году от сердечного приступа здесь умер грузин. Грузинские власти обратились в Европейский суд по поводу того, что пострадавшему не была оказана вовремя медицинская помощь. Когда сам себя не уважаешь, требовать уважения от других нет смысла.
— Скажи, тебе нравится работать на радио «Свобода»?
— Нравится. Я по характеру человек независимый и внутренне свободный. Всегда была такой. Да и политика, которая составляет девяносто процентов вещания, мне ближе, чем любая другая область. Возможно, оттого, что я по образованию историк.
— Но ты приглашаешь на радио и деятелей культуры, и бизнесменов.
— Конечно. Стараюсь приглашать интересных людей. Из первых наиболее сильное впечатление произвел на меня Армен Джигарханян. А из вторых… Пожалуй, Рубен Вартанян. Много общалась с юристами, адвокатами. И все же с политиками общаюсь с особым интересом. Были у меня в гостях и министр иностранных дел Грузии Гела Бежуашвили, и министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров, и экс-президент Азербайджана Аяз Муталибов … Но больше всего порадовала встреча с армянскими студентами МГУ. Замечательные ребята, умные, эрудированные, талантливые. Они мало похожи на родителей, тех, кто в 90-е приехал зарабатывать. Тогда, если помнишь, много сетовали по поводу того, что люди уезжают из Армении. Но глядя на этих ребят, я подумала: а может, и хорошо, что случилась эта миграция. Иначе не было бы сегодня этого замечательного поколения. Выросли бы в Ереване, и все было бы подчинено более или менее известной схеме. А тут качественно иная категория, иной пласт. Ведь кем-то из них когда-нибудь мы будем гордиться. Я считаю, что каждый образованный армянин должен пожить в ином мире, в иной культуре.
— Значит, не все так плохо?
— А кто сказал, что все? Москва очень разная. С одной стороны, время от времени появляется ощущение дежавю. Что-то напоминает привычные советские времена, и, кажется, вот-вот выстроятся очереди за колбасой, появятся те же пионеры и комсомольцы, и кто-то скажет: «Поиграли в свободу – хватит!» С другой – жизнь содержательна и далеко не монотонна. С одной стороны, самый популярный лозунг «Россия для русских», а с другой – многообразие лиц, событий, идей, характеров… В этом многообразии, кстати, и преимущество мегаполиса. Поэтому довольно трудно, пожив здесь несколько лет, привыкнуть к ритму маленького города.
— Значит, в Ереване тебе скучно?
— Совсем нет. В Ереван каждый год еду с удовольствием, и чем дальше, тем больше по нему скучаю. Не успеваю, да и не хочу замечать какие-то недостатки. Две-три недели живу, как в сказке. Эти замечательные кафе на каждом шагу, уютный центр города, территория вокруг Оперного театра…Севан, Эчмиадзин, Цахкадзор… Я не успеваю всем этим насладиться. Хотя если бы пожила подольше, наверное, стала бы ощущать какой-то дискомфорт. Подруги и родственники говорят, что зимой там серо, холодно, уныло. Но в моем сегодняшнем восприятии Ереван – это праздник, с которым не хочется расставаться.
Выйдя из офиса «Свободы», мы сели в новый автомобиль Азы. Маленький, озорной «Матис». Оказалось, довольно сносно водит, хоть и недавно села за руль. Я попросил подбросить меня до «Боровицкой».
— Знаешь, — сказала она по пути, — машина вывела меня из депрессии.
— Как это?
— У пешехода одно восприятие Москвы, у человека за рулем – другое. Битком набитое метро, где никто никого в упор не видит – один мир, а широкие проспекты, на которые ты взираешь из окна своего автомобиля – совсем другой. Ездить по Москве лучше, чем шагать по ней.
Беседу вел
Руслан Сагабалян
Оставьте свои комментарии