«Симпатии армян к России стали исторической традицией»
K 15-ЛЕТИЮ УСТАНОВЛЕНИЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ РФ И РА
Российско-армянские многообразные и разносторонние отношения насчитывают несколько столетий: еще к XI–XII вв. восходят прочные контакты армян с Киевской Русью, окрепшие в петровскую эпоху. В последующие столетия получают развитие не только политические, но и культурные и, в частности, литературные взаимосвязи.
Армения и армянская литература, одна из древнейших в мире, привлекали все большее внимание российского общества. В XIX–XX вв. выдающиеся поэты и писатели – Пушкин, Грибоедов, Лев Толстой, Чехов, Брюсов и другие – отразили в своем творчестве «доселе неведомый им мир», представили колоритные образы армян.
K 15-ЛЕТИЮ УСТАНОВЛЕНИЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ РФ И РА
Российско-армянские многообразные и разносторонние отношения насчитывают несколько столетий: еще к XI–XII вв. восходят прочные контакты армян с Киевской Русью, окрепшие в петровскую эпоху. В последующие столетия получают развитие не только политические, но и культурные и, в частности, литературные взаимосвязи.
Армения и армянская литература, одна из древнейших в мире, привлекали все большее внимание российского общества. В XIX–XX вв. выдающиеся поэты и писатели – Пушкин, Грибоедов, Лев Толстой, Чехов, Брюсов и другие – отразили в своем творчестве «доселе неведомый им мир», представили колоритные образы армян. Библейская страна была вдохновляющей музой, «откровеньем» также для многих великолепных русских поэтов и писателей последующего времени. Начиная с 20-х годов в еще только оправляющуюся от шока недавнего геноцида западноармянского населения в Османской Турции, остатки которого метнулись в разные стороны света, в новообразованную Армянскую ССР (увы, лишь на одной десятой части исторической Родины!) стали приезжать русские поэты и писатели «новой генерации» - Николай Тихонов, Павел Антокольский, Илья Эренбург, Андрей Белый, Осип Мандельштам, Вера Звягинцева и другие.
Воодушевленные не только личным интересом к «национальным окраинам», особенно боготворимому ими Кавказу, но и вполне продуманной государственной национальной политикой новой власти, они находили здесь «невспаханную целину», «экзотику», новые темы и вдохновение, интерес ко всему до тех пор ими не изведанному, не прочувствованному…
Так, Н.Тихонов замечал: «Каждый поэт должен хоть раз в жизни побывать в Армении. Там ждут его открытия и чудеса… Армению – колыбель культуры – нужно оберегать… Это заповедник!… В Ереван издалека не приходят пешком, как и вообще в Армению. Но кто захочет пережить незабываемое, тот, как в старину, пусть пройдет от ручья к ручью, от селения к селению, от города к городу, через долины и горы – и он не пожалеет об этом. Наоборот, он будет всю жизнь помнить эту дорогу от сердца к сердцу!» Он констатировал, что узы дружбы, связывающие русскую и армянскую литературы, - это «крепкие, проверенные временем и всеми испытаниями узы».
Подобные высказывания о древней стране, армянском народе и его богатейшей литературе и культуре не случайны и вовсе не комплиментарны в устах гостей, посещавших в разные годы библейскую землю. Все они действительно воочию, «на месте», убеждались в первую очередь в высоких нравственных и духовных качествах армянского народа, в его стойкости и жизнелюбии, в исключительном трудолюбии, в способности преодолевать неимоверные трудности, выпавшие на его долю в этом нередко жестоком и двуличном мире.
Литературная и в целом культурная элита восточноармянского общества, сложившаяся и развивавшаяся в течение десятков лет под влиянием великой русской литературы и культуры, не могла не отметить важность и плодотворность взаимообогащающих межнациональных, в частности, русско-армянских связей. Ведь Армения, традиционно «широко распахнутая» российскому культурному миру, взращена была не только на великом наследии Нарекаци и Кучака, Саят-Нова и Туманяна, Исаакяна и Терьяна, Чаренца и Паруйра Севака, но также Пушкина и Лермонтова, Толстого и Достоевского, Гоголя и Чехова, Есенина и Блока, многих других талантливых мастеров художественного слова последующего периода.
…Одна общественная формация сменяет другую, приходят и уходят «вожди» и «лидеры», но интерес и тяга народов друг к другу не проходят, - они могут переживать взлеты и спады, однако очевидно одно: взаимосвязь и взаимовлияние различных национальных культур, особенно родственных по духу и вере, были и остаются одним из необходимых и благотворных факторов человеческого прогресса. Зримо и ярко это проявлялось в творчестве поэтов и писателей России.
Менталитет нашей нации, искренняя доброжелательность к другим народам, особенно к русскому, существующие из века в век и в целом присущие армянской целеустремленной натуре, наконец, историческое чутье и элементарный здравый смысл подсказали верный путь и позволили вовремя отделить «зерна от плевел» в сложный период развала могучей страны, роста центробежных сил и всеобщей антирусской истерии начала девяностых годов на всем постсоветском пространстве… Ныне же, в 15-ую годовщину установления дипломатических отношений между новой Россией и новой Арменией, налицо вновь явное стремление к всестороннему сближению, причем на самом высоком государственном уровне, к духовному и политическому взаимопониманию России и Армении в совершенно иных условиях общественно-политического и культурного развития обеих стран.
Независимая демократическая Армения не предала забвению все то положительное и благотворное, что накапливалось и оплодотворялось в течение более чем полуторавекового политического и духовного союза русского и армянского народов. Память поколений бережно хранит самые светлые, самые возвышенные проявления и взлеты духа выдающихся сынов России и Армении.
Ованес Туманян был убежденным сторонником российской ориентации Армении. Это было не слепое поклонение перед растущей мощью великой державы, а в первую очередь осознанное восприятие великой духовной культуры русского народа, которая обогащала и его родной армянский народ. Любовь Туманяна к России и, в частности, к русской литературе была неразрывно связана с историческим решением судеб армянского народа. В 1912 г. Туманян писал, что если армянский народ и видел поддержку и помощь в своих многовековых страданиях, то только от России, и естественно, что народ всегда смотрел на Север как на своего традиционного защитника. Разумеется, будучи мудрым и прозорливым человеком, писатель прекрасно осознавал разницу между официальной, самодержавной Россией, преследующей собственные колониальные цели на Кавказе, и русским народом – эти понятия были далеко не тождественными и трезво осознавались многими деятелями армянской интеллигенции… Заметим, и во времена Туманяна, да и ныне находились и находятся люди, считающие, что Россия покровительствовала армянам только и только во имя собственных геополитических интересов и стратегических целей на Кавказе и Ближнем Востоке в целом. На эти пассажи иных национальных деятелей великий поэт еще в 1912 году дал ответ: «Тем лучше, если интересы могучей России совпадают с интересами армянского народа. Это и есть причина русской помощи армянскому народу, причина ее последовательности. Вот почему и вот каким образом мои надежды и симпатии связываются с Россией».
Лиру великого армянина ХХ века высоко ценили во многих уголках света, но в России поэт пользовался особой любовью и популярностью. Писатель Николай Тихонов, знакомый с творчеством Туманяна по русским переводам, никогда не видевший армянского поэта в жизни, глубоко проникнув в суть его произведений, спустя десятилетия писал о нем: «Народ Армении в лице Ованеса Туманяна явил нам высшее проявление своих творческих возможностей. Ни один из поэтов предшествующего поколения не обладал таким поэтическим даром, таким творческим воображением, таким проникновением в духовную силу народа, в его жизнь и судьбы».
Великий поэт Армении Аветик Исаакян жил с огромной верой в здоровые, передовые силы России и их благотворное влияние на армянскую действительность. Варпет неизменно подчеркивал, что русский народ и его прогрессивная интеллигенция являются «лучшей частью человечества». Исаакян писал: «Лучший на свете народ – русские, они гуманны, у них есть чувства… есть сердце… Они – наша опора… Армения и армянский народ могут жить только с Россией – или не жить вовсе… Под покровительством русских мы как одно целое будем развиваться и крепнуть – при том, что в самой России в один прекрасный день установится конституционная власть. И это будет замечательно… Я пролью свою кровь под знаменами России и спасу свою родину от огня, резни и голода. Надо проповедовать это и надо поддерживать Россию». Имя Аветика Исаакяна благодаря переводам стало известно в России в самом начале ХХ века. О поэте одними из первых в литературной критике писали Ю.Веселовский, А.Блок и В.Брюсов. Творчеству армянского писателя, его связям с Россией и русской литературой были посвящены статьи и выступления Н.Тихонова, И.Эренбурга, П.Антокольского, К.Чуковского, С.Шервинского и многих других. Все это сыграло исключительную роль в популяризации творчества Исаакяна в России, способствовало созданию новых переводов из поэзии полюбившегося не только на своей родине мастера слова. Русские переводы поэзии Исаакяна – одна из интереснейших страниц армяно-русских литературных связей, представленная выдающимися поэтами времени – К.Бальмонтом, Б.Пастернаком, А.Ахматовой и др. Важной вехой в деле издания Исаакяна на русском стал 1907 год, когда в Москве вышел в свет сборник «Армянская муза» с большой подборкой стихотворений поэта, а затем и его первая книга на русском языке «Цветы Араза».
Величайший лирик Ваан Терьян, вращаясь в российской столичной среде, невольно впитывал и все то, что было в литературно-художественной жизни первого десятилетия ХХ века. Открытие для себя русских поэтов новейшего времени – Брюсова, Бальмонта, Блока, Ф.Сологуба и др. – позволило Терьяну облечь в новую форму и собственные поэтические ощущения. Становилась ближе и роднее и сама Россия с ее сложной и противоречивой общественно-политической обстановкой тех лет.
«Русский» Терьян начинается со стихотворения «Бродячего певца больная песня», опубликованного в 1911 г. в переводе Льва Зилова. Однако подлинное «пиршество» терьяновской поэзии ждет русского читателя в вышедших в 1916 г. «Сборнике армянской литературы» под редакцией Горького и брюсовской «Поэзии Армении». Именно в этих изданиях под пером талантливых русских поэтов Терьян обрел подлинное звучание (разумеется, насколько это вообще возможно в любом поэтическом переводе). Ваан Терьян, возможно, и не стал бы поэтом, способным взволновать мятущуюся и трепетную «загадочную» русскую душу, если бы не мастера художественного слова, взявшиеся в разные годы донести до родного читателя палитру глубоких и тонких чувств – В.Брюсов, К.Бальмонт, А.Ахматова, Вс. Рождественский, Ф.Сологуб, Е.Полонская, Е.Николаевская, В.Звягинцева, К.Чуковский и др. Но первым, кого следует признать «крестным отцом» Терьяна для русской публики, является В.Брюсов, который не только перевел ряд стихотворений армянского поэта, но и дал весьма лестную и в то же время объективную оценку «наиболее видного деятеля» среди молодых поэтов «русской Армении» в предваряющем антологию «Поэзия Армении» историко-литературном очерке.
Путь Терьяна как поэта невозможно вообразить вне общеевропейского литературного движения начала ХХ века, а его связи с русской литературой и культурой были самыми непосредственными, органичными, естественными. Его общественно-эстетические воззрения формировались под воздействием передовых идей именно русской литературы. Опыт ее был для Терьяна неисчерпаемым кладезем – он боготворил Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Баратынского, из современной ему прозы выделял произведения Леонида Андреева, любил Достоевского, преклонялся перед гением Льва Толстого. Успехи армянской (вернее, восточноармянской) литературы Ваан Терьян связывал с благотворным влиянием русской литературы. В 1913 г. он отмечал, что «свежие ростки» этой «большой литературы» уже существуют, а их полный расцвет придет в то время, когда «молодая Россия расправит свои орлиные крылья, когда живые силы страны, как вышедшие из берегов весенние воды, вольно и широко разольются – могучие и радостные».
Геноцид армян, свершившийся в 1915 году, все еще терзает душу поэта-патриота – рана свежа и все еще кровоточит! Самый верный, надежный путь для разрешения важнейших проблем армянской действительности заключается, по убеждению Терьяна, в сближении с русским народом. «Тяготение и симпатии армян к России, - писал он в «Письмах с Севера», - стали исторической традицией. Наш народ всегда инстинктивно чувствовал верный путь своего спасения, и лучшие представители нашей интеллигенции весьма ясно и ярко выразили это чувство». Терьян гордился этой традицией, твердо заявлял: «Наша родина – Россия, и в ее лоне мы желаем продвигать и сохранять нашу культуру». Разумеется, говоря так, поэт, автор глубоко патриотического цикла «Страна Наири» – поэтического символа «духовной Армении», имел в виду культурную и политическую ориентацию родного народа и пояснял программу новой интеллигенции, близкой в основных чертах к передовой русской интеллигенции: «…Если мы сумеем усвоить все культурное наследство современной Европы, значит, сумеем жить, если нет – мы умрем как нация». Богатством духовных ценностей предопределяется, по мнению Терьяна, и существование армян как нации в тесном содружестве народов России.
...Выдающийся русский писатель и публицист Илья Эренбург, в отличие от многих своих русских собратьев по «литературному цеху», впервые побывал в Армении лишь на закате своей жизни, в сентябре 1959 года. Общение со всемирно известным художником Мартиросом Сарьяном, пригласившим Эренбурга в Армению, способствовало знакомству и сближению также с другими деятелями культуры, что не могло не оставить глубокого следа в душе маститого и повидавшего свет писателя. Армянская земля предстала перед его взором во всей своей красе – Севан и Ошакан, Гарни и Гехард, Эчмиадзин и Звартноц, неповторимый Арарат... Восхитил Эренбурга и кладезь мудрости – Матенадаран, гордо взирающий на раскинувшийся у ног его Ереван...
В одном из своих выступлений Эренбург сказал: «Мне обидно, что я увидел Армению впервые уже в конце моей жизни. Впрочем, может быть, и в этом есть хорошая сторона. Говорят, что первая любовь самая сильная, но не самая умная. В конце жизни лучше видишь все, как-то лучше понимаешь, и Армения мне открыла много нового. Я увидел страну с огромными традициями, но эти традиции, это большое прошлое, порой тяжелое, не вяжет народ, а оно дает ему крылья... Меня пленил армянский народ своей мудростью, добротой, вдохновением и вместе с тем сдержанностью, внутренней большой страстностью. Это большой народ. Большой... Я счастлив, что побывал в Армении».
Мысли Эренбурга об Армении и армянах, высказанные десятилетия назад, порою весьма созвучны и нашему нынешнему беспокойному времени. Маститый писатель, в частности, писал: «...Я понял, что в армянах страстность и непосредственность сочетаются с душевной сдержанностью». Эренбург напоминает о страшной недавней истории, когда по всей Турции уничтожали армян, убивали их в горных ущельях, топили в море, и приходит к выводу: это было первым опытом геноцида. «В наш век национализм повсеместно торжествует, - продолжает писатель. - Однако нужно уметь отличить память об убитых от памяти убийц. Чувства армян мне понятны. Исчезла Западная Армения – изумительные памятники древнего зодчества, традиции – от высоких мастеров раннего Средневековья до молодых писателей начала нашего века. Уцелевшие рассеяны по всему свету... Для любого армянина Арарат, который высится над Ереваном, - тень растерзанной Западной Армении».
Умудренный жизнью, воспитанный на европейском гуманизме, писатель, лишь на склоне лет «вкусивший» Армении, смог безошибочно определить ценностные ориентиры армянского народа, познать душу и сердце армянина: «Патриотизм армян обострен, подчас он может показаться исступленным, но никто не спутает его с шовинизмом, отрицающим чужую культуру, и никто не назовет его провинциализмом. Кажется, среди армян я не встречал людей, чуждых идее интернационализма... Не будучи злопамятными, они никак не хотят отказаться от памяти, видя в ней прерогативу человека».
Павел Антокольский занимает достойное место в ряду видных представителей русской литературы, сделавших многое для духовного взаимообогащения народов России и Армении. В тридцатые годы он путешествует по стране. Притягательной для него оказывается и Армения – здесь он неоднократно бывал в 30-е годы. По свежим впечатлениям от этих поездок сложилась книга «Большие расстояния», одно из центральных мест в которой занимают стихи об Армении. Стихотворения эти хоть и немногочисленны, но пронизаны динамикой, вдохновением, истинным подъемом, непосредственным открытием страны и народа, о котором он, безусловно, многое знал и до поездок в Армению. «Армянские» стихи Антокольского отличаются не только точностью описания взволновавших поэта событий и явлений, воспринятых впечатлений, - все это присуще и другим его «кавказским» произведениям, - они привлекают обостренным ощущением Истории, поэтическим восприятием реальности, дающей мощный толчок для глубоких исторических обобщений. Органическая связь прошлого с настоящим, а отсюда – и с будущим является той новой особенностью, которая проявляется в творчестве писателя именно после посещения Кавказа, в частности Армении.
Антокольский являлся большим пропагандистом армянской литературы – своими оригинальными переводами из армянской поэзии, выступлениями, статьями и очерками об Армении и ее богатейшей культуре. К своим переводам поэт относился с неменьшей взыскательностью, чем к собственным стихам. Антокольский сделал ряд переводов из средневековой и современной армянской поэзии, «осмелился» передать обаяние стихов Кучака – поэта своеобразного и труднопереводимого. Русский поэт был очарован богатством и разнообразием армянской поэзии и пробовал себя как переводчик в самых разных по форме, содержанию и стилистике поэмах и стихотворениях Туманяна, Исаакяна, Чаренца, Дживани, Норенца, Текеяна и др.
…Спустя годы, в 1948-м, Павел Антокольский писал: «Когда в начале 30-х годов мне довелось впервые побывать в Ереване, я очень живо и остро ощутил это – да, именно здесь, в этом далеком путешествии может и должна начаться новая, неожиданно интересная, заранее интригующая глава в повести моей жизни. Так оно, пожалуй, и произошло… здесь сошлось многое: и впечатление от седой Армении, и двуглавый Арарат, который запросто кивал нам в окна гостиницы, и грандиозное строительство нового города, его театров и площадей, и прежде всего, конечно, люди – их горящий темперамент, их высокая работоспособность, воля к труду, их патриотизм».
Поэт отдал частицу своей души и яркого, искрометного творчества и нашей Армении, не забывающей до сих пор своего российского друга и его заслуг в духовном сближении двух дружественных народов.
Взаимосвязи между армянскими и русскими деятелями литературы и искусства, разумеется, были гораздо глубже и шире, чем представлено в по сути обзорной статье, однако зримо и ярко показывают силу взаимной тяги выдающихся сынов России и Армении друг к другу, а в целом – также наших народов и стран.
Почти двухвековые связи представителей армянской и русской творческой, в частности литературной, интеллигенции с годами и десятилетиями приобретали, безусловно, какие-то новые черты, новое качество, новые оттенки и штрихи – ведь сменялись эпохи, причем не раз и не два… В сложную пору резких общественно-политических перемен девяностых годов, в пору становления демократической России и независимой Армении контакты, к сожалению, по понятным причинам несколько ослабли, но, к счастью, не прервались, а ныне переживают стабильный рост и новое сближение народов. И это весьма отрадно: ведь армяно-российское духовное и политическое единство веками было источником лишь блага и прогресса для обоих народов…
Роберт Багдасарян
Оставьте свои комментарии