Гайк Казазян: Любите музыку, искренне цените ее!
Миссия музыканта – популяризировать классическую музыку, считает Гайк Казазян, известный скрипач, лауреат престижных международных конкурсов.
Его игру отличает виртуозная техника, красивый звук, тонкая музыкальность.
Гайк Казазян – выпускник Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского. Учился у всемирно известного скрипача, народного артиста СССР, профессора Эдуарда Грача. Стажировался в аспирантуре у музыканта и педагога Ицхака Рашковского в Лондоне. Участвовал в мастер-классах Иды Гендель, Шломо Минца, Бориса Кушнира, Памелы Франк.
Сегодня Гайк Казазян ведет активную концертную деятельность, преподает в Московской консерватории. Выступает на крупнейших концертных площадках мира с лучшими дирижерами и оркестрами.
– Гайк, как отразилась пандемия на Вашем концертном и гастрольном графике?
– Я не стал исключением и находился определенное время в изоляции, как и мои коллеги со всего мира. Денис Мацуев первым собрал своих друзей-музыкантов, в том числе меня и виолончелиста Бориса Андрианова. 13 июня 2020 года, когда все концертные площадки были еще закрыты, наше выступление прозвучало в онлайн-кинотеатре okko. Концерт записали в студии, все участники были в масках. Выступление просмотрели несколько десятков тысяч человек. Если эту аудиторию перевести в формат концертного зала, то можно сказать, что мы собрали аудиторию гигантского стадиона. Это стало началом возобновления концертной деятельности. 20 июня того же года открыл сезон в Мариинском театре маэстро Валерий Гергиев. Затем последовал летний музыкальный фестиваль на открытом воздухе.
Как ни странно, для меня период изоляции имел и свои плюсы, потому что после окончания карантина я очень много выступал, заменяя зарубежных солистов, которые из-за коронавируса не могли приехать на гастроли. Случалось, что меня приглашали играть с Российским национальным оркестром в Большом зале Московской консерватории практически накануне концерта. Несмотря на определенный стресс, обусловленный такими сжатыми сроками, я выступал даже чаще, чем многие коллеги.
Сегодня мой концертный график очень плотный. Единственная проблема – зарубежные концерты. Недавно я получил приглашение из Южной Кореи, но не знаю, смогу ли поехать. Дело в том, что российская вакцина «Спутник» в Южной Корее пока не признается. Вариантов несколько: либо я должен привиться какой-нибудь западной вакциной, либо оказаться на две недели в карантине в стране, либо отказаться от гастролей.
– В этом году исполняется 100 лет со дня рождения сразу трех армянских композиторов – Арно Бабаджаняна, Александра Арутюняна и Эдуарда Мирзояна. В Большом зале Московской консерватории и концертном зале «Зарядье» прошли концерты, посвященные их юбилеям, Вы принимали в них участие. Расскажите о Ваших впечатлениях.
– Последний концерт в концертном зале «Зарядье», который прошел с участием феноменального Валерия Гергиева и оркестра Мариинского театра, стал грандиозным событием. Был организован юбилейный концерт сразу трех армянских композиторов. Программа продолжалась более трех часов. Зал был заполнен максимально в соответствии с ковидными ограничениями. Отрадно, что концерт был записан и, думаю, в скором времени будет показан онлайн либо по телевидению.
– Что Вы исполняли?
– Я играл концерт для скрипки с оркестром Арно Бабаджаняна и вправе гордиться тем, что дал ему вторую жизнь. Открыл его не только для себя, но и для всего музыкального мира. Композитор написал концерт в 27 лет. По необъяснимым причинам после премьеры в 1949 году, которую играл Леонид Коган с симфоническим оркестром Ленинградской филармонии под руководством Евгения Мравинского, это сочинение было предано забвению. Возможно, сам автор недооценил его. Концерт не исполняли на протяжении долгих лет, и только во второй половине 60-х годов Вилли Мокацян, скрипач-виртуоз, возродил его, исполнив с Государственным симфоническим оркестром Армянской ССР. Арно Бабаджанян посвятил свой концерт Вилли Мокацяну. Кстати, я знал Вилли Мокацяна, встречался с ним и хорошо помню его. По иронии судьбы о концерте забыли вторично, многие даже не знали о его существовании.
Когда мы сыграли и сошли со сцены, Валерий Гергиев отметил, что концерт замечательный, был хорошо исполнен и его надо играть. Произведение тепло приняла публика.
Скрипичный концерт Бабаджаняна продолжает линию Арама Ильича Хачатуряна, написавшего свой скрипичный концерт десятилетием ранее. В структурном отношении эти произведения схожи, да и композиционные приемы во многом совпадают. В русской музыке похожую параллель проводят между элегическим трио Чайковского «Памяти великого художника» и элегическим трио Рахманинова. Рахманинов писал свое трио под впечатлением музыки Чайковского, даже структура произведения такая же.
– Ваши культурные связи с Арменией продолжают развиваться?
– Конечно. Связь с Родиной не теряю как в творческом, так и в личном плане. В Армении выступаю регулярно несколько раз в год. В 2015 году открывал конкурс имени Арама Хачатуряна. В мае этого года играл на фестивале армянских композиторов в Ереване скрипичный концерт Бабаджаняна.
– Вы исполняете музыку современных композиторов?
– Да, исполняю. Но пока ее не так много в моем репертуаре. Собираюсь это исправить.
– Какие тенденции в скрипичной музыке наших дней можно, на Ваш взгляд, отметить?
– Современная скрипичная музыка очень разная: авангардная, экспериментальная, более классическая, мелодичная, тональная. Мои друзья-композиторы часто предлагают мне свои произведения для исполнения.
– Кто, например?
– Алексей Курбатов. У него, кстати, тональная музыка. Играю также произведения американо-мальтийского композитора Алексея Шора, очень известного и сегодня модного. У Шора красивая тональная музыка.
Если говорить о тенденциях последнего времени, думаю, что после авангардной волны, додекафоний и других экспериментальных течений мы возвращаемся в неоклассику, в гармоническую тональность.
– Как Вы относитесь к электроскрипке?
– Она занимает в современном скрипичном искусстве свое место. Электроскрипка – виртуозный инструмент. Ее минус в том, что у нее нет естественного, натурального звука. У электроскрипки он более громкий и искусственный. А звук – самое важное.
– Вы преподаете в Московской консерватории на кафедре скрипки с 2008 года. Каковы, по Вашему мнению, главные достижения Вашей преподавательской деятельности?
– Преподавательский опыт мне очень пригождается. У каждого ученика есть та или иная проблема в определенном музыкальном материале. И это очень интересно, когда начинаешь понимать, что к ее решению можно подойти с разных сторон. Это первое. Второй момент: скрипичный репертуар огромен, и иногда ученики выбирают произведения, которые я еще не успел сыграть. Изучая с учениками эти произведения, автоматически выучиваю их вместе с ними. Конечно, времени для преподавания у меня крайне мало.
– В 2010 году вышел Ваш сольный альбом «Оперные фантазии», в 2017 году – альбом со скрипичными сонатами Грига. Новые записи появились?
– Отдельные новые записи есть, но сольного альбома пока нет. Я настолько поглощен концертной деятельностью, что на создание такого альбома просто не хватает времени. В последнее время в среднем играю от 8 до 12 концертов в месяц. Это подразумевает подготовку новых программ, частые переезды.
– А какие произведения Вы хотели бы записать?
– Прежде всего скрипичный концерт Арно Бабаджаняна. В его юбилейный год это было бы актуально. Музыка Бабаджаняна мне близка, я ее очень хорошо знаю и понимаю. Нужно договориться с оркестром и найти дирижера, которому такой проект был бы интересен. Чтобы запись была качественной, необходимы несколько репетиций, хотя концерт относительно небольшой, длится всего 30 минут. Что касается других записей, идей много, нужно только время.
– Все время занимают концертные выступления?
– Да, начиная с конца июня 2021 года я сыграл 13 концертов.
30 июня выступил с оркестром Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга под руководством Александра Чернушенко. С Феликсом Коробовым и оркестром Московской консерватории дали концерт в музее-заповеднике «Архангельское». Четыре концерта с моим участием прошли в рамках фестиваля искусств Бориса Андриянова. Фестиваль проводился в разных городах Ижевской области. Играл по два концерта в день с разными программами. Выступали на открытых площадках, а также в Доме-музее Чайковского в Воткинске, где исполняли камерную программу. В старинном купеческом городе Сарапуле с Московским симфоническим оркестром под руководством Юрия Симонова играл концерт Чайковского. На концерте-фестивале «Лето Музыка Музей» исполнили произведения Вивальди, Боккерини, Генделя, причем я выступил и как скрипач, и как дирижер.
– Это был Ваш первый дирижерский опыт?
– Нет, уже второй. В июне в Большом зале Московской консерватории прошли два вечера, на которых я был и солистом, и дирижером. Играли «Времена года» Вивальди и «Времена года в Буэнос-Айресе» Пьяццоллы в обработке Леонида Десятникова.
– Дирижирование Вам интересно?
– Думаю, оно интересно всем музыкантам. Но дирижерскому искусству надо учиться. Дирижирование – это не просто махание палочкой. Дирижер руководит оркестром и доносит музыку до публики. Со скрипкой в руках дирижировать трудно, но достичь взаимопонимания с оркестром можно.
– Расскажите о планах на ближайшее будущее.
– В конце июня – фестиваль Дениса Мацуева в Сочи. В августе займусь новым репертуаром. Выучу довольно редко исполняемую у нас «Шотландскую фантазию» Макса Бруха, скрипичный концерт Альбана Берга и другие произведения.
Следующий год – год 240-летия со дня рождения Паганини. Паганини – это виртуозность, технические трудности. Хочу подготовить новую программу из его произведений, представить все разнообразие творчества скрипача и композитора – каприсы, вариации, сочинения в ансамбле с фортепиано, а также камерные произведения – трио, квартет. Их редко исполняют и плохо знают. А это замечательная музыка. В мой репертуар войдут в том числе и неизвестные произведения Паганини – это станет сюрпризом для публики.
– А где пройдут концерты, приуроченные к юбилею Паганини?
– В Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Перми и ряде других городов.
– На музыкальных международных конкурсах Вы не раз получали приз слушательских симпатий, в том числе на конкурсе имени Жака Тибо и Маргерит Лонг в Париже, Международном конкурсе скрипачей имени Тибора Варги в швейцарском Сьоне, конкурсе скрипачей имени Исана Юна в Тонгенге в Южной Корее. Как Вам это удается? Как Вы считаете, в чем различие оценок жюри и зрителя?
– Как мне это удается? Я ничего для этого не делаю, просто играю!
У публики свои критерии оценки исполнительского мастерства. Это эмоциональность, музыкальность, артистичность. Музыкант может сыграть не той аппликатурой (порядок расположения и чередования пальцев при игре на музыкальном инструменте. – Ред.), но тронуть душу слушателя. Например, современной публике очень нравится американский скрипач Джошуа Белл. Его артистизм не наигранный, а естественный. Внутренняя эмоциональность, романтизм, одухотворенность Белла отражаются в звуке его скрипки, проявляются в манере игры. А вот высокопрофессиональная скрипачка Хилари Хан, идеально исполняющая произведения Баха, играет романтические произведения, на мой взгляд, суховато, как, например, «Поэму» Эрнеста Шоссона. Но у каждого большого музыканта своя индивидуальность, благодаря которой он становится знаменитым.
Жюри обращает внимание на эмоциональность и артистизм скрипача, но в меньшей степени. Оценка жюри – более техническая, профессиональная. Но надо сказать, что жюри бывает разным. Есть педанты, консерваторы, которые ставят минус только за то, что исполнитель недодержал одну точку. Возможно, это оправданно. Но также не исключено, что просто ищется повод поставить этот минус тому или иному участнику. Не секрет, что конкурсы – это политика.
– С какими оркестрами Вам комфортно выступать? В каких залах Вам лучше играется?
– С оркестрами, которые в музыкальном и ансамблевом отношении гибкие. С такими даже репетиции могут и не понадобиться. Некоторые музыканты и дирижеры трактуют произведения формально. Но в музыке нет понятий «правильно» или «неправильно». В музыке все относительно. Замедление может быть немного дольше, а пауза немного короче. Это тоже о гибкости. Когда эта гибкость есть, музыка звучит естественно. Компьютерная точность здесь не нужна, она противоестественна в исполнительском искусстве.
Что касается концертных залов, играется лучше в тех, где есть естественная акустика. Например, в Большом зале Консерватории, концертном зале «Зарядье» в Москве, в зале Капеллы и Большом зале Филармонии в Петербурге. В других наших городах таких залов мало. Фантастическая и уникальная акустика в Карнеги-холле в Нью-Йорке. Много прекрасных концертных залов в Швейцарии.
– В нашей прошлой беседе Вы рассказали о практике западных меценатов передавать во временное пользование известным музыкантам скрипки старинных мастеров. Вам посчастливилось оказаться в числе этих скрипачей?
– Учитывая менталитет наших меценатов, я и не надеялся. Но мне повезло, я нашел один фонд на Тайване, который предоставил мне на правах символической аренды потрясающий инструмент XX века итальянского мастера Ансальдо Поджи, одного из лучших скрипичных мастеров прошлого столетия. Играя на инструменте этого мастера, Андрей Баранов занял в 2012 году на конкурсе имени королевы Елизаветы, одном из самых крупных и престижных, первое место. Скрипка, на которой я играю, раньше принадлежала итальянскому скрипачу и дирижеру Уто Уги.
– Вы по-прежнему заворачиваете скрипку в шелковый платок, чтобы защитить инструмент от сырости?
– Да, заворачиваю.
– Вы общаетесь с почитателями Вашего таланта в социальных сетях?
– Конечно. Наш век – век пиара и рекламы. Если XVIII, XIX века были столетиями искусства, сегодня мы живем в эпоху новейших технологий, интернета, общения в социальных сетях.
Сегодня значимость человека определяется популярностью аккаунта в инстаграме, числом подписчиков. Можно выложить какой-нибудь глупый пост, который будут смотреть миллионы и даже миллиарды людей. И разместить гениальное исполнение произведения Моцарта на YouTube, которое прослушают в лучшем случае 500 тысяч человек.
– Ценности дешевеют?
– Они уже давно подешевели, к сожалению. Я считаю, что великая музыка, сочинения великих композиторов должны быть известны и доступны всем. Сегодня, в век интернета и электроники, не все знают, кто такой Моцарт, не все знают его «Реквием».
Миссия музыканта – популяризировать классическую музыку. И когда я вижу восторженную реакцию публики в зале, считаю это своим достижением. Значит, удалось достучаться до сердец.
Хочу пожелать всем нам любить музыку, искренне ценить ее, приходить на концерт, чтобы получить эмоциональное удовольствие. Конечно, это возможно тогда, когда музыка звучит в хорошем исполнении и донесена до слушателя во всей своей красоте.
Беседу вела Мария Григорьянц
Оставьте свои комментарии