Мусаватисты громили и разоружали в Агдаме русский отряд

– В марте 1918 года мы услыхали весть, которая возродила в наших сердцах чувство уверенности в будущем. Как нам сообщили, из Персии, через реку Аракс, по Худаферинскому мосту* переправился крупный отряд русской армии. Он вступил на территорию России и направляется в Шушу** (отряд входил в состав российского экспедиционного корпуса в Иране 1914–1918 гг.). Ликованию шушинцев, да и вообще всех армян Карабаха не было границ. Еще бы: в столь критический момент, когда в разных районах Карабаха и на его границах уже шли боевые действия между армянскими войсковыми частями Карабаха и турецко-мусаватистскими отрядами, русский отряд мог бы помочь нам, особенно вооружением, которого совершенно не хватало.

Отряд вошел в Шушу и окрестные села, где был радушно встречен армянами. Наступала Пасха. Вскоре стало известно, что через 5–6 дней после пасхальных празднеств отряд отправится дальше на север – в Россию, по домам.

Узнав об этом, Временное правительство Нагорного Карабаха обратилось к русским солдатам и офицерам со следующим предложением: передать все имеющееся вооружение и боеприпасы армянским частям, взамен чего армяне переправят отряд туда, куда его командование пожелает. Причем армяне обещали, что, если в этом будет необходимость, наши части с боем откроют дорогу через позиции противника и русские солдаты смогут вернуться домой без потерь.

Однако командование русского отряда отказалось от этого предложения, заявив, что в таких услугах не нуждается, ибо, если это и понадобится, отряд сам проложит себе дорогу с оружием в руках и пусть кто посмеет их тронуть. Офицеры не хотели оставить нам даже запасное оружие, которое стало бы лишней тяжестью для отряда, если действительно пришлось бы пробиваться с боями.

Я великолепно помню спор, который возник на собрании представителей наших офицеров и солдат с членами Временного правительства. Поскольку русские не хотели отдавать нам оружие, даже запасное, молодежь требовала разоружить весь отряд, напоив крепкими напитками солдат и офицеров в день Пасхи. Некоторые угрожали взрослым товарищам: «Если нам не дадут хотя бы запасного оружия, мы силой обезоружим отряд в крепости Аскеран, которую они никак не минуют на своем пути».

Но председатель Временного правительства Айрапет Мусаелян, мой отец, член Военного совета Самсон Мелик-Шахназарянц (инженер-железнодорожник в чине капитана) и член правительства Артем (Арутюн) Тумян убеждали всех, что этого делать нельзя, ибо русские – наши братья по оружию. Они говорили, что этого допустить нельзя и старались успокоить недовольную молодежь.

Помню, взял слово командир нашего кавалерийского эскадрона Чикнаверян. Он раздраженно кричал, что поведение русских офицеров – это нахальство высшей степени, ибо они не хотят нам оставить никакого вооружения. А ведь только их запасным оружием мы можем вооружить 3000 бойцов. «Почему же они не думают о своих братьях по оружию – о нас? – возмущался Чикнаверян. – Ведь у них в обозе нетронутые еще винтовки, станковые пулеметы, ручные пулеметы Льюиса, орудия, горы боеприпасов и многое другое!»

Потом выступал мой отец. Он говорил, что если мы силой разоружим русских, то, по сути дела, примем предложение турок, которые требуют разоружения русских солдат, возвращающихся домой. «Это уже сделали мусаватисты и грузинские меньшевики в Шамхоре, но мы на это пойти не имеем права, – говорил он. – Раз так, то мы должны с честью проводить их до границ Азербайджана, а дальше – Бог с ними!» – закончил отец.

Примерно так же высказывался и Мусаелян. «С горячей головы ничего делать нельзя, молодежь должна послушать взрослых, – говорил председатель. – Ведь дашнакские руководители в Эриванской губернии не пошли на это, когда возвращались на родину русские части, и мы не должны. Поймите, товарищи, что это на руку лишь туркам!» Он говорил, что мы не должны уподобляться мусаватистам и меньшевикам. Как известно, меньшевики послали свой бронепоезд для помощи мусаватистам при резне русских войск в Шамхоре 9–12 января***.

Потом выступил штабс-капитан Сагателян. Вот что он сказал: «Уважаемые товарищи, не забудьте, что спасение русских от неминуемой гибели только в том, чтобы сдать оружие нам. Но они не соглашаются. Значит, мы должны оружие отобрать, а потом они сами согласятся с нашим предложением провести их под охраной до железной дороги. Там мы их отправим на эшелонах в Россию, а сами заодно поможем бакинским товарищам****».

Потом говорил Артем (Арутюн) Тумян. Он согласился с Сагателяном, что спасение русских – в сдаче оружия нам, а тупоголовые офицеры отряда этого не хотят понимать. «Но если даже мы их обезоружим бескровно, но против воли, – считал Тумян, – то это все равно будет насилием, а пойти на это мы никак не можем». Снова выступал мой отец, повторив то же, что и Тумян, и добавив: «Мы будем провожать их как братьев и должны строго-настрого предупредить, чтобы они не поддавались на обманы и обещания мусаватистов и турецких эмиссаров. Затем он сообщил, что снова был разговор с высшими офицерами, пытались склонить их к сдаче оружия за вознаграждение, но те отказались, за исключением одного полковника, который был за.

Тем дебаты и кончились. Через несколько дней пятитысячный русский отряд двинулся в сторону Агдама, увозя с собой все вооружение и боеприпасы. Как выяснилось позже, он шел навстречу ловушке, устроенной мусаватистами.

Когда отряд прибыл в Агдам, появились мусаватисты и турецкие эмиссары, которые стали уговаривать офицеров продать им все вооружение за большой чемодан с золотом (Обо всем этом рассказал позже один из уцелевших офицеров русского отряда – подполковник). Высшие офицеры, подумав немного, согласились на это. Против был один полковник, – тот самый, что был согласен оставить оружие нашим. Он предлагал другим своим товарищам немедленно вернуться обратно в Аскеран и передать оружие армянам, о чем и оповестить последних в срочном порядке.

К тому же офицеры были сбиты с толку устроенным им пышным приемом. Мусаватисты не пожалели средств, чтобы задобрить высших офицеров.

Так они и договорились с мусаватистами. После сдачи оружия и получения золота высшим офицерам отряда было сообщено, что до станции Евлах отряд отправится своим ходом, а по дороге им будет обеспечено питание на заранее организованных пунктах. В Евлахе же отряд будет получать специальные пайки до тех пор, пока солдатам не подадут эшелон в сторону Баку или Тифлиса, как они пожелают.

На второй день пребывания в Агдаме офицеры отряда были приглашены мусаватистами на банкет. Один из офицеров – полковник, что был против сдачи оружия туркам, неожиданно исчез. Примерно 150 офицеров при личном оружии явились на банкет в хорошем настроении. Начался кутеж. Тем временем командование мусаватистов организовало нападение на гостиницу, утащив из номера чемодан с золотом и оставив несколько убитых солдат и младшего офицера, из числа тех, кто охранял золото. После банкета, узнав о нападении, четверо высших офицеров отряда явились к командованию мусаватистов и заявили решительный протест в связи с разбойным нападением на гостиницу. Эти четверо исчезли так же таинственно, как и предыдущий «неуступчивый» полковник. Только тогда оставшиеся русские офицеры поняли, в какую ловушку попали. Они срочно решили возвратиться в Аскеран, предварительно направив туда одного из своих товарищей с сообщением.

Впрочем, вернуться смогли далеко не все. Часть из офицеров и унтеров – особенно пулеметчики и артиллеристы – была насильно призвана азербайджанскими мусаватистами на военную службу под угрозой смертной казни. Другая часть все же отправилась со своими солдатами в сторону Евлаха, и по дороге многие из них, безоружные, были зарезаны бандами мусаватистов и закопаны в землю или сброшены в колодцы... Те, кто смог вырваться и незаметно уйти из Агдама, быстро направились в сторону Аскерана. Заметив их исчезновение, тюрки бросили им вслед кавалерийский отряд, приказав зарубить всех до одного, лишь бы они не перешли на армянскую территорию. Но до нас уже дошла весь о том, что произошло в Агдаме, и навстречу пробирающимся к нам офицерам был выслан эскадрон Чикнаверяна.

Наши кавалеристы подоспели вовремя: мусаватистские конники уже настигали бегущих изо всех сил офицеров, раздавались выстрелы и крики. Эскадрон Чикнаверяна неожиданно контратаковал растерявшихся кавалеристов противника и после непродолжительной схватки погнал их прочь. Те, впрочем, успели зарубить нескольких офицеров.

После бегства неприятельского отряда кавалеристы довели спасенных до Аскерана, туда же привезли убитых и раненых.

Спасенные офицеры благодарили нас и проклинали мусаватистов и своих тупоголовых старших командиров, которые и сами пропали, и людей своих сгубили зазря.

Вскоре спасенные пришли в себя и некоторые из них отправились пешком через армянские деревни Елизаветпольской и Тифлисской губерний в сторону Тифлиса. Как их приняли меньшевики, нам неизвестно. Нашлись офицеры, которые изъявили желание служить в наших частях, чему мы были рады, ибо офицеров у нас совершенно не хватало. Они честно воевали плечом к плечу с нашими солдатами и офицерами вплоть до 1920 года. Кто-то из них погиб в боях, кто-то выжил, а какова дальнейшая судьба последних, мне неизвестно.

Таким вот образом мы потеряли возможность приобрести большое количество столь нужного нам оружия. А наши враги, наоборот, получили горы оружия и боеприпасов. Кроме того, на службе у них прибавился опытный офицерский состав: артиллеристы, пулеметчики и группа пехотных офицеров, то есть все те, кого они силой заставили служить себе, или кто добровольно согласился на это.

Это событие очень осложнило положение армян Карабаха и усилило мощь наших противников. Мы были крайне подавлены случившимся, зная, насколько тяжело нам придется теперь, имея перед собой хорошо вооруженного и жестокого врага, ставившего перед собой цель поголовного уничтожения армянского населения Карабаха и других районов Елизаветпольской и Бакинской губерний.

Александр Григорян, Ереван

* По преданию, Худаферинский мост на реке Аракс был одним из двух мостов, которые построили воины Александра Македонского. Мост соединяет Армению с Ираном, в ноябре 2020 года в результате третьей Карабахской войны он был захвачен нацистским Баку. Другой мост, в нахиджеванской Джуге (Джульфе), был разрушен тюркскими вандалами в 1605 году.

**** Бакинская коммуна во главе с чрезвычайным комиссаром СНК РСФСР по делам Кавказа Степаном Георгиевичем Шаумяном – членом Коммунистической партии с 1900 года, членом Центрального комитета РСДРП (б).