Каринэ Геворгян: Эрдоган душит Алиева в своих обьятиях

– Каринэ, как Вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию на армяно-азербайджанской границе? Эскалация нарастает?

– Предыдущие годы я внимательно мониторила интенсивность, специфику и масштаб совместных военных учений Турции и Азербайджана. Для меня было ясно, что напряженность в регионе нарастает. В 2015 году, за полгода до апрельской войны, я предупреждала о возможном начале новой войны в Карабахе в апреле 2016 года. И она началась. Военную обстановку могут создать любые военные учения, особенно неплановые, потому что противоположная сторона мобилизуется в ответ и ждет провокаций. И в этом случае опасность, конечно, возрастает, в том числе из-за фактора, который называется «эксцесс исполнителя».

То, что происходит сегодня на армяно-азербайджанской границе, можно назвать разведкой боем. И судя по нарастанию напряженности, новые военные действия могут начаться уже в конце сентября этого года. Они могут, конечно, и не начаться. Но разведка боем идет и может перейти в фазу войны. И когда мир будет занят своими проблемами (Байден – спасать доллар и экономику США, Европа – улаживать ситуацию внутри ЕС, Россия – заниматься своими текущими задачами, Иран – тоже), Азербайджан при поддержке Турции может начать новое наступление.

– Так же как азербайджано-турецкая сторона воспользовалась связанной с пандемией ситуацией для развязывания 44-дневной войны?

– Совершенно верно. Перед началом второй Карабахской войны талантливый журналист Роман Газенко написал статью «Закавказье на выходе из пандемии». В ней аргументированно утверждалось, что война в Карабахе – на пороге. Статья была опубликована в мае 2020 года. Спрашивается, почему с мая по конец сентября прошлого года с армянской стороны не предпринималось никаких действий для того, чтобы минимизировать возможные потери? Вопрос риторический. Сегодня сценарий повторяется.

– Армения вновь на пороге войны?

– Давайте смотреть на ситуацию шире. У Турции, Эрдогана есть проект. Для его реализации он использует выборочно то неоосманскую идеологию, то исламистскую (в ключе международной религиозно-политической ассоциации «Братья-мусульмане», признанной в России террористической и запрещенной), которая ему особенно близка, то пантюркистскую. На постсоветском пространстве Эрдоган использует в основном пантюркизм и исламизм. А в странах Магриба – неоосманскую и исламистскую идеологию (потому что там проживает арабское население).

Надо отметить, что в последнее время в Магрибе (север Африки) Эрдоган терпит фиаско. Последний пример – события в Тунисе, когда «Братья-мусульмане» были практически изгнаны из власти. Убывают его возможности в Ливии. Определенные проблемы возникают у Эрдогана и в Ираке.

– И что это означает?

– Это означает, что вся энергия Эрдогана будет направлена на постсоветское пространство, и это обстоятельство может стать дополнительным фактором для начала новой войны на Южном Кавказе в конце сентября этого года.

– Что делать Армении?

– Это вопрос к оборонным ведомствам Армении, он не в сфере моей компетенции. Мне неизвестно, имел ли место после 44-дневной войны «разбор полетов», необходимый после ведения любых военных действий. Но я наблюдала в военном ведомстве кадровую чехарду. И можно предположить с учетом постоянной смены руководства в Министерстве обороны, Генеральном штабе и других структурах безопасности, что серьезного профессионального разбора, глубокого анализа не было.

– После победы на внеочередных парламентских выборах Никол Пашинян сделал новые назначения, в том числе в военных ведомствах. Перемены ожидать следует, на Ваш взгляд?

– Константин Сивков, военный специалист высокого класса, утверждает, что с военной точки зрения 44-дневная война не была военной победой Азербайджана. Когда противник имеет восьмикратное численное, техническое превосходство, держать оборону 44 дня – феномен. Армяне дрались как львы. Но мы понимаем, что после всего произошедшего не только армяне в Армении, но и армяне в мировой диаспоре пребывают в состоянии посттравматического синдрома. В 1994 году то же самое переживал Азербайджан. Этот синдром не дает возможности объективно, с холодной головой оценить обстоятельства. Поэтому ситуация в Армении, внутриполитическое противостояние, с моей точки зрения, свидетельствуют о том, что стоящие перед армянской государственностью внешние вызовы оцениваются неадекватно или недостаточно адекватно.

– Как Вы прокомментируете проект создания азербайджано-турецкой армии?

– Проект уже существует, но пока приторможен. Причем он подразумевает участие армий не только Азербайджана и Турции, но также и Казахстана. Столицей Турана выбран город Туркестан в Казахстане.

Повторюсь, потерпев фиаско в странах Магриба и на Ближнем Востоке, Эрдоган вынужден (и мы понимаем, кто стоит за его спиной, в том числе часть британского истеблишмента) двинуться на постсоветское пространство. Кстати, в самой Турции есть силы, которые понимают, каким рискам подвергает Эрдоган государство, насколько он перенапрягает собственную страну. Настоящие патриоты Турции осознают, сколь высоки риски.

Эрдоган ресурсно и финансово зависимый лидер. Если ему не дадут денег или Америка не поставит вооружения, а турецкая армия вооружена натовским, американским оружием, что он будет делать? Собственное производство у Турции ограничено. Турция даже не производит электронику для своих беспилотников. Иран, кстати, производит, а Турция нет. У нее нет соответствующей производственной цепочки. Как только прекратились поставки электроники и двигателей, Турция была вынуждена обратиться к Украине, которая станет снабжать ее двигателями для беспилотников.

В проекте создания совместной армии есть один любопытный аспект. Азербайджан – член Движения неприсоединения и даже председательствует в нем в настоящее время. В случае участия в проекте Эрдогана Азербайджан должен из этого движения выйти. Я не понимаю, почему МИД Армении не обращается в соответствующие международные инстанции в связи с тем, что Азербайджан нарушает Устав Движения неприсоединения? Предпринимает совместно с Турцией военные действия против третьей стороны, допускает военное присутствие турецких военных на территории своей страны, проводит совместный военный парад и т.д. Страна – член Движения неприсоединения, тем более председательствующая в нем, не может вступать ни в какие военные блоки и союзы. Кроме того, известно, что во время военных действий в Карабахе в Азербайджан были переброшены иностранные боевики. Азербайджано-турецкая армия уже действует де-факто. И мы даже наблюдали, как азербайджанские военные пытались воспротивиться чрезмерному присутствию в Азербайджане своих турецких коллег.

– Создание тюркской армии – вызов в том числе и для России?

– Создание тюркской армии экзистенциальным вызовом для России не является, как это ни странно. Сам по себе. Армия, даже объединенная армия Турана, по военно-техническим возможностям противостоять российским вооруженным силам не сможет. А вот совмещенный с этим глубоко эшелонированный турецко-азербайджанский лоббизм и подрывная работа, как, например, турецкий «след» в Хабаровске, где был арестован глава ячейки, готовящий «коктейли Молотова» и входящий, по утверждению ФСБ, в протурецкую террористическую группу, опасность представляют. Иными словами, делает этот ответ не столь однозначным. И опасность в том, что действуют эти силы изнутри.

Хочется надеяться на трезвость и мудрость среднеазиатских руководителей. Узбекистан всегда держался от Турции на расстоянии. Каримов в свое время вообще изгнал турок из страны, Мирзиёев эту внешнеполитическую линию продолжает. В связи с событиями в Афганистане Узбекистан проводит совместные с Россией и Таджикистаном военные учения.

Опасность для России исходит не от армии Турана. Данная тема – яркая, провокационная. Однако надо помнить, что по старой османской традиции Туран шумит не там, где ведет подкоп. Опасность для России – в синхронизации обострения в Донбассе, дестабилизации Поволжья, протестных выступлений в регионах, факторе беженцев из Афганистана, волнений в среде гастарбайтеров. Я согласна с президентом Татарстана в том, что расстрел детей казанским стрелком – теракт. И его осуществил не одиночка. Для того чтобы стрелять по живым мишеням, нужна особая подготовка. А это значит, что где-то есть полигон, где можно тренироваться. Кто организовал такой полигон, кому он принадлежит? Вопросов масса. Руководство Татарстана в первый же день признало расстрел детей террористическим актом.

Опасность для России – в системной подрывной деятельности террористических сил на территории самой России. Она направлена в том числе и против наших тюркских народов. Тюркские народы России создавали русскую цивилизацию вместе со всеми остальными народами страны. Тюркские народы России – одна из сильнейших составляющих русской цивилизации. И «перенаправлять» их в пантюркистский проект, который неизвестно состоится ли, да еще и под эгидой новой Османской империи, никоим образом нельзя. Я считаю, что и в отношении самого Азербайджана, по сути, идет ползучая колонизация. Турция присоединяет к себе его территории. Аншлюс Нахичевани уже произошел. Азербайджан нужен Турции как ресурсная территория и геостратегическая позиция. Что означает, по сути, потерю суверенитета и рычагов управления для местной элиты.

– Алиев это понимает, по Вашему мнению?

– Думаю, что понимает, как и политическая элита страны. Но Алиев сегодня настолько зажат в турецких объятиях…

– Чем это чревато?

– Эрдоган задушит Алиева в своих объятиях, так же, как душит Грузию, проводя ползучий захват Аджарии, юга Грузии. Азербайджан никогда не был под турецким сапогом. Сто лет назад предки нынешних азербайджанцев ненавидели османов за геноцид шиитов. А в Османской империи прокатилось несколько волн жесточайшего геноцида шиитов. Однако ныне сознание азербайджанцев переформатировано пантюркистской идеологией.

– Развязанная Азербайджаном против Армении информационная война ведется в том числе и на территории России. Армянская сторона в этой войне инертна. Как, по Вашему мнению, противостоять информационным атакам?

– Есть хорошая русская поговорка: на то и щука, чтобы карась не дремал. Армянский карась должен проснуться наконец.

Аналитик Эдгар Григорян провел очень профессиональное исследование на тему информационной войны Азербайджана, определил, какие ресурсы, из каких стран, какие рычаги были задействованы особенно в период второй Карабахской войны. Вместе с тем информационная война, как и политика, ведется людьми. Расстановка определенных кадров в информационном поле, в том числе России, налицо. Приведу один только пример, с моей точки зрения, не самый этичный: Михаил Гусман, заместитель генерального директора агентства ТАСС, медийный чиновник высокого ранга, перечислил во время войны средства Баку, тем самым открыто поддержав одну из сторон военного конфликта. Такие люди есть, и они работают системно.

Алиев или Алиев с Эрдоганом создали на российском информационном поле систему. Исследования, в том числе Эдгара Григоряна, это подтверждают. Но ей можно противостоять. Задача российских армян – нейтрализовать деятельность армянофобских, а в конечном счете – антироссийских и антиазербайджанских сил.

Мы все живем в одном государстве, и законы этого государства требуют неукоснительного соблюдения и корректного поведения. Бесконечно информационная война продолжаться не может, тем более что ситуация обостряется. И российские власти, российские спецслужбы внимательно относятся к медийной активности с точки зрения противодействия террористической пропаганде.

Мягкая сила Турана в отношении тюркских народов, в том числе в Поволжье, работает активно. И как известно, за мягкой силой стоит сила жесткая. Проявление такой жесткой силы – все тот же казанский стрелок. В Башкирии во время осенней войны в Карабахе в русских селах жгли поклонные кресты, звучали соответствующие антиармянские и русофобские заявления, правда, женщину, которая их делала, отправили на лечение. Этих людей мало, но они активны. И руководство Башкирии и Татарстана оправданно опасаются роста националистических настроений.

– Как Вы прокомментируете слова Леонида Калашникова, председателя комитета Государственной Думы по делам Содружества Независимых Государств, евразийской интеграции и связям с соотечественниками, о том, что на азербайджанские выстрелы в армянскую сторону нужно отвечать дипломатическими методами, а вопрос о размещении российских пограничников на границе Армении согласовывать с азербайджанской стороной?

– Во всех заявлениях Калашникова прослеживается тенденция повышенных симпатий к Баку. И он этих симпатий не скрывает. Калашников всегда был и остается российским проазербайджанским политиком. Для обоснования этой позиции он приводит соответствующую аргументацию открыто и публично.

– Его позиция отвечает интересам самой России?

– Калашников считает, что отвечает, что Азербайджан более «дорогой» ресурс, чем Армения, которая и так находится в сфере интересов России. Но надо понимать, что Азербайджан ни в ЕАЭС, ни в ОДКБ не войдет, хотя и делает обнадеживающие заявления. Кроме того, сравнивать «плюсы» от Азербайджана и Армении некорректно, это как сравнивать кислое с зеленым.

В российском высшем эшелоне власти много тюркологов, а вот иранистов немного. И это притом что в России есть блестящие специалисты по Ирану. А России следовало бы более энергично развивать отношения с Ираном в связи с его геостратегическим положением, уровнем суверенитета и независимости во всем, в отличие от зависимой от Запада и НАТО Турции.

– Недавно избранный президент Ирана Эбрахим Раиси, как и его предшественник Хасан Роухани, заявил, что Иран поддерживает территориальную целостность Азербайджана. Почему, на Ваш взгляд, Исламская Республика Иран выступает на стороне Азербайджана, союзника своего оппонента – Турции, в борьбе против Армении?

– Это дипломатическая риторика. Иран пытается вернуть Азербайджан в шиитское поле. На деле Иран не заинтересован в сближении Турции и Азербайджана. Для Ирана сближение Баку с Анкарой – опасность роста сепаратистских настроений в иранском Азербайджане.

Приведу другое заявление МИД Ирана: если Азербайджану нужны коммуникации со своим эксклавом под названием Нихичеван, то Иран готов предоставить любые уже существующие коммуникации и просит не затрагивать территорию Армении, ее территориальную целостность. Разгром селения Нардаран, притеснение шиитских групп в Азербайджане – имели место. И Тегерану это точно не понравилось. Если Иран вернет Азербайджану шиитскую идентичность, проблема пантюркизма сойдет на нет, равно как и армянофобия.

– Как Вы считаете, какую линию станет проводить нынешний президент Ирана во внешней политике?

– Эбрахим Раиси – очень интересная фигура. Было изначально понятно, что он имеет самые большие шансы победить на выборах. Судя по его биографии и взглядам, Раиси намерен продолжать линию на укрепление суверенитета Ирана. При очень ожесточенной внутриполитической борьбе по этому вопросу консенсус у иранских элит есть. Эти элиты открыто конкурируют между собой в публичном поле. И не надо думать, что в Иране нельзя критиковать власть. Это не так. В этом отношении Иран достаточно свободная демократическая страна. Иранские власти всегда заявляли и заявляют, что народ имеет право на протест. В Иране протестные митинги не запрещены.

Думаю, что Иран с тревогой наблюдает осуществление Туранского проекта на постсоветском пространстве.

Иран с тревогой ожидает также президентские выборы в России 2024 года: вдруг Россия кардинально изменит свой внешнеполитический курс? Иранские эксперты открыто задают вопрос: есть ли гарантии, что политика России не изменится и ее внешнеполитический курс, определенный Владимиром Путиным, будет продолжен? Иран не против того, чтобы развивать стратегические отношения с Москвой, но пытается понять, насколько надежна в этом вопросе российская политическая элита. Либерально-прозападная группа в этой элите есть. И Иран это понимает.

Когда к власти пришел Медведев, казалось бы, преемник политики Владимира Путина, Россия должна была поставить Ирану ракетно-зенитные комплексы С-300. Но под давлением американцев Медведев сделку отменил. Иран подал иск в Цюрихский экономический суд, так как контракт был уже оплачен, и выиграл дело. Россия должна была заплатить большую неустойку.

Вопрос был улажен, когда к власти пришел Владимир Путин.