Нам нужна новая эпоха просвещения!

– Руслан, ты начинал свою литературную деятельность как писатель-фантаст. Почему фантастика ушла из твоего творчества?

– Жанр фантастики в том виде, в каком он был популярен когда-то, себя изжил и стал малоинтересен. Сегодня я пишу книги в полумистическом жанре. Но ностальгия по фантастике осталась.

Недавно в ереванском издательстве «Эдит принт» вышла книга на русском языке, что само по себе большая редкость в сегодняшней Армении, под названием «Нерсес, Мажан и другие». Это антология армянской фантастики. Я выступил составителем книги вместе с Гайком Арутуняном. В ней собраны лучшие произведения Карена Симоняна, Перча Зейтунцяна, произведения фантастов прошлых лет. Так я окончательно распрощался с фантастикой.

– Книгу на русском языке в Ереване станут покупать?

– Трудно сказать, потому что читающих на русском языке сегодня не так много, по крайней мере, среди молодежи. А русскоязычная аудитория предпочитает читать на русском языке не армянскую литературу, а русскую или зарубежную. Что касается читательских предпочтений в России, люди больше читают отечественную литературу.

– Несмотря на то, что сегодня в цене иностранные машины, западная одежка и даже зарубежные продукты?

– Совершенно верно, но парадокс в том, что русские люди читают все же русскую литературу. Я хорошо это знаю, так как посещаю библиотеки и в Ереване, и в Москве. Кстати, смотрят русское кино.

– Что касается кино, его качество в Армении не выдерживает никакой критики. В России же качественный кинематограф есть.

– Если говорить о кино, профессиональный уровень российского кинематографа, безусловно, выше.

– Что происходит с культурой в Армении, по твоему мнению?

– В течение многих лет мы оценивали человека по его образованию, знаниям, по тому, насколько он начитан, информирован. А информированным наш соотечественник был, как правило, благодаря русскоязычной литературе, переведенной на русский иностранной литературе. Самыми образованными в Армении считались те, кто читает на русском языке. И Карен Симонян, и Перч Зейтунцян, многие другие армянские писатели читали русскоязычную литературу. Русский язык им много дал.

В начале 90-х ситуация изменилась. Армяне стали закрывать русские школы и «возвращаться» к своим корням.

– И что это «возвращение» дало?

– Мы в одночасье оказались в культурном вакууме, погрузились в свое армянство настолько, что не стало видно головы. Не следовало так глубоко «нырять», потому что вынырнуть оказалось намного труднее. Мы стали общаться исключительно сами с собой, и не только в Армении, но и в мировой диаспоре. Армяне погрузились в свою «самость», что имело серьезные последствия, проявившиеся в начале 2000-х.

В Армении оказалось очень мало образованных, эрудированных людей, которые умеют говорить, рассуждать, анализировать, сравнивать. Остались те, которые научились в основном произносить высокопарные речи, не более того. К сожалению, вот к этому пришла армянская культура.

Но сегодня положительные сдвиги есть. Например, издательство «Антарес» переводит мировую литературу с языка оригинала на армянский. Непонятно, правда, откуда столько переводчиков, которые знают практически все языки? Но, тем не менее, переводной литературы стало много. Издание нашей книги о фантастике тому пример. Выпуская ее, мы хотели донести до читателя, что народ, который имел в своей литературе жанр фантастики, не может быть отсталым. Это народ, думающий о будущем, умеющий парадоксально мыслить, что очень важно для фантастики. Ведь основной ее принцип – «а что, если?».

– Сегодня в Армении есть фантастика?

– К сожалению, нет. Хотя мне рассказывали, что молодые ребята, студенты, пишут рассказы в этом жанре. Помню, выходила газета на темы фантастики, но просуществовала всего год.

– Нежелание людей читать стало мировым трендом, причем, нежелание категорическое. Не хотят читать ни на армянском, ни на русском, ни на английском. Черпают информацию исключительно из мобильного телефона. А, как известно, нет спроса – не будут выходить книги. Не будет книг – не будет знаний. Не будет знаний – не будет прогресса.

– И, тем не менее, магазин «Библио-Глобус» буквально набит книгами. Книги продолжают издаваться, несмотря ни на что. Просто тиражи стали небольшими. Если раньше тираж мог составлять 50 тысяч экземпляров, то сегодня – 5 тысяч, в 10 раз меньше. Но если книги издаются даже в небольших количествах, значит, их читают.

В 60-е, 70-е, 80-е годы мы пережили в Советском Союзе эпоху просвещения. Она длилась 30 лет. Потом закончилась, как и эпоха просвещения во Франции, которой потребовался целый век. В нашу эпоху просвещения все стали читать, потому что чтение придавало человеку значимость. Было важно иметь, приобретать книги, подписываться на академические издания.

– Образованные люди были «в цене». К ним относились с уважением. А сегодня уважение к образованному человеку есть?

– Сегодня есть уважение к богатому человеку. Одни ценности подменили другими.

– Разве образованный человек не может быть богатым?

– Может, конечно, но редко. В Армении вряд ли.

– Но богатый человек часто стремится к знаниям, которые не смог приобрести ранее.

– Как правило, в богатых семьях к знаниям тянутся жёны. Они хотят быть светскими дамами, в курсе событий. У мужчин нет на это времени, слишком много сил и энергии отдается приобретению богатства. Хотя было бы хорошо, если бы среди состоятельных появились меценаты, понимающие роль культуры и искусства в жизни общества.

– В Армении существовало понятие рабис (рабочий и искусство). Этим словом характеризовали человека низкой культуры, необразованного. Сегодня понятие рабис в Армении сохранилось?

– Есть и само понятие, и те, кого им характеризуют. И таких очень много. Раньше слово рабис употреблялось в отношении музыкальных предпочтений человека. Позднее – в отношении его мировоззрения, образа жизни. Но раньше рабисы часто стремились выйти из рамок бескультурья. Сегодня ситуация другая. Рабисы заполонили все пространство армянской столицы, уже нет квартала и района, где бы они не жили. Им принадлежит уже весь город, и мировосприятие рабисов уже ничем не «вышибешь». Нам нужна новая эпоха просвещения! Без просвещения Армению ничего хорошего не ждет.

– По всем каналам армянского телевидения показывают низкопробные фильмы, транслируют низкопробную музыку. На такой «культуре» воспиталось уже несколько поколений. Не исключено, что рабисами, людьми, довольствующимися примитивной культурой, стали уже 90% населения. Что нас ждет?

– Проблема в том, что те, кто пошел на поводу у массы рабисов ради рейтинга, так долго подыгрывали им, что сами незаметно для себя стали такими же. Люди, которые 20 лет тому назад были образованными, интеллигентными, в этой атмосфере изменились. И грань стерлась. Сегодня люди живут в другой системе ценностей.

– И новая система ценностей влияет не только на повседневную жизнь, но и на сферу политики, в том числе выборы.

– Безусловно. Сначала надо заняться культурой, а потом уже выборами. Потому что мы от бескультурья выбираем кого-нибудь из тех, кто есть. Но тот, кто есть, должен все же иметь определенный уровень. Вот люди говорят, что не выбирают того или иного кандидата, потому что он ворует. Но из 10 человек, кто это утверждает, 9 сами воровали бы при возможности. Мы выбираем людей из своего же окружения, людей одного мировосприятия, мировоззрения.

– Что, по твоему мнению, самое важное в нашей жизни?

– Я считаю – культура. К сожалению, в наше время политика вытеснила культуру. Спорт вытеснил культуру. Но не случайно, кому-то это на руку.

– Но еще несколько десятилетий назад Армения была культурной страной. Было огромное количество людей – носителей культуры. Кстати, в то время и спорт, в том числе футбол, переживал свои лучшие времена. Были тысячи болельщиков. Во время игр команды «Арарат» на стадионе «Раздан» яблоку негде было упасть. А сегодня футбольные матчи проходят при пустых трибунах. Не спорт вытеснил культуру, а культура исчезла.

– Да, пожалуй, так. Вот в Европе понятие культуры более широкое, европейская культура многолика. Различные ее направления представляют интерес для разных социальных групп людей, в том числе для интеллектуальной части общества.

– Что надо делать для возрождения культуры в Армении? Достичь хотя бы уровня 80-х годов прошлого века?

– Необходимо повысить уровень образования в школах, высших учебных заведениях. В Ереване есть хорошие школы, в одной такой учится моя внучка. Она читает книги на английском, русском и армянском. Конечно, смартфоны мешают подрастающему поколению.

Нужно менять систему ценностей. Культура должна занять первое место в ней. Надо научиться уважать эрудированного человека, а не того, кто ездит на машине марки «Мерседес».

– В начале 90-х почти все русские школы в Армении были закрыты. Разве русский язык мешал развитию образования и культуры? Разве дети, которые учились в русских школах, не знали армянского?

– Они знали армянский язык порой даже лучше, чем дети в армянских школах.

– Значит, мы имеем дело со своего рода «культурно-политической» диверсией? Антирусская истерия охватила все бывшие советские республики. Чем помешали русские школы?

– Образование в русских школах не мешало нам знать армянский язык, писать и читать на нем. Напротив, оно давало широкие возможности для выпускников. Отказ от русского языка – примитивное представление о национальной независимости. Независимость воспринималась, прежде всего, как независимость от русского языка, от России. По этому пути пошли даже в Казахстане, где русскоязычное население составляло в городах большинство. Некоторым захотелось прийти во власть, стать независимыми министрами, президентами, не отчитываться перед Москвой, получить полную свободу действий.

Все вернулись к своим корням. Потом выяснилось, что в этих корнях ничего особенного на самом деле и нет. В конце концов, сохранению национальных корней в республиках СССР никто не мешал. Учась в русской школе, мы прекрасно знали армянскую литературу. Никто не мешал изучению и сохранению национальной культуры. Я не уверен, что сегодня на улицах Еревана встретишь того, кто знает хоть одну строчку из поэзии Нарекаци. Из 100 человек, может быть, один. О каком возвращении к своим корням можно говорить, если в 80-е годы поэзию Нарекаци знали лучше, чем сегодня! А Нарекаци – наш флаг.

– Вряд ли кто-то сможет сегодня прочесть и стих Туманяна.

– Не хотел говорить, но скажу. Когда меня пригласили на факультет журналистики в Ереванский университет читать лекции, руководству не понравилось то, что я говорил, и цикл отменили. Это означает, что в Армении боятся даже других мнений. В Москве в Академии Натальи Нестеровой я читал два курса лекций о современной журналистике, и никаких замечаний со стороны деканата не было.

– Что еще можно предпринять, чтобы поднять уровень культуры?

– Проводить массовые культурные мероприятия – читательские конференции, литературные симпозиумы, чтения. Организовывать их в школах. Первостепенное внимание уделять литературе. Развивать сотрудничество с представителями культуры других стран, в том числе России.

– Читатель может нас упрекнуть в том, что мы рассуждаем о культуре в то время, когда у границ страны стоит враг, год назад произошла война в Нагорном Карабахе, унесшая жизни многих молодых ребят. Нам могут возразить: о какой культуре вы говорите, если людям сегодня приходится выживать?

– Мы обсуждаем вопрос о культуре неспроста. Как говорил мой дед, если пальто начать застегивать не с той пуговицы, оно окажется кривым. Все началось в 80-е годы прошлого столетия, когда пальто застегнули не с нужной пуговицы. Значит, пальто надо расстегнуть и застегнуть снова.

– И к чему мы пришли?

– К тому, что имеем сегодня. Первое, что сделали новые власти страны – прогнали интеллигенцию, буквально выдавили ее из республики. Сегодня наступило похмелье.

– Летом в Ереване я лично наблюдал за тем, как люди гуляют, веселятся, празднуют. Насколько знаю, и во время войны наблюдалась та же картина. Пир во время чумы? Вместо того, чтобы объединиться, организоваться, определенная часть общества проводила время в ресторанах и кафе. Воцарилось полное безразличие. Чем это можно объяснить?

– А чем еще заниматься тем, кто проводит все свое время в ресторанных тусовках?

– Когда армия не способна защищать свой народ, на фронт идут ополченцы. Они были во время Карабахской войны, но власти возвращали их назад. Не нашлось ни одного офицера высшего звена, который бы возглавил движение ополченцев. Правительство республики не было готово к войне, да и не хотело ее вести. Во всяком случае, такое впечатление сложилось. Но есть народ. Когда надо делать революцию, миллион людей вышли на улицы с требованием отставки одного и прихода к власти другого. А когда в страну пришел враг, организоваться и дать ему отпор народ не смог. Почему?

– Я попытаюсь ответить на этот вопрос, но в другом ключе. Мне кажется, что карабахский вопрос надо было решить, прийти к соглашению с соседями, задолго до того, как к власти пришел сегодняшний премьер-министр. Если 30 лет тянуть резину, она где-нибудь да лопнет. А противоположная сторона использовала это время, собрала необходимые ресурсы, подготовилась. Я считаю, что последний президент Армении ушел из власти не случайно, понимая, что трагическая развязка близка.

– Возможно. Но приход к власти нового человека привел Армению к еще более худшей ситуации. Если бы новая власть начала готовиться к войне, которая была уже на пороге, а за три года это сделать было можно, ситуация сложилась бы по-другому. Но во власть пришли люди, которые об этом даже не хотели думать. Если прежнее руководство страны предпринимало хоть какие-то шаги по урегулированию карабахского конфликта, новое игнорировало этот вопрос, закрывало на него глаза, ограничиваясь популистскими заявлениями, провоцирующими противника. Надо было не искать врагов в своем собственном государстве, а заниматься укреплением обороноспособности страны. А между тем за неделю до начала военных действий из армии были уволены все ее начальники.

– Во время войны я постоянно слушал на ютуб-канале азербайджанские передачи, как и на других информационных ресурсах. Выступающие отлично говорили на русском языке, без акцента, убедительно, внятно, логично. Почему у нас нет людей, которые бы умели так выступать?

– Они есть, но им не дают трибуну.

– И этот вопрос напрямую связан с культурой. Видимо, определенные вопросы решаются в Азербайджане лучше, чем в Армении.

– Конечно, враг готовился к военной кампании. От имени азербайджанской стороны говорили те, кто умеет это делать, а армянской – кто не умеет. В этом вся разница.

– Правильно, потому что тех, кто умеет говорить, из Армении выдавили в начале 90-х.

– Это происходит и в наши дни. Как человек с огромным жизненным опытом, что бы ты посоветовал армянам? Со своей стороны мне кажется, что армянам нужно быть более лояльными друг к другу, уважать друг друга. И самое главное, перестать завидовать ближнему. Зависть – страшный порок, он мешает развитию в том числе и культуры.

– Я согласен с этим. Но думаю, что зависть изжить вряд ли удастся, это очень глубокое чувство. Об этом говорила еще моя бабушка.

– А что она говорила?

– «Хороший у нас народ, только завистливый». Я удивлялся ее словам, ведь чувство зависти присуще всем народам. Думаю, что дело в том, что мы не подпускаем к себе другие народы. Мы – моноэтнический народ. А это верный путь к деградации. Если бы мы жили вместе с другими народами и они составляли бы 20-30% населения Армении, мы что-то переняли бы у них, в чем-то изменились сами. А так как мы веками живем в «одной семье», то надоели друг другу, не любим друг друга, по малейшему проводу разбегаемся в разные стороны.

У нас древняя культура, и это прекрасно. Но чем старее человек, тем он маразматичнее. Народы с молодой культурой, такие как европейские, оказываются более цивилизованными, более прогрессивными. А мы пребываем в старческом маразме. Думаю, что этническая составляющая играет большую роль.

Все интернациональные города прогрессивные. Баку был интернациональным, передовым городом, но азербайджанцы изгнали все другие народы из Баку, стали мононациональными и поэтому сразу скатились в свою первобытность. Я был в прошлом году в Тбилиси и радовался тому, что вижу там массу разных лиц, массу туристов. Почему грузинам это удается, а нам нет? Почему мы настолько замкнулись в себе?

– Но это уже тема следующего нашего разговора.

– Да, пожалуй. Продолжим беседу!

Беседу вел Григорий Анисонян