Андрей Гончаров: Майдан нарушил общественный договор, на основе которого существовала Украина

– Андрей, расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного о себе. Чем Вы занимались до 2014 года?

– До 2014 года я работал политическим аналитиком в СМИ и был помощником ректора в университете. У меня все неплохо в жизни складывалось. Благодаря своей профессии я имел возможность общаться с различными политическими кругами Украины, и лично меня все происходящее с 2014 года могло и не затронуть. Но в жизни нужно уметь делать выбор. Я свой выбор сделал и уехал воевать за ополчение Донбасса.

– Что повлияло на Ваше решение поехать в Донбасс и принять участие в защите мирного населения?

– Я уехал воевать за Донбасс потому, что на Украине пришли к власти люди, которые по своей сути являются мародерами, а не политиками. Для них страна – это труп лошади, с которой нужно побыстрее содрать шкуру, пока не остыла. С этими людьми невозможен конструктивный диалог, они понимают только язык силы. На Украине произошел неонацистский мятеж. Люди, пришедшие к власти вооруженным путем, всего лишь изобразили легализацию власти путем выборов. Украина, как любое демократическое государство, существовала как продукт общественного договора, основные положения которого закреплены в Конституции. Т.е. мы, украинцы, договорились жить вместе по принципам свободного волеизъявления каждого гражданина – участника общественного договора.

Как только Майдан нарушил общественный договор, на основе которого существовало государство Украина, и присвоил себе право решать, по каким законам дальше жить, общественный договор о существовании государства Украина перестал действовать. Именно поэтому мы считаем, что Украины больше нет. Украины не существует не физически. Юридически нет той Украины, которую мы знали и в которой мы жили. Нет того государства, которое было демократическим и в которое входили 24 области и автономная республика. После того как общественный договор о жизни в государстве Украина был нарушен, каждый имеет право решать, жить ему в новой Украине или нет.

Украину разрушили неонацисты, которые были недовольны государством, в котором не могли прийти к власти легальным путем. Насилие начинается, когда слова заканчиваются.

Двадцать лет мы пытались доказать, что русские Украины не стремятся к ее уничтожению. Что мы выступаем за полноценную реализацию конституционных прав всех народов, что требуем уважения к собственному языку, культуре, истории, а не отрицаем право украинцев говорить по-украински. Двадцать лет мы пытались доказать, что тоже хотим жить в демократической стране.

Но поклонники нацистов Бандеры и Шухевича не могут быть сторонниками демократии. Они могут быть только нацистами. Европейски образованные молодые люди, игравшие на Майдане на пианино и бросавшие камни в милицию во время обеденного перерыва, не желали знать, что построение независимой Украины по образу и подобию бандеро-шухевичей подразумевает физическое уничтожение инакомыслящих, а таковых на Украине никак не меньше половины. Так что у нас есть не просто право, а обязанность сопротивляться порождению еще одного человеконенавистнического режима.

– После начала СВО Вы вернулись в Донбасс. Что Вы хотели доказать?

– Война с Украиной лично для меня стала возможностью «додраться». Я был участником бестолкового, бессмысленного, позорного отступления из Широкино в мае 15-го года, когда нам сказали, что мы предпринимаем его для того, чтобы продемонстрировать миру свое миролюбие – в то время как миру было глубоко наплевать и на нас, и на наше миролюбие. Добились мы только того, что оставили позиции, занятые большой кровью. И этим подставили под украинские обстрелы села, которые ранее разрушены не были – Саханку и Безыменное. Так что в 2022-м это была возможность доделать то, что мы не сделали в 2014–2015 гг.

Донбасское восстание, которое начиналось как протест против украинского неонацизма, а продолжилось – за создание справедливого государства традиционных ценностей, вылилось в итоге в банальное перераспределение ценностей.

В 2022 году появилась возможность добиться одной из поставленных целей – уничтожения украинского неонацизма.

– Вы награждены орденом Мужества. Расскажите, пожалуйста, за какие заслуги?

– Орденом Мужества награждают за личное мужество. Наше расположение попало под удар «Хаймерса», 39 человек оказались под завалами. Я был одним из первых, кто подоспел на помощь, возглавил спасательную операцию – приказал первым делом потушить пожар, в котором горели раненые, сначала забирать раненых, не отвлекаясь на погибших, вытаскивал сам. Все это в условиях, когда в руинах находились боеприпасы, которые могли сдетонировать, да и опасность второго удара по тем же координатам была вполне реальной.

Осознанно идти на смерть – это серьезное испытание. Я сразу не осознал весь риск, потому что на адреналине кинулся в руины спасать, вытаскивать, а когда вынес первого «трехсотого», посмотрел со стороны, что там творится, – а там ад, все горит, завалы шевелятся, раненые пытаются выбраться, все стонут, все кричат… Вокруг пылающие противотанковые мины валяются… Заметил, ботинок из-под завала торчит. Раскопал – а там только нога в ботинке. Страшная картина, дальше рассказывать тяжело, да и читать будет страшно. У меня это вторая война, я уже всякое видел, а большинство мертвого-то первый раз увидели. Но молодцы, в добровольных помощниках нехватки не было. Командир мой тогда очень правильно сработал – приказал работать в руинах только первой группе, кто со мной сразу туда вошел. А всех остальных отодвинул на дистанцию, чтобы в случае повторного артудара накрыло только нас, а не всех вместе.

– По Вашему мнению, как будет в ближайшее время развиваться военная ситуация в зоне СВО?

– Делать какие-то оптимистические прогнозы сложно. Думаю, мы закрепимся на достигнутых рубежах. Сложилась ситуация, когда они хотели бы, да не могут – а мы могли бы, но не хотим. У Украины заканчивается человеческий ресурс. При всей поддержке западных партнеров им некем наступать. А с российской стороны через год после начала специальной военной операции накопилось слишком много вопросов и проблем. Понятно, что до Одессы мы не дойдем. А это значит, что Украина как была, так и останется существовать. Мы не можем уничтожить ее как государственное образование, постоянно, регулярно, систематически угрожающее безопасности России. Более того – государство, которое возвело в культ уничтожение России. Так что можно говорить только о том, что это одна из локальных войн.

– Сталкивались ли Вы в период нахождения в зоне СВО с работой добровольческих подразделений или ЧВК?

– Группа «Вагнера», как мы видим, оказалась действенной военной силой, участвующей в СВО, которая не только не отступала, но и постоянно вела планомерное наступление. Цена вопроса – это тема отдельного обсуждения. Кроме того, группа «Вагнера» стала лакмусовой бумажкой на востребованность в российском обществе роли военного вообще. Сейчас героем является не десантник, не танкист, не летчик. Героем является наемник. И это многое говорит о том, ради чего русские люди готовы сейчас воевать – просто ради приключений. Я говорю это не в осуждение, это просто данность. Деньги в данном случае играют второстепенную роль. Почти все, с кем я разговаривал, говорили о том, что, если бы им не платили вообще – они все равно пошли бы воевать.

– В настоящее время складывается очень напряженная ситуация в районе Приднестровья. По Вашему мнению, будет ли пытаться Молдавия вооруженным путем захватить ПМР? 

– Попытка Молдовы захватить Приднестровье очень даже возможна, но только в том случае, если Россия добьется какого-то решающего успеха на Украине. Это ведь не самостоятельные войны за какие-то ценности: за справедливость, за национальное достояние... Это абсолютно марионеточные, управляемые конфликты. И Молдову держат как боевого слона на фланге. Если окажется, что Россия готова нанести Украине решающее поражение – ну тогда и выбросят его на шахматную доску. А пока мы видим, что конфликт потихоньку угасает – думаю, что и Молдову не станут включать в общий конфликт с захватом Приднестровья. Хотя, безусловно, существует множество кулуарных моментов, которых мы просто не знаем, и они зачастую возникают из-за досадных случайностей. Но мы здесь имеем цепь контролируемого хаоса, и ключевое здесь слово – «контролируемый». Поэтому – да, если вдруг случится так, что Россия окажется накануне победы в войне с Украиной, то стоит с 99%-ной уверенностью ожидать вмешательства в конфликт Молдовы.

– Как Вы оцениваете обстановку на территориях, которые в данный момент находятся под контролем Украины?

– На Украине идет полноценная гражданская война. На территориях, контролируемых Украиной, по-прежнему находится большое количество людей, которые готовы способствовать приходу российской армии и власти Российской Федерации, но они не переоценивают роль России и готовы воевать не «за», а «против», против того режима гнили, который установился на Украине. В лице России они всего лишь видят единственную силу, способную этот режим уничтожить, этому режиму противостоять. Даже ценой потери жилья или собственной жизни. Не нужно переоценивать их настроения, поскольку на освобожденных нами территориях тоже немалое количество людей, которые готовы пожертвовать жильем и жизнью ради того, чтобы избавиться уже от власти России. Мы видим это по росту количества диверсионных групп и по количеству людей, которые наводят украинские ракеты на места расположения российских военнослужащих.

– Как Вы оцениваете перспективу «зерновой сделки» после апрельской атаки морских дронов на Севастополь?

– Никакие атаки на Крым и Севастополь не будут влиять на принятие внешнеполитических решений, потому что «обещать – не значит жениться». Если бы это имело какую-то прямую зависимость, то сделки были бы отменены, вернее – не приняты еще из-за летних атак на штаб флота.

Не имеет никакого значения заигрывание с западными партнерами. Это как демонстрировать свое миролюбие школьному хулигану. Им вовсе не нужно наше миролюбие. Им не нужен мир. И если мы действительно хотим побыстрее выпутаться из этой схватки, в которую ввязались, то драка должна быть как можно более жесткой и болезненной. Прежде всего – для западных «партнеров». Это кратчайший путь к миру.

Не оставь мы остров Змеиный, блокируй мы порт Одесса, подведи мы Черноморский флот к берегам Румынии и Болгарии – мы могли бы реально диктовать условия. Прежде всего условия по отказу от передачи оружия Украине, румынских и болгарских МИГов.

– Сейчас в Европе в основном две страны пытаются не поддерживать антироссийские санкции. Это Сербия и Венгрия. Кроме этого, Венгрия резко выступает против «зерновой сделки». Как Вы считаете, у правительства этих стран получится удержаться на занимаемых позициях?

– При всей симпатии к Сербии, их мнение давным-давно никого не волнует. Приятная моральная поддержка, не больше. Что касается Венгрии – неожиданный, но интересный союзник. Свою позицию Венгрии удается отстаивать, причем с самого начала – уже больше года! – достаточно последовательно. Нет причин думать, что их «продавят». Отношение же России к Венгрии несколько странное. С одной стороны, мы вроде как машем им рукой: «Спасибо, ребята, за поддержку!», а с другой – не предпринимаем каких-то реальных шагов к возможному сближению. Совершенно непонятно, почему мы не торгуем Украиной. Хотя могли бы себе это позволить. Мы же не собираемся захватывать ее всю. Не собираемся оставлять Украину как какой-то кусочек государственного образования. Вполне можно было бы пообещать венграм Закарпатье. А заодно румынам – кусочек Бессарабии и тот аппендикс Западной Украины, который им принадлежал. Заодно и Польше можно было бы что-нибудь предложить, несмотря на то, что они – наши «злейшие друзья». Но с остальными же нам ничего не мешает общаться – почему не с поляками? А то, что потом мы не сможем или не захотим выполнить наши обещания-договоренности – ну так для того и существуют секретные пакты. Кроме всего прочего, это как раз тот случай, когда лучше принять ошибочное решение, чем не принимать никакого. А Россия так и не определилась, чего она хочет добиться в ходе СВО. И в итоге связала себе руки на внешнеполитической арене в общении со странами, которые также заинтересованы в территориях Украины.

– Как Вы оцениваете развитие армяно-азербайджанского конфликта? Какой, по Вашему мнению, будет итог и почему?

– У армян есть отличная перспектива стать нацией без государства. Во второй войне за Нагорный Карабах Армения продемонстрировала тенденции, прямо обратные тем, что были продемонстрированы Россией в войне 2014–2015 гг. за Донбасс. Россия все-таки показала, что не бизнесом единым жив человек, и поток русских добровольцев, отправившихся защищать даже не свою страну, а свой народ на чужую территорию, был огромным. Армянское государство продемонстрировало прямо обратное – полный приоритет бизнеса над национальным самосознанием. И здесь дело даже не в том, что за Азербайджаном стояла мощная Турция, демонстрирующая свои имперские амбиции всерьез и надолго – чего Россия не делает. А в том, что в данный момент Армения не готова защищать свою территорию, армянам не нужна реальная государственность, им нужен бизнес в Москве и Краснодаре. Свою Армению они рассматривают, как американские евреи Израиль – очень миленько, что есть сердце нации, мы даже денег дадим на ее существование, но сами туда не поедем, а воевать – тем более. Если национальный очаг разрушат – будем в гневе, но в пределах разумного. Одновременно и руководство Армении ведет себя странно, не защищает даже свои границы, на которые покушается Азербайджан.

– Вы руководите Центром тактико-специальной подготовки «Китеж». Почему Вы решили его создать и каковы направления его деятельности?

– Центр появился как моя попытка подготовиться к войне. Сразу после «оранжевой революции» 2014 года стало очевидно, во всяком случае – ряду думающих людей, что насаждение украинского неонацизма закончится гражданской войной, более или менее масштабной. Я достаточно плотно общался тогда с воздушно-десантными войсками Украины и спецназом МВД и видел, что полноценной боевой подготовкой не занимаются ни те, ни другие. Вернее, занимаются, но только отдельные, очень небольшие подразделения, куда достаточно сложно попасть. Кстати, аналогичную ситуацию я застал и в армии России – во всяком случае, в Южном военном округе. Я ушел в запас из бригады военной разведки РФ в конце 2021 года, а уже в феврале 2022-го началась специальная военная операция.

«Китеж» появился как возможность поддерживать боевую подготовку, пребывая «на гражданке», как мне самому, так и ряду моих единомышленников. Первыми нашими программами подготовки были тактическая стрельба и специальная горная подготовка. Тактическая стрельба – тут не надо объяснять: стрелковое оружие было и остается одним из основных оружий в войсках. А горную подготовку я тогда рассматривал как одну из приоритетных специальных подготовок. Позже практика показала, что это не так.

Дело в том, что как приоритетный театр боевых действий нами рассматривался именно Крым. Крым – единственная территория, где действительно сильны позиции русских. Там и должен был быть весь замес. Причем замес страшный. Все усугублялось наличием подходящей для партизанской и диверсионной войны местности – горно-лесистой, а также татарских национально-террористических организаций, которые сначала выступили бы на стороне Украины, чтобы беспрепятственно вырезать русские семьи в селах и курортных городах, а потом начали бы тянуть одеяло на себя, требуя создания независимого исламского государства под протекторатом Турции. Во всяком случае, это был самый простой и понятный сценарий, лежавший на поверхности.

Востребованность подобного центра показала и специальная военная операция. Летом, накануне своего отъезда в зону СВО, я готовил целую группу ребят, которые планировали участвовать в этой войне. Вместе мы и уехали. В том числе уехал я со своим напарником – курсантом, которого сам же и подготовил. Он погиб – царствие ему небесное. Двое других моих курсантов уехали в другую организацию – они оба успешно вернулись.

Что до направления деятельности – каждая война вынуждает убирать все лишнее. Сейчас я вообще практически отставил огневую подготовку. И во главу угла поставил тактико-специальную подготовку, так как вопросы организации, взаимодействия и управления – одни из самых основных. Кроме того, появилось направление инженерно-саперной подготовки – это актуально для любого пехотинца, потому что заминировано все вглухую. И тактическая медицина. Как ни крути, а без нее далеко не уйти. Это война артиллерии, и вы неминуемо будете ранены. Даже если это будет легкое осколочное ранение, все равно необходимо знать, понимать и уметь применять элементарные медицинские навыки.

– Вы презентовали уже несколько книг. Расскажите о них.

– Книга у меня пока только одна завершенная – «2014. Когда бездна смотрит на тебя» – и вторая из той же серии «2014. Иисус поднимает копье» вывешена на сайте Литрес в разделе «Черновики». Я работаю над ней сейчас. Стоило бы уже заняться новой серией «2022–2023», благо материала накопилось еще на трилогию, но мне все же нужно закончить с 2014 годом, чтобы расставить точки над «и» и попрощаться с ним навсегда.

Во второй книге «Иисус поднимает копье» я пытался разобраться в том, как мы до всего этого докатились, как произошло, что споры – достаточно увлекательные, интересные – превратились во взаимное убийство. Когда и как мы перешагнули ту черту, когда вместо того, чтобы спорить, оказалось возможным убивать. Книги лично для меня – своеобразная психотерапия, чтобы разобраться в себе и в происходящем. Кроме того, я сразу ставил себе цель – написать художественное произведение, полноценный роман, который было бы интересно читать не только мне самому, но и другим. Я не писал документальное произведение, потому что таких книг, как «Ополченцы», написано достаточно много. Я составил художественную, вымышленную историю из реальных персонажей и реальных событий. Хорошая ложь должна состоять из кусочков правды – так и получился этот роман.

– Какие у Вас планы на ближайшее будущее? 

– Планы на ближайшее будущее – вернуться обратно на вновь присоединенные территории. Хочу вернуться уже гражданским лицом – журналистом или в какой-то еще должности. Очень интересно было бы посмотреть глазами стороннего человека, а не военного – что действительно мы принесли на эти территории хорошего, а что – недосмотрели.

Беседу вела Мария Коледа