Китай в борьбе с «цветными революциями»

– Расскажите, пожалуйста, о протестах в Китае.

– Отметим прежде всего, что для Китая любое событие развивается на фоне его 5-тысячелетней истории и происходит, по крайней мере на этом этапе, без суетных телодвижений, с приматом мелких шагов в нужном направлении над прыжками во все стороны. И еще интересно вспомнить, как на заседании ПМЭФ-2019 Пашинян в присутствии Си Цзиньпина и Владимира Путина всячески пиарил свою революцию. Это в присутствии лидеров, которые замечательно знают, что это такое и для чего эти революции делаются.

Теперь вернемся к истории вопроса. В 1997 году Гонконгу на основании совместной китайско-британской декларации и основных законов Гонконга была предоставлена широкая автономия до 2047 года. Оборона и внешняя политика Гонконга оставались за Китаем, а контроль над законодательством, полицией, экономической и социальной системой и практически всеми другими сферами возлагался на гонконгскую администрацию. При этом Гонконг почему-то не имел соглашения об экстрадиции с материковым Китаем, Макао и Тайванем.

В феврале 2019 г. молодая пара – 20-летняя Пун Хювин и 19-летний Чань Тонкай – из Гонконга отправилась в романтическое путешествие в Тайбэй на День святого Валентина. Пун Хю-вин из поездки так и не вернулась, а Чань Тонкай теперь обвиняется на Тайване в ее убийстве. Но Чань Тонкай успел уехать домой, в Гонконг, откуда, грубо говоря, выдачи нет.

Письма родителей Пун Хю-вин с просьбой добиться справедливости дали повод главе администрации Гонконга Кэрри Лам изменить законодательство города, предотвратив таким образом превращение Гонконга в бандитский приют. Экстрадиция касалась единиц и является обычной мировой практикой, но в Гонконге она почему-то вызвала небывалую волну протестов. Оппозиции показалось, что материковый Китай сможет применять экстрадицию не только для преступников, но и для сведения счетов с политическими оппонентами. Несмотря на то, что администрация автономии пообещала, что каждый случай будет рассматриваться в индивидуальном порядке.

9 июня сотни тысяч жителей автономии вышли на улицы. По данным организаторов, в маршах приняли участие до 1,03 млн человек (это 1/7 всего населения Гонконга), полиция дает более скромные цифры – 240 тыс. Изначально акция проходила мирно, однако после полуночи толпа попыталась штурмовать здание парламента. Правоохранители вынуждены были прибегнуть к баллончикам с перцовым газом и резиновым дубинкам. По меньшей мере трое полицейских были ранены. Отдельные участники стычек были задержаны.

– Трудно себе представить, что стихийный протест такого масштаба произошел без длительной скрупулезной подготовки.

– Естественно. Очень возможно, что многие из участников беспорядков не очень знали, против чего они протестуют. Однако вернемся к событиям. После первой волны протестов Кэрри Лам пообещала, что экстрадиция будет касаться только самых тяжких преступлений — тех, которые караются семью годами тюрьмы и больше. При этом Гонконг не будет выдавать Китаю преступников, которым грозит смертная казнь. Однако механизм «цветной революции» уже был запущен, и 12 июня, в день, когда планировалась передача законопроекта на рассмотрение Законодательного совета во втором чтении, протесты вспыхнули вновь. В ходе беспорядков ранения получили более 20 человек. Полиция применила резиновые пули, газ и дубинки, работа мессенджера Telegram, который использовали митингующие, была прервана. Его основатель Павел Дуров связал неполадки с DDoS-атакой, произведенной из материкового Китая. То есть власть пошла на применение защитных технологий.

12 июня Законодательный совет Гонконга решил отложить проведение заседания по поводу законопроекта. А уже спустя три дня Лам заявила, что власти Гонконга после тщательного изучения ситуации решили приостановить дальнейшее рассмотрение этой инициативы. Заметим, что протестующие тормозили движение, медленно проезжая по главным улицам, а некоторые перекрывали дороги мусором и гвоздями. У нас, как вы помните, обошлось без гвоздей.

– С этим понятно. У нас, как помнится, западные посольства и даже сам президент, гражданин Англии, высказались в защиту беспорядков. Гонконг, я полагаю, не составил исключения?

– Естественно, нет. На Западе все, кто мог, высказались в поддержку протестующих, США пригрозили Гонконгу санкциями и т.д. Как всегда. Сегодня мало кто сомневается, что в Гонконге был реализован управляемый извне сценарий «цветной революции», одной из самых эффективных технологий гибридных войн, поскольку посредством промывания мозгов и душ народных масс граждане страны оккупируют собственную страну и преподносят ее на блюдечке недругам своей родины и народа.

Однако в этот раз разрушительным поползновениям западных организаторов была противопоставлена отработанная тысячелетиями мудрая китайская стратегия, которая вполне законными методами, в нужные моменты проявив волю и применив реальную силу, свела практически на нет истерические действия оплачиваемых извне «разноцветных революционеров». В частности, в январе 2020 года власти Гонконга запретили въезд в страну руководителю международной правозащитной организации Human Rights Watch Кеннету Роу, который хотел расследовать нарушения пресловутых прав человека властями КНР.

– Надо полагать, что это самая верхушка айсберга. Кеннет Роу, отключение мессенджера – это то немногое, что реально было сделано для защиты страны. Там наверняка были и другие действия.

– Безусловно. И весь этот комплекс действий имел и законодательные проявления. Летом 2020 года центральным правительством был принят закон «О защите национальной безопасности в Специальном административном районе (САР) Сянган» (китайское название Гонконга), который позволил применять против «революционеров» жесткую силу закона и тем самым восстановить порядок в стране, нарушение которого привело, в частности, к большим потерям в сфере экономики.

Следует признать, что поражение в Гонконге стало важным прецедентом в победной летописи «цветных революций». Можно предположить, что именно уроки Гонконга позволили лидеру Белоруссии Лукашенко расправиться со своими «цветными» оппонентами, правда, в несколько неуклюжей форме.

Однако, как говорится, китайцы не были бы китайцами, если бы не попытались докопаться до истины и выработать системные решения. Были оглашены новые подходы руководства Китайской Народной Республики к социально-политическому устройству Гонконга. После обсуждения и одобрения они были представлены Всекитайскому собранию народных представителей – то есть были соблюдены все общепринятые демократичные нормы – и только после этого получили уже на высшем уровне силу закона в рамках действующего принципа «одна страна – две системы».

И тут примечательно заявление заместителя председателя Всекитайского народного политического консультативного совета и главы Управления по делам Гонконга и Макао Ся Баолуна о том, что для улучшения избирательной системы Гонконга необходимо утвердить принцип, согласно которому Гонконгом должны управлять патриоты. Китайские, естественно. То есть налицо ущемление демократического выбора кого угодно и куда угодно.

– Я не знаю ни одних выборов, на которых, за редким исключением, претенденты на власть не били бы себя в грудь и не кричали о своей всепоглощающей любви к родине. И чем громче они об этом кричат, тем величественнее масштаб ожидаемой катастрофы. Есть какие-то объективные критерии патриотизма?

– Итак, первый критерий патриотизма по г-ну Ся: патриот должен искренне отстаивать суверенитет, безопасность и интересы развития страны и не должен вести деятельность, угрожающую национальному суверенитету и безопасности. Естественно, что не могут быть причислены к патриотам те, кто «истерически нападает на центральное правительство», ругает или распространяет пессимизм в отношении Китая и Гонконга в кругах мирового сообщества или требует применения иностранных санкций против Китая и Гонконга. И пожалуй, самое важное: «Патриотизм означает любовь к Китайской Народной Республике». Любовь к КНР и любовь к Гонконгу, по Ся Баолуну, не могут восприниматься как противоречащие друг другу чувства, подавляющее большинство китайских граждан в Гонконге являются патриотами, а те, кто противостоит патриотам – это небольшое количество людей, антикитайские подрывники, которые ни сейчас, ни в будущем не могут управлять Гонконгом. Можно продолжать перечислять тезисы китайского политика, которые могут восприниматься как непреложные, но несколько подзабытые под напором либерального демократизма. Однако они весьма актуальны именно сегодня, в современную эпоху гибридных войн, когда в глобальном пространстве посредством изощренных технологий происходит девальвация, а то и уничтожение всех духовно-нравственных и цивилизационных устоев человечества.

– Надо, наверное, добавить к этому существование в Китае правящей элиты, которая в состоянии заблокировать приход во власть записных крикунов с улицы. Наверняка у них найдется еще несколько тезисов о патриотизме в виде досье на того или иного политика?

– Безусловно. Существование элиты – это надежный, иногда кажется – единственный заслон той демократии, которая чревата разрушительной охлократией. Поэтому неудивительно, что многие западные деятели и издания очень критически отнеслись к новому «гонконгскому проекту» китайских властей, представляя его как стремление ущемить фундаментальные права человека и прочие демократические ценности. При этом весьма любопытно, что в самих США еще в 2001 году на уровне федерального закона был принят «Патриотический акт», который дал правительству и полиции широкие полномочия по надзору за гражданами. Этот закон, в частности, расширил права ФБР по прослушиванию разговоров и электронной слежке, что многими было расценено как нарушение четвертой поправки к Конституции, но это не смутило вашингтонских политиков. То есть они сознавали опасность современных технологий, и поэтому позволим себе несколько уточнений.

– Ну да. Одни правила – для себя, и другие – для других. Но тут есть еще одна проблема. Свободное проникновение информационных технологий на территорию стран, подвергаемых «революционным преобразованиям», приводит еще и к пробелам в логике и мировосприятии вообще. Даже образованные люди могут нести такую ахинею, что кажется, что, несмотря на свою грамотность, они так и не преодолели разницу между просто homo и homo sapiens.

– Известно, что гибридные войны не подчиняются общепринятым, так сказать, классическим представлениям о логике и закономерностях. Отнюдь не случайно, что в этой связи некоторые аналитики полагают, что гибридные войны отличаются от прежних конфликтов, например холодной войны, примерно так же, как квантовая физика отличается от классической. Вспомним, что в квантовой физике, если выразиться проще, всё крайне относительно и что процессы и координаты в ней оцениваются в терминах вероятностей. Такая ситуация особенно наглядно проявляется, когда дело касается идеологической сферы. К примеру, во времена холодной войны основное противостояние возникло между либеральной идеологией и социалистической (коммунистической). И эти мировоззрения подчинялись правилу, что идеология является как бы алгоритмом для решения задач общества и государства.

В гибридных же реалиях многое поменялось: сегодня находящимся под прицелом обществам умело прививают целый комплекс весьма противоречивых идеологий, например ультралиберальных и неотроцкистских. Такая смесь является алгоритмом разрушения, но никак не построения чего-то позитивного в обществе или стране. То же самое происходит и с патриотизмом, который преподносится как смесь противоречивых националистических и космополитических установок, что естественным образом приводит не только к весьма негативным последствиям, но и к извращению этого основополагающего для народов и стран понятия. Не случайно, что сегодня глобальными мировыми игроками являются не только крупные державы, но и целый ряд транснациональных компаний и организаций, для которых слова «страна» и «родина» ровным счетом ничего не значат.

– Вы полагаете, что опыт Китая может быть «капитализирован» для предотвращения «цветных революций»? По крайней мере в состоявшихся странах с выстроенной системой безопасности?

– Очевидно, что своими заявлениями относительно формирования патриотического руководства Гонконга Китай защищает не только свои национальные интересы, но и выполняет роль защитника общечеловеческих, цивилизационных и национальных ценностей. Более того, есть все признаки того, что в скором времени Китай, который уже де-факто является сильнейшей экономикой мира, сумевшей победить бедность, с которой еще недавно Китай ассоциировался, сможет эффективно противостоять «гибридным вызовам» в идеологической и духовной сферах, брошенным некоторыми странами всему миру. А о том, что китайская стратегия была и остается наиболее продуманной и эффективной, наглядно свидетельствуют данные (а скорее отсутствие данных), которые мы ежедневно читаем в сводках по пандемии: как говорил один лауреат Нобелевской премии, «хорошими методами являются те методы, которые дают хорошие результаты».

Беседу вел Арен Вардапетян