Богдан Безпалько: Мы все русские, представляем одну общность от Карпат до Владивостока

– Богдан Анатольевич, добрый день! Расскажите, пожалуйста, немного о себе. Как Вы пришли в мир большого политического анализа? Почему в свое время заинтересовались тематикой «оранжевых революций»?

– Это не совсем и не просто политический анализ. Моя специализация – это Украина, в меньшей степени Белоруссия. Эта специализация объединяет историю, культурологию, отчасти лингвистику и политический анализ.

Пришел я в украинистику на фоне распада Советского Союза. В детстве меня гораздо больше интересовали естественные науки, астрономия, химия, биология. Это действительно очень интересно – познавать окружающий мир, понимать, как он устроен, и открывать в нем что-то новое. Но когда распался Советский Союз, я понял, что Украина – это отдельный феномен, который действительно будет существовать долгое время и оказывать влияние на события. И постепенно я пришел к тому, что этот феномен нужно изучать.

От истории к политологии специалисту перейти всегда достаточно просто. Историк всегда может быть политологом. Наоборот – не всегда.

– Какой Ваш прогноз на современную общемировую обстановку? Вы согласны с мнением части экспертов, что мы стоим на грани ядерного столкновения, которое обернется катастрофой?

– Вы знаете, очень сложно прогнозировать такие катастрофические события, как ядерная война или ядерное столкновение. Но, безусловно, сейчас мы ближе к этому столкновению, чем раньше.

Проблема в том, что существует ряд непреодолимых противоречий между теми, кто претендует на глобальное доминирование, и теми, кто с этим доминированием категорически не согласен. Поэтому рано или поздно этот конфликт произойдет. Будет ли он локальным, будет ли он с применением тактического или стратегического ядерного оружия, сейчас сказать невозможно. Скорее всего все эти варианты возможны.

Так же как и вариант перерастания этого глобального противостояния в большое количество локальных конфликтов с применением конвенционального оружия.

Но в любом случае нас ждет масштабнейшее изменение мирового сообщества и мирового политического устройства. Очевидно, что и Россия, и Китай будут здесь играть одни из основных ролей.

– Вы много изучали историю «оранжевой революции». Как Вы оцениваете возможность такой революции или попытки такой революции в России?

– Да, стремление наших оппонентов – организовать, профинансировать и осуществить революцию в России. Причем революцию не просто как смену формации или смену политических элит, а именно революцию, которая бы разрушила нашу государственность изнутри, как взрыв.

Я очень надеюсь, что этого не произойдет, потому что у нас есть исторический опыт, в который входят и неудачная для разрушителей революция 1905 года, и революция 1917 года – наиболее катастрофическая для нашего народа и нашей государственности. И конечно, революция 1991 года, которую у нас принято именовать «распадом Советского Союза». Советский Союз в 1991 году не распался бы, если бы не политика большевиков, которые пришли к власти в результате вышеупомянутой революции 1917

года.

Возможна ли революция в России именно сейчас? Я надеюсь, что нет. Общество хорошо помнит исторические уроки. Но в любом случае наши оппоненты будут стремиться разжечь любые противоречия: социальные, национальные, этнические, религиозные, какие угодно.

И на месте властей я бы очень тщательно относился к тому, чтобы любые противоречия были купированы. Сейчас как раз у меня вызывает некоторое недоумение поведение московских властей, которые, например, разрешили строить гигантский мусульманский комплекс около Святого озера на территории природно-исторического парка «Косинский», с гостиницей и с другими сооружениями, которые в целом рассчитаны на 60.000 человек. Все это делается для мигрантов, зачастую – даже не для граждан нашей страны, которые исповедуют ислам. Зачем?

Это способно породить только рост межнациональной, межконфессиональной, межэтнической напряженности. У нас и так существуют проблемы в этой области, и дополнительно, фактически за свой счет строить новые очаги этой напряженности – крайне недальновидно.

Очевидно, что такие решения лоббирует кто-то из крупных представителей финансового капитала, вероятно, кто-то из крупных олигархов в строительной области. Наверняка тот, кто использует дешевый, практически рабский труд мигрантов и пытается таким образом купить их лояльность.

Но учитывая опыт Косово, Европы, Парижа, Мальме в Швеции и других стран, я конечно же категорически против такого строительства, особенно на фоне того, что решение о строительстве этого комплекса было принято тайно, без консультаций и без общения с жителями, без проведения общественных слушаний, без учета мнения экспертного сообщества, да даже просто без уведомления местных жителей.

В Москве достаточно мечетей для тех граждан России, которые относятся к традиционным этносам, исповедующим ислам.

Вообще же, общаясь с гостевыми рабочими, исповедующими ислам, я не видел у них необходимости в строительстве такого гигантского комплекса.

– Каковы, на Ваш взгляд, причины событий, произошедших в 2013–2014 годах на Украине?

– Причины событий 2013–2014 годов на Украине очень простые: это распад Советского Союза и приход к власти националистических элит, которые были сформированы еще в советское время.

Вначале это были Леонид Макарович Кравчук и относительно безобидный Леонид Данилович Кучма, тем не менее поставивший своей целью создать украинцев как нацию. В дальнейшем, с 2004–2005 годов, когда к власти пришли откровенно националистические прозападные элиты, этот процесс ускорился и закономерно привел к событиям 2013–2014 годов.

Люди, которые жили на Украине и за ее пределами, внимательно следили за событиями, прекрасно осознавали, чем это закончится. Предпосылки к расколу Украины и гражданской войне существовали давно, фактически с момента ее образования.

Основная причина украинского кризиса – существование самой Украины, украинского государства, чьи элиты будут неизбежно опираться на национализм просто для того, чтобы оправдать отдельность Украины, ее сепарацию, ее отдельное «независимое» существование и антироссийский курс.

– По Вашему мнению, почему было необходимо начать СВО?

– Я убежден, что военный конфликт был неизбежен. К этому неизбежно приводила политика формирования Украины как «анти-России» и внутренний раскол в государстве, где к власти пришли олигархи и националистические элиты, а население как минимум половины республики было и остается русским.

– Что Вы можете сказать о тех трудностях и проблемах, с которыми мы сталкиваемся в ходе СВО? Какие из них, на Ваш взгляд, самые сложные? И что необходимо делать, чтобы их решить?

– Россия очень долго не участвовала в крупных военных конфликтах конвенционального характера. Мы не проводили мобилизацию порядка 80 лет. У нас, собственно говоря, сформировалась профессиональная армия – небольшая, достаточно эффективная для того, чтобы использовать ее в локальных конфликтах, например таких, как сирийский конфликт.

Специальная военная операция показала, что и комплектование армии, и ее снабжение, и мобилизационные и прочие механизмы категорически устарели, заржавели и нуждаются ну если не в полном, то хотя бы в частичном обновлении. Кроме того, у нас обнаружилось достаточно серьезное отставание по ряду вооружений. Это прежде всего высокоточная артиллерия, БПЛА и средства связи.

Но самая большая беда – разросшаяся, большая, тяжеловесная, медлительная бюрократия, которая сильно затрудняет принятие решений на фронте.

Чего греха таить – у нас даже существует такое явление, как кумовство.

Также можно заметить, что наш ВПК не был готов к резкому росту производства. То, что сейчас за год смогли нарастить производство и боеприпасов, и техники, это очень хорошо, но в целом наш военно-промышленный комплекс должен был быть готов к этому в любой момент и мгновенно нарастить в десятки раз объем продукции.

Есть еще ряд вопросов: например, каким образом сейчас предприятия ВПК попадают в зависимость от коммерческих банков, почему их заставляют брать кредит? Вопросов еще много.

– По Вашему мнению, как наиболее правильно и наименее безболезненно интегрировать новые территории?

– Просто включать их в общероссийскую повестку, интегрировать через те институты, которые уже существуют в РФ.

Но, безусловно, необходимо проводить жесткую фильтрацию, бороться с процветающей там сейчас коррупцией. Мне, например, жалуются, что в правоохранительные органы набирают по принципу кумовства – например в Запорожской области.

Также у меня есть информация о приеме на работу людей, в прошлом являвшихся сотрудниками СБУ – например, в Бердянске. К примеру, Екатерина Сергеевна Баран, бывшая сотрудница погранзаставы Украины в Бердянске. С 2022 года она работает инспектором в пункте приема документов на российское гражданство. Капитан полиции Василий Иванович Бараненко работал в Мариуполе при «азовцах». Его старшие дети живут в Киеве, а жена работает в МРЭО ГИБДД. Яна Вадимовна Данно работала в Мариуполе помощником адвоката. Эти люди выдают людям российские паспорта! Вы можете себе представить, куда, в какие украинские и западные спецслужбы может утечь вся информация? И кому, каким шпионам или диверсантам из СБУ и других служб эти люди могут выдать «чистые» российские документы? Или взять их на работу?

С мест сообщают о том, что во власть на освобожденных территориях массово приходят люди, которые просто «переобулись» на лету.

Эти регионы нужно массово наводнять новыми кадрами – из России, из глубинки.

– Чем, по Вашему мнению, необходимо заменить эрзац украинства с его неонацизмом?

– Эрзац украинства должен быть заменен общерусской идеологией. Людям просто нужно помочь вспомнить, что они русские, и русские уже тысячу лет.

Что Россией нас называл еще Константин Багрянородный (это, на минутку, еще Х век). Что мы всегда называли и ощущали себя именно русскими – и Нестор Летописец писал в своих летописях о происхождении русской земли, а Киев называл матерью городов русских – а не украинских.

Это то, что действительно составляет нашу историю и нашу сущность, нашу идентичность, и все это должно составить ядро программы в средней и высшей школе.

Это самое главное, что нужно донести до людей: что все мы русские. Пусть мы все и разные, с разным менталитетом, культурой, особенностями языка или чего-либо иного, но мы все русские, мы все представляем из себя одну общность от Карпат до Владивостока.

– Как бы Вы ответили на вопрос: за что мы воюем?

– За возвращение наших земель, за то, чтобы вернуть отторгнутые у нас территории. Воюем с теми, кого удалось превратить в зомби, манкуртов, которые не помнят своего родства, с людьми, которые отказались от своей русскости и превратились в рабов чуждой идеологии, которые стали фактически неоязычниками и в центре мировоззрения которых находится некий образ украинского государства.

На одном из шествий националистов 1 января, кажется, 2019 года они несли плакат, на котором так и было написано: «Национализм – наша религия, Бандера – наш пророк». Вот, собственно, с этими людьми и этой «религией» мы и воюем.

Потому что у нас другая религия, и пророки у нас тоже другие, но земля эта – наша. Киев – это мать городов русских.

Если им так хочется, то пусть тогда собирают вещи, упаковывают их в чемоданы и едут туда, где они считают себя, так сказать, вправе устанавливать свои порядки. В Канаду, например, Британию или в США.

– Вы много занимаетесь вопросами Украины. Как Вы оцениваете современное состояние украинского общества?

– Современное состояние украинского общества соответствует тому, что там происходит. Оно расколото на два лагеря. По сути, это гражданская война. Но это я говорю не об этносе и не о нации, а я говорю именно о тех людях, которые являются гражданами Украины. Именно это я и имею в виду под украинским обществом.

Что касается остального, то большая часть людей находится в состоянии апатии, уныния и депрессии, потому что та победа, которую им так долго обещали, не наступает, а трудностей все больше и больше.

– Вы являетесь соучредителем украинской национальной автономии в России. Как относятся украинцы – граждане России к ситуации на Украине в целом и к СВО – в частности?

– Большая часть людей относится к этому с пониманием. Люди, которые считают себя украинцами в России, просто чтут свои корни, то культурное и ментальное своеобразие, которым отличается бывшая УССР.

Эти люди любят местную кухню, колорит, память, чтут своих родителей или их могилы. Но вместе с тем они ощущают себя полноценными гражданами России и, безусловно, они одобряют СВО против тех, кто превратил бывшую УССР в нацистский отстойник.

Те, кто разделяет идею украинского национализма, с нами не сотрудничают, и часть из этих людей вообще переехала на Украину. Например, братья Капрановы, покинувшие Россию задолго до СВО.

– Чем именно занимается Ваша организация? По каким вопросам к Вам можно обращаться за помощью?

– Изначально наша организация создавалась для того, чтобы заниматься общественно-культурной работой. Наука, культура и образование – вот те три направления, в которых мы собирались работать.

Но постепенно, в связи с изменением геополитической обстановки, нам пришлось также заниматься адаптацией и помощью тем людям, которые переселялись из Украины в Российскую Федерацию по ряду причин (чаще всего – политических).

Сейчас приходится также заниматься помощью беженцам, перемещенным лицам, жителям новых территорий. Это помощь юридического, медицинского характера, консультативного. Также просто общение, потому что оно составляет для человека одну из базовых ценностей.

– Много ли украинцев – граждан России участвует в СВО?

– Много. Но сам термин «украинец» ошибочен, на мой взгляд. Его применяют по отношению к гражданам Украины, представителям украинского этноса в рамках советской науки, но в реальности это идеологическая и/или политическая ориентация. Вы спрашивали о людях, которые имеют корни на территории бывшей УССР, таких людей в России живет много, но большая часть относит себя к украинцам именно в рамках формальных критериев: фамилии, происхождения – своего или родителей. Таких людей, как я полагаю, в СВО участвует достаточно много, потому что в соответствии с результатами переписи украинцев в России живет больше миллиона. Предыдущая перепись показывала почти два миллиона человек.

– Недавний визит главы КНР в Москву был связан с обсуждением предложенного Пекином мирного плана по урегулированию. Понятно, что не в этой формулировке и не на этих условиях, но как, по Вашему мнению, – приостановка военных действий будет, как и переговоры? Вообще, возможны ли переговоры о мире? И на каких условиях?

– Я считаю, что Китай выдвинул свое предложение скорее для того, чтобы продемонстрировать волю Китая и России к миру. Но вместе с тем китайские политики прекрасно понимают, что ни США, ни те, кто стоит за Украиной, не примут мирный план, который предусматривает хотя бы какую-то компромиссную составляющую.

Но план был предложен, и это было сделано для того, чтобы показать, что и Россия, и Китай предлагают мир, согласны на мир, перемирие, переговоры и демонстрируют это всему миру, равно как и то, что этот план отвергается именно Соединенными Штатами Америки и Украиной.

Я думаю, что сейчас предпосылок для каких-то мирных переговоров нет.

– По Вашему мнению, какие границы должны быть на момент начала переговоров? Ведь нельзя оставлять за границами исконно исторические русские территории с мирным пророссийски настроенным населением? Мы уже видели на примере Арцаха, к чему это приводит?

– Все зависит от того, насколько наши войска будут способны продвигаться вперед, выдержать контрнаступление Украины. Притом что Украину поддерживают и фактически участвуют в войне на ее стороне порядка 50 государств.

Конечно, очень хотелось бы, чтобы в состав новых освобожденных территорий вошли еще хотя бы Николаевская и Одесская области, которые и составляют Новороссию. А также ряд областей на северо-востоке: Сумская, Черниговская, Харьковская – все левобережье Днепра как минимум. Но в целом здесь вопрос о границах не стоит, вопрос стоит о том, что украинское государство как антирусское, как «анти-Россия» существовать не должно. Иначе все рано или поздно повторится опять.

– Как Вы оцениваете очередное обострение в Арцахе и Армении? Вновь есть нарушения со стороны Баку. Есть ли сейчас опасность открытия второго фронта на Южном Кавказе? Сейчас идет очередной виток конфликта между Арменией и Азербайджаном. И народ Нагорного Карабаха – Арцаха, так же как и народ Донбасса, отстаивает свою независимость и право на самоопределение, свое право на жизнь. Какова Ваша позиция по этому вопросу?

– Это не совсем моя специализация, поэтому я могу ответить на все эти вопросы коротко. Россию пытаются окружить тлеющими или горящими конфликтами для того, чтобы истощить ее ресурсы, и для того, чтобы попытаться максимально ее изолировать, и для этого будут пытаться разжечь конфликт вокруг Нагорного Карабаха, конфликт между Арменией и Азербайджаном.

Это та самая идея, которую когда-то откровенно высказывал Джон Болтон, бывший советник Трампа. Правда, Болтон говорил в первую очередь об уничтожении Приднестровья как «некой искусственной сущности».

С моей точки зрения, проблема Карабаха на самом деле неразрешима. Эта проблема может быть решена либо окончательной военной победой одной из сторон, полной и безоговорочной, либо же столь же значимым и весомым влиянием какой-то третьей, очень сильной, очень влиятельной и очень грозной стороны. Во время Советского Союза такой третьей стороной выступал Союзный Центр. Когда он исчез, этот конфликт обнажился и обострился, и естественно, перешел в горячую фазу.

Для России сейчас наибольшую опасность, на мой взгляд, представляет не руководство Баку и даже не Турция, а скорее руководство Армении, которое всячески провоцирует Россию на участие в конфликте – с одной стороны, а с другой – явно переходит на антироссийские рельсы.

В этом случае Россия и Армения рано или поздно прекратят свое сотрудничество. Возможно, даже в рамках тех союзов, которые предусматривают совместную оборону, например ОДКБ. Надеюсь, что до этого не дойдет.

В случае военного обострения и попытки пробить Зангезурский коридор Россия и Иран вмешаются в конфликт и не допустят какого-либо резкого изменения геополитической ситуации. Ведь безопасности обеих стран изменение конфигурации на Кавказе очень угрожает.

– Как мы знаем, сейчас большие проблемы в Приднестровье, где прозападные политики и активисты либерального толка рвутся уничтожить ПМР и российскую базу миротворцев. Прокомментируйте ситуацию, пожалуйста!

– Приднестровье находится сейчас в очень сложной ситуации, потому что с одной стороны активизировалась Молдавия, которая все больше и больше движется к объединению с Румынией, с другой стороны – на Приднестровье оказывает давление Украина, она его заблокировала.

Еще до СВО Украина проводила учения, которые легко могли перерасти едва ли не в военную агрессию, сейчас – открыто угрожает военной агрессией.

Россия, к сожалению, сейчас не в силах помочь Приднестровью непосредственно большей частью военных инструментов, потому что российские войска не дошли до Одессы. Безусловно, Россия может найти ряд асимметричных шагов (в т.ч. и военных), которые заставят Украину пожалеть о том, что она нанесла удары по Приднестровью. Украинское руководство это понимает и пока что от вторжения на территорию ПМР отказалось. Но будущее республики, безусловно, висит на волоске. Будущее республики сейчас очень сложно прогнозировать, но можно четко увязывать будущее Приднестровья с успехами проводимой Россией специальной военной операции.

– На Ближнем Востоке ярко показал себя Иран, дав понять США, что может за себя постоять без альянсов и особой поддержки. Что стоит за этой смелостью?

– Иран – это большая ресурсная страна, которая научилась жить в режиме изоляции и санкций, а также находить пути для их обхода.

Это страна, которая просто идет по избранному элитами пути при поддержке большинства населения. Конечно, есть и сложности, но в целом общество Ирана поддерживает путь на самостоятельное развитие.

Верность избранному Ираном пути хорошо подчеркивается теми событиями, которые мы наблюдали в течение постсоветского периода.

С Западом нельзя сотрудничать, тем более наивно надеяться на равноправный диалог. Муаммар Каддафи отказался от ядерного оружия, пошел на договоренности с Западом, в результате был убит, а страна разрушена.

Сейчас Иран и Россия оказались практически в равном положении, и благодаря этому их сотрудничество будет только нарастать к обоюдной пользе.

– Почему мировое сообщество не предъявляет НАТО претензии по поводу вторжений в суверенные государства и их фактического уничтожения?

– Мировое сообщество – это фикция. Совершенно очевидно, что Организация Объединенных Наций уже не может выполнять роль мирового арбитра, которая изначально предполагалась для нее в качестве основной функции.

Та система, которая закладывалась в ООН, те механизмы не предотвратили ни одного крупного мирового конфликта.

На мировые события могут скорее оказывать влияние крупные государства. Но у России масса своих проблем, а Китай, притом что он сильно вырос за последние десятилетия, избегает прямых конфликтов или, скажем так, резкого давления на своих контрагентов. Не будем забывать, что объем торговли между США и Китаем составляет порядка 700 миллиардов долларов.

Поэтому мировое сообщество – это просто красивый слоган, которое не соответствует реальности. Существует достаточно большое количество стран, которые, может быть, и недовольны политикой Соединенных Штатов Америки или военно-политического альянса НАТО, но при этом ничего не могут сделать, не могут даже проголосовать против каких-либо решений в ООН.

Правда, есть и исключения, например Эритрея – это государство, элиты которого настолько ненавидят Запад, что всегда голосуют против западных резолюций. И, как правило, в поддержку России.

– По Вашему мнению, как развивающиеся отношения России и Китая повлияют на российско-армянские отношения?

– Россия и Китай пытаются сохранить стабильность на евразийском пространстве. Для России это важно для ее выживания; для Китая это важно еще и потому, что это обеспечивает безопасность торговых путей.

Поэтому любая нестабильность на Кавказе, которая может прервать торгово-экономические связи Китая с Европейским союзом, является для Пекина угрозой. Естественно, это будет угрозой и для России, поскольку Россия сама занимает часть Северного Кавказа и нестабильность может перекинуться на этот регион. Угрожает это также Ирану.

– Как Вы считаете, сможет ли Китай реально вмешаться в ситуацию на Украине?

– Да, безусловно, у Китая есть возможность вмешаться в украинский конфликт. Китай может поставлять России военную технику (прямо или опосредованно, вместе с боеприпасами, через Корейскую Народно-Демократическую Республику). Китай в принципе может помочь обеспечить финансовую, экономическую и товарную независимость Российской Федерации. У него существует достаточно большое количество ресурсов для того, чтобы оказывать России большое содействие.

– Как Вы относитесь к зерновой сделке и почему, по Вашему мнению, Россия из нее не вышла?

– Россия вступила в зерновую сделку в связи с какими-то договоренностями, которые носят непубличный характер. Но как мы видим, это не приносит России ровным счетом ничего. Все условия, которые закладывались со стороны России, не выполняются. Соответственно из этой сделки придется выходить.

– Вы член Совета при президенте РФ по межнациональным отношениям. Какие вопросы в этой сфере сейчас стоят на повестке дня? Чем в основном Вам приходится заниматься?

– Вопросы, которые находятся в компетенции совета, очень разные. Это вопросы межнациональных, межэтнических отношений, национальных меньшинств, языков народов Российской Федерации, роста напряженности, особенности регионального развития. Вопросы, связанные с культурой, наукой, образо-

ванием.

В общем и целом это целый ряд вопросов, которые рассматриваются в зависимости от событий и повестки, которые формируют государство. Например, формирование стратегии национальной политики.

– Воспитание подрастающего поколения – как вернуть в сознание детей и юношества понятия Родина, патриотизм, Отечество?

– Вы знаете, это тяжелый вопрос, потому что на него нет четкого ответа. В России должна быть сформирована и введена в оборот четко сформулированная идеология как набор ценностей и вытекающих из них целей и задач.

Россия – это страна русских и других народов, это страна консервативных и традиционных ценностей. Мы никого не дискриминируем, но и не позволим нам навязывать чужие правила и порядки.

Молодежью нужно заниматься, молодежь нельзя распускать. Школы должны быть не только какими-то фабриками, где учителя оказывают услуги по предоставлению информации, это должны быть воспитательные учреждения. Школы должны именно воспитывать наших граждан. Безусловно, особое значение здесь должны иметь учителя истории.

– В России сейчас принята новая концепция внешней политики. Как Вы считаете, в чем ее основные отличия от предыдущих?

– Да, основные положения новой внешней политики коренным образом отличаются от прежней.

Во-первых, Россия себя постулирует как самобытную цивилизацию, как страну-цивилизацию.

Во-вторых, как русскую страну, страну – защитницу русского мира и страну, противодействующую русофобии.

В-третьих, это отражение смены географических приоритетов. То есть теперь мы больше ориентируемся на страны Азии, Африки, на Ближний Восток.

– Что бы Вы хотели пожелать в 2023 году всем нашим читателям?

– Прежде всего, конечно, окончания военного конфликта и налаживания мирной жизни.

Беседу вела Мария Коледа