Шамиль Тарпищев: «У меня две семьи – теннисная и обычная»
Разное
Просмотров: 11007
Вряд ли кто в мире спорта не знает Шамиля Тарпищева – президента Федерации тенниса России, капитана российской сборной в матчах на Кубок Дэвиса и Кубок Федерации. К тому же он член Международного Олимпийского комитета, человек, который неоднократно приводит наших теннисистов к победам. В мире спорта Шамиль Анвярович – король, а вот о его личной жизни мало кто что знает. 7 марта мэтру тенниса исполнилось 63 года. В жизни он достиг многого – посадил дерево, построил дом в Подмосковье, воспитал двоих сыновей.
– Шамиль Анвярович, говорят, что Вы любитель армянской кухни?
– Скажу более – я к ней неравнодушен. Ведь армянские кулинарные традиции берут начало из глубокой древности. Вот представьте себе, армяне знали о процессах брожения и хлебопечения еще 2500 лет назад. Они также внесли свой вклад в кухню соседних народов, например, грузин, персов, турок, азербайджанцев.
Мне нравится характерная особенность армянской кухни, когда разные части блюда часто готовятся отдельно друг от друга, а потом объединяются. Обожаю армянский хаш. Давайте лучше поговорим о теннисе, а то у меня аппетит разыгрался.
– О теннисе, так о теннисе. Признайтесь, когда Вы в последний раз испытали шок?
– Недавно в Москве, где наши девчонки играли против француженок в четвертьфинальном матче Кубка Федерации. В первый день у меня чуть инфаркт не случился. Мало кто предполагал, что после первого дня сборная Франции поведет в матче со счетом 2:0. Всю ночь не спал, думал, кого поставить во второй день соревнований. Чутье мне подсказало, что Марию Шарапову надо заменить и вместо нее выставить Анастасию Павлюченкову. Это был риск, ведь Насте предстояло впервые в жизни выступить за сборную России. И она оправдала мои надежды. Выиграла не только одиночную встречу, но и парную со Светой Кузнецовой. В итоге мы не только сравняли счет, но и выиграли решающую пару. Настя и Света принесли нам путевку в полуфинал. В апреле в «Олимпийском» нам предстоит более грозный соперник – сборная Италии.
– Вы – человек семейный. Что семья значит в Вашей жизни?
– Семья приносит полноту жизни, счастье. У меня всю жизнь было две семьи – теннисная и обычная. К игрокам всегда отношусь, как к родным детям. Иначе не будет доверия, не будет взаимопонимания, а значит, не будет и побед. Сейчас даже не знаю, какой из этих семей я уделял больше времени. Наверное, поровну.
– Вы – мастер спорта, заслуженный тренер России, тренерскую карьеру начали более 30 лет назад старшим тренером МГС ДСО «Динамо»…
– Татары – народ упрямый. Если цель перед собой поставят, обязательно достигнут ее. Мои родители из татарской деревни Тат-Юнки, что в Мордовии. Вся наша семья - долгожители. Сейчас мы живем вместе - мама, моя сестра Эльмира, ее муж Ринат, наши дети - мои два сына Амир и Филипп и их дочь Алия.
– Любовь к спорту от отца?
– Он был джигитом. И кавалеристом! Легко поднимал с земли на полном галопе платок. Он от природы был человек спортивный. Так что физические данные у меня от него. Отец всю жизнь проработал штамповщиком. Он как пришел в тридцатых годах на московский завод «Знамя труда», так и проработал на нем до конца.
– Многие удивляются, как Вам удается и теннисом в стране «рулить», и воспитывать двух сыновей… Впрочем, говорят, что лучшая школа дисциплины есть семья…
– И с этим трудно не согласиться. Главным основанием родительского авторитета только и может быть жизнь и работа родителей. А своеволие следует гасить скорее, чем пожар. Пусть первым уроком ребенка будет повиновение. Тогда вторым может стать то, что ты считаешь необходимым. Если вы уступите ребенку, он сделается вашим повелителем. А для того, чтобы заставить его повиноваться, вам придется ежеминутно договариваться с ним.
– Вы когда начали играть в теннис?
– В юности на первом месте у меня всегда был футбол, гонял с утра до вечера. Поначалу стоял в воротах, потом переместился в полузащиту. В восемь лет записался в секцию русского хоккея и ходил туда зимой, а летом пропадал на футбольном поле. Однажды получил надрыв связок, и мама запретила мне играть в футбол. Тогда я перешел в секцию тенниса только потому, что в конце тренировки теннисисты играли в футбол. А тренировались мы на стадионе Юных пионеров, что недалеко от станции метро «Динамо». Тогда там было футбольное поле, велотрек и сектор, где толкали ядро и бросали молот. На кортах СЮПа работал Виктор Николаевич Лундышев, который и сделал меня теннисистом.
– Про учебу не спрашиваем, времени наверняка не хватало…
– У меня хватало. Я учился в Институте физкультуры. На первом курсе стал 64-м в теннисной классификации, на втором - 20-м, на третьем - 8-м. Было время, когда выигрывал подряд три турнира у сильнейших теннисистов страны. Экзамены сдавал порой на зависть другим. Однажды сдал экзамен с элементом гипноза! Научный коммунизм у нас преподавал доцент Разуваев. Пришло время сдавать экзамен, а я ни разу не был ни на одной его лекции. Однажды иду по институтскому коридору, а он мне навстречу. Я ему: «Когда к вам можно зайти?» А он: «Вас «хорошо» устроит?!» Я ему: «Вполне» – и подсунул зачетку. Потом Разуваев приходит в аудиторию, садится, несколько минут молчит, затем говорит: «Вот сейчас Тарпищева в коридоре увидел, четыре ему поставил, а за что?!».
– Мастером на корте быстро стали?
– В 1967 году мне было девятнадцать лет, когда я выполнил норматив мастера спорта. Случилось это на первом же турнире в компании лучших игроков страны. Там я занял третье место. Когда же попал в сборную,
в ней все как на Бога молились на Алика Метревели. Как-то во время тренировочного матча я переиграл Метра, так Андреев мне разнос устроил. Потом была игра в Тбилиси. Тогда я проиграл первый сет, взял второй, а в третьем при счете 4:2 у меня лопнули струны на ракетке. Кто-то из приятелей дал мне деревянную ракетку «Восток», а я играл «Данлопом», и в итоге я отдал сет. Захожу в раздевалку, а там Андреев дает указания Метру, как играть против меня. У меня нервы не выдержали, я швырнул ракетку в сторону Андреева, и слава Богу, что не попал.
– В армии служить довелось?
– Службу проходил в ЦСКА. У меня даже звание было - лейтенант. В теннис приходилось играть с маршалом Гречко. Приезжал на корты ЦСКА и хирург Вишневский. Приходил и генерал армии Лелюшенко. Сначала он играл на пианино - это у него была разминка, а затем шел на корт. Как-то он меня спрашивает: «Шамиль, у тебя кошелька нет? Ну, чехла этого, для ракетки!».
– Ходят анекдоты о том, как Вы настраивали теннисистов перед игрой...
– За сборную играл раньше Теймураз Какулия. Играл, борясь с собственным страхом. Если его перед игрой настроить, он перегорит. Приходилось искать тактические ходы. Нередко я говорил ему: «Тимур! Ты полное ничтожество, играть не умеешь, противник на голову сильнее тебя, шансов у тебя никаких. От тебя результата мы не ждем, играй, как хочешь!». Обычно после таких слов он из зайца превращался в льва и мог обыграть любого.
– Приходилось ли подсказывать игрокам по ходу игры?
– И не раз! Как-то проходил молодежный чемпионат Европы в Швейцарии. Там Волков играл против Карлсона и многое делал невпопад. Я написал записку, как действовать на корте, передал ее Саше через мальчика, подающего мячи. Волков взял записку и, не читая, положил ее в карман. После перехода начал играть просто здорово, словно по тому плану, что я ему передал. В итоге он выиграл встречу, а после игры подходит ко мне, и вместо благодарности слышу: «Извините, положил вашу записку в карман, заигрался и забыл прочитать!».
– Записки – единственное средство подсказок?
– Нет. Нередко применялась другая тактика. Бывало, я специально устраивался на трибуне так, чтобы через три места от меня оказался кто-то из друзей. И когда игроки садились на переходе, я приятелю громко объяснял, что надо делать, чтобы победить. Судья не может мне сделать замечание, ведь я разговариваю с приятелем, а не с игроком.
Сергей Высоков, Николай Зуев. Фото авторов
Поставьте оценку статье:
Всего проголосовало 16 человек
Оставьте свои комментарии